Бунт Хаус (ЛП) - Харт Калли

РЭН: возможно. А может, и нет. Но для тебя безопаснее будет прийти ко мне.

Я: Ты действительно думаешь, что я вернусь в тот дом? Где вы втроем могли бы сделать со мной бог знает что?

На этот раз маленькие точки загораются не сразу. Проходит целая минута, прежде чем они появляются снова, и я стою у окна в своей комнате, глядя на постепенно сгущающиеся сумерки, которые ползут к академии, сомневаясь в собственном здравомыслии. Почему я так сильно хочу, чтобы он ответил? Как я могу быть настолько глупой?

РЭН: Пакс и Дэшил никогда бы и пальцем тебя не тронули. Они знают, что после этого никогда больше не смогут ходить. Но это неважно. Если ты не хочешь идти сюда, я пойду туда. Встретимся на чердаке. 8 вечера.

На чердаке? Он знает об этом месте? Боже, неужели нигде в Вульф-Холле я не в безопасности от этого парня?

Я: НЕТ, РЭН.

Он не отвечает.

Я: Я не собираюсь встречаться с тобой, Джейкоби. У меня нет желания умереть.

Мой телефон молча лежит на ладони, пока экран не становится черным.

Глава 17.

ЭЛОДИ

— Я СКАЗАЛА, что не люблю его, но он просто не хочет отпускать меня. Я не знаю, что мне делать. Он ходит за мной по пятам, как потерявшийся щенок, которого я только что пнула. Если бы я не чувствовала себя такой виноватой из-за того, что причинила ему боль, я бы, наверное, разозлилась на этого ублюдка. Теперь он даже заставил Леви ходатайствовать от его имени. Перестань смеяться, Элоди, это совсем не смешно!

Господи, как же мне не хватало звука красивого голоса Айлы с сильным акцентом. Ее родители оба из Дубев, но она выросла в Испании. Когда ходила в детский сад, она так же хорошо говорила по-испански, как и по-арабски, а к восьми годам уже могла говорить по-французски и по-немецки.

— Бедный Дэвид, — стону я. — Он так долго был одержим тобой. Должно быть, он подумал, что выиграл в лотерею, когда ты согласилась пойти с ним на свидание. А потом ты давишь его, как муравья, под каблуком своих дизайнерских туфель. Это просто... это так грустно, Айла, — дразню я. — Может быть, тебе стоит дать ему шанс?

— Господи, только не начинай. Вы, ребята, мои друзья. Ты должна быть на моей стороне.

Лежа на кровати, я смотрю в потолок, стараясь не думать о пространстве над моей головой. Чердак находится не прямо над моей комнатой. Я не смогла точно определить место, где он находится; из моих многочисленных вычислений за последние восемьдесят минут я решила, что он, вероятно, находится над лестницей, ведущей на четвертый этаж, и рядом со входом на первый этаж, но я не могу быть уверена на сто процентов. Независимо от того, где на самом деле находится чердак — географически, архитектурно, как угодно — мне кажется, что он прямо над моей головой, и Рэн уже там, сидит в темноте, ожидая меня, как вечно терпеливый хищник.

— Я на твоей стороне, — говорю я своей подруге. — Он просто такой милый.

— И с каких это пор ты ведёшься на милого мальчика? —противостоит Айла. — Я знаю тебя, Элоди. Там, где дело касается парней, мы с тобой точная копия друг друга. Мы можем думать, что хотим, чтобы кто-то добрый и заботливый любил нас, но в тот момент, когда это становится реальностью, мы убегаем со всех ног. Мы обе одинаково долбанутые. Мы любим, чтобы наши мальчики были плохими и воинственными, иначе в них просто нет искры.

Мои щеки становятся очень, очень горячими.

— Я не влюбляюсь в плохих парней, Ал. Зачем мне себя так наказывать?

В мои наушники врывается неистовый смех Айлы.

— Ты ведь шутишь, да? Ты помнишь Майкла? Парень, с которым ты потеряла девственность? Он обращался с тобой как с богиней, а ты порвала с ним, потому что он, цитирую: «не смог постоять за себя, когда ты дралась».

