Яна Чернова - Люди в масках
"Интересно, эту процедуру тоже заказал убийца? И за что меня собственно лишили жизни? Кому я перешла дорогу? — грустные мысли водили траурные хороводы в моём воспалённом мозгу. — А этот мерзкий тип в очках, по видимому, исполнитель… Не он ли подсыпал яд в стаканчик, предлагая мне лимонад? И врач с ним заодно. Кому нужна моя смерть? Кому?! — голова готова была взорваться, а тело мне не принадлежало.
Дверь в комнату, где я лежала, открылась и до моего обострённого слуха, донеслись приближающиеся шаги.
— Вот она, — это был голос проклятого хиппи.
— Мертва?
— Мертвее некуда.
"Не правда, я живая! — взвыло моё сердечко из глубины парализованного тела. — Я не хочу умирать!"
— Двадцать пять штук наличными, как и договорились, — произнёс заказчик голосом, который мне был так хорошо знаком. Он подошёл ближе и склонился надо мной, взглянув в широко раскрытые, неподвижные глаза своей молодой жены. — Прости, дорогая, — мягко проговорили губы Славы, а на щеках образовались две игривые ямочки. — Я не хотел, чтобы наш медовый месяц окончился так скоро…
Он провёл ладонью по моему холодному лбу и, обернувшись к собеседнику, сказал деловым тоном:
— За старуху больше пяти не дам, она и так на ладан дышит, того и гляди окочурится. Помочь ей присоединиться к внучке — труд не великий.
— Пятнадцать тысяч, — чеканя каждое слово, ответил киллер, — и ни центом меньше.
— Ну да брось, — протянул Слава примирительно, — десять, из них пять авансом.
Воцарилось молчание. Через несколько минут последовал ответ:
— Хорошо. Но учти одну очень важную вещь, — голос мужчины стал тихим и зловещим. — Я хочу тебя предупредить кое о чём. Понимаешь, есть некоторые нечестные типы, которые после исполнения заказа, пытаются вернуть свои деньги назад. Ну, так вот… Последний, кто опрометчиво полагал, что у него это получится, лежит на дне Москвы — реки и кормит рыб. Надеюсь, что благоразумие не позволит тебе составить ему компанию.
— Конечно, нет, — наигранная весёлость Славиных слов била по ушам откровенной фальшью, которую он пытался усиленно скрыть.
— Тогда я жду аванс.
Мой муж отсчитал нужную сумму, достав пачку новеньких хрустящих долларов из внутреннего кармана пиджака.
— Бабка должна сдохнуть от сердечного приступа в момент сообщения ей о скоропостижной кончине единственной внучки, — сказал он, протягивая наемнику деньги. — И не забудь, мне нужны все необходимые документы с результатами вскрытия и так далее, чтобы в страховой компании не возникло никаких сомнений на мой счёт.
— По девушке бумаги уже готовы, мой ассистент передаст их тебе на выходе, — в голосе киллера звучал свинец. — На счет старухи… все получишь завтра. Что делать с трупом невесты? — меняя тему, осведомился он.
— Сжечь, ведь мы же в крематории, в конце-то концов! — весело отозвался Слава. — Лариса сама хотела так окончить свою жизнь, вот я и выполняю ее посмертную просьбу.
— Хочешь присутствовать при процедуре? — мужчина подошел к моему ложу и принялся рассматривать лицо той, которую так безжалостно отравил.
— Нет, доверяю всё тебе, а меня ждут более важные и интересные дела.
Я услышала звук удаляющихся шагов того, кого обожала всем сердцем, кому верила всей душой, и кто так жестоко предал меня. Лучше бы я, действительно, умерла. Во всяком случае, тогда мне не пришлось бы проходить через эту пытку.
Крах несбывшихся надежд, смерть тела и гибель истерзанной души… Мой убийца по-прежнему стоял рядом. Он снял свои непроницаемые очки и молча смотрел на свою жертву.
— Симпатичная, — раздался откуда-то сзади голос тихо подошедшего лже-врача.
— Угу.
— Этот мерзавец знает, кого выбирать в жены.
— И в зятья тоже, — печально ответил собеседник, криво усмехнувшись, хотя, если честно, все его улыбки были какие-то странные. — Когда она очнётся?
— Без укола, часа через два. С уколом — минут через пятнадцать.
— Пусть сама отходит, хватит с неё сильнодействующих препаратов на сегодня.
Они ушли, прикрыв за собой дверь на ключ, я поняла это по негромкому щелчку.
"Что же значили их последние слова? Может, я все-таки не совсем ещё мертва? Очнётся через пару часов? Кто очнётся? Я?! Или кто-то ещё? Но ведь я думаю, значит, я жива…"
Толпы противоречивых мыслей и идей осаждали рассудок, давая почву для воображения, которое, как ему и положено, принялось рисовать разнообразные картины моего скорого будущего. То я видела себя горящей в алом пламени печи, куда меня запихнули два коварных чёрта, с лицами врача и хиппи. То я представляла момент своего пробуждения, вслед за которым появлялся киллер с пистолетом в одной руке и ядом в другой. Он предлагал мне самой выбрать способ, которым я должна отправиться к праотцам. Или фантазия переносила мой измученный рассудок на тот свет, рисуя счастливый момент встречи с покойными родителями, за спинами которых красовались белоснежные крылышки. Все варианты развития событий представлялись мне пессимистическими, сулящими бесповоротную гибель. Да и не мудрено, зачем убийцам живой свидетель?
"Зачем же тогда они ждут, когда я очнусь?" — подобные обстоятельства не укладывались в голове. — Может, эти монстры хотят со мной позабавиться? — от новой мысли внутри всё сжалось, а на глаза навернулись слёзы.
Слёзы!!! Я попробовала шевельнуть рукой, та поддалась. Неужели мой рассудок вновь обрёл контроль над телом. Значит, то, о чём говорили убийцы, верно и я, действительно, жива?! Сколько же времени прошло? Два часа? Целых два часа мучительных раздумий… Боже, какая пытка!
Приподнявшись на локтях, я осмотрелась вокруг. Комната не выглядела большой, скорее она казалась узкой и… мрачной, как впрочем, и положено месту, в котором сжигают людей. Стена напротив была уставлена стеллажами с разнокалиберными урнами для праха… Среди них я заметила и роскошные, и обычные, и совсем простенькие. Одним словом, усыпальницы на любой вкус и цвет.
— Почему они меня не прикончили? — вслух подумала я.
В голове пронеслись недавние события: самолёт, ядовитый напиток, лысоватый доктор с серьёзным видом и… мой муж, расплачивающийся с хиппи за убийство своей жены, то есть меня. И ещё за бабушку… Я почувствовала, как сжалось сердце, а к горлу подступил ком.
"Они хотят убить бабушку!!!" — гремело в воспалённом мозгу, точно взвод оглушительных барабанов.
— Не позволю! — это был не крик, скорее, вопль, переходящий в дикий вой, огласивший мою тюрьму. — Гады!!! — я так отчаянно орала, что, казалось, будто стены того и гляди свалятся мне на голову, заставив заткнуться навсегда.