— Это нормально, — возражаю я. — Кто же не защищается, если его подружка сошла с ума?

— Значит, ты сходила с ума?

— Да! Я все время была сумасшедшей, а Майкл просто сидел и принимал это. А это значит, что он еще более сумасшедший, чем я! Я не собираюсь встречаться с таким психопатом! — Я понимаю, как безумно это звучит сейчас, но я держалась за свое оружие. То, что мне нужен был парень с твердым характером, вовсе не означает, что я питаю слабость к плохим парням. Айла заблуждается.

— Ну, ладно, как скажешь, — смеется она. — Мне пора идти. Сейчас половина пятого утра, и мне нужно пойти выпить галлон воды, чтобы утром у меня не было похмелья. Мы так скучаем по тебе. Не могу выразить, как я рада, что ты не умерла.

— Спасибо. Я тоже рада, что я не умерла.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Твой отец такой мудак, Элоди. Серьезно. Если бы это не принесло мне целую кучу действительно дерьмовой кармы, я бы пожелала ему чего-нибудь очень плохого. Например, сломать обе ноги. Или чтобы с ним произошел какой-то ужасный несчастный случай во время учений, и его член и яйца оторвались бы при взрыве мины.

— Я бы предпочла не говорить о барахле моего отца. Но да, пара сломанных ног была бы очень кстати. Я пожелаю ему этого за нас обеих и получу двойную плохую карму, если это поможет.

— Так оно и будет. Спокойной ночи, девочка. Пожалуйста, приезжай к нам в ближайшее время.

— Ты приезжай навестить меня! — Полковник Стиллуотер ни за что не позволит мне в ближайшее время улететь в Израиль на каникулы. Если бы я могла найти способ вернуться туда без его ведома, это было бы одно, но мой отец узнал бы об этом сразу же, как только я покинула бы Маунтин-Лейкс. Да он меня просто убьет.

— Ладно, хорошо, — говорит Айла, и я слышу в ее голосе широкую заразительную улыбку. — Позвони мне, Элоди.

— Так и сделаю.

Линия обрывается. Я просто лежу там с минуту, уставившись в потолок, чувствуя давление наушников в ушах, не желая вынимать их и признавать, что звонок уже закончился. Комната уже давно погрузилась в темноту. Крошечная лампа у моей кровати отбрасывает на потолок нечеткий оранжевый ореол, искривленный и растянутый неровной поверхностью потолка.

Я не буду проверять время.

Не буду.

Я, бл*дь, этого делать не буду.

Через несколько комнат хлопает дверь, и стайка пронзительных женских голосов рикошетом отражается от стен коридора, когда горстка моих сокурсниц куда-то уходит вместе. Я закрываю глаза, ерзаю на матрасе, который все еще кажется мне слишком новым, слишком твердым и еще не примятым.

Посмотри.

Кому будет плохо от этого?

Если узнаешь время, это не собьет планету с ее оси, тупица.

Просто открой глаза, черт возьми!

Я смягчаюсь, хотя и не хочу этого делать. Часы в правом верхнем углу дисплея моего мобильного телефона показывают семь сорок девять вечера. Без одиннадцати восемь. Рэн, наверное, идет по подъездной дорожке к академии, а я лежу здесь и хандрю, как какая-то одинокая, безнадежная идиотка-неудачница. Я встаю, притворяясь себе, что мне нужно потянуться, что так бессмысленно и глупо, что я даю себе твердую отповедь голосом моего отца. Я прекрасно знаю, что встала, чтобы выглянуть в окно, и пытаться убедить себя в обратном - чистое безумие.

Разочарование охватывает меня, когда я понимаю, что не могу видеть подъездную дорожку с той точки обзора, которую предлагает мое окно. Из восточного крыла дома видны только лабиринт и обширная лужайка, а это значит, что я не смогу увидеть, идет ли Рэн сюда или нет.

Он не придет. Он просто проверяет тебя. Хочет знать, будешь ли ты прыгать, когда он прикажет. Ты не пойдешь на этот чердак, Элоди Стиллуотер.

Не знаю, почему я повторяю это про себя. Я уже знаю, что не собираюсь подниматься на чердак. У меня есть немного самоуважения.