Дмитрий Веряскин - Дым. Поиск любви
Я насыпал немного кокаина на CD, расчертил дорожку, свернул купюру трубочкой и резко втянул. Кокаин осел на слизистой, попал в носоглотку, приятно горчил. Я ждал волну и где в глубине меня, уже появилась еле заметная рябь. Набрал номер Иры – Да, Коль, – весело ответила она.
– Ир, поедем сегодня куда-нибудь?
– Куда?
– В гопотеку какую-нибудь, другого нет.
– В «Шувалов»? – радостно предложила она
– Хорошо, сейчас домой, в семь заберу тебя.
– Ты не в офисе?
– Нет, я у ресторана, обедал с Серегой.
– Как он?
– Как обычно, нормально, гостинцев мне дал.
– Какие еще? – не поняла она.
– Такие, от которых я бы разорвал тебя сейчас, но сделаю это ночью.
– Правда?!
– Правда.
– Я тоже хочу.
– Вечером, – ответил я.
– Ну всё давай, заберешь меня, много не жри.
– Хо – ро – шо!
Я включил Ferry Corsten, из динамиков обрушился на меня его «Radio Crush». Полон сил, я ехал дамой.
На 10 лет Октября заехал в ИЖТРЕЙДИНГ, купил бутылку «Martell». Народ кишил, тележки, корзинки, наполненные снедью. Потребительский Рай!
Дома принял еще дорожку кокаина, вспомнил сегодняшнее, вчерашнее, позавчерашнее утро, вспомнил утро, которое было месяц назад и даже то утро, которое было один год, один месяц и один день назад! Вырвал из деки домашнего кинотеатра антенну для радио, скрутил от неё провода и всё выкинул в мусорное ведро. Сел за компьютер, зашел в Мой Мир на, Mail.ru написал:
«Спасибо радиостанции Русское радио, продюсерам, редакторам, звукорежиссерам. Огромное спасибо, ведущим утреннего шоу «Русские перцы». Так же спасибо, сводящему с ума меня Радио Дача, в ротации которого вечные хиты, которые очень любит мой генеральный.
Благодаря всем вам, я выкинул в помойное ведро свой радиоприемник».
Зашел на Bwin, за три часа всадил сто баксов, хотя мог снять пятьсот, нет тормозов. Вспотел, принял душ. Поехал за Ирой. Добрался быстро, позвонил ей, она сказала через пятнадцать минут выйдет. Стуча пальцами по рулю, слушая радио D’fm, ждал её. Пятница…. Люди радостно плыли мимо, держа пакеты и набитые сумки. Молодежь стекалась на площадь, беззаботные, с пивом в руках, перекрикивающие друг друга, не подозревающие как цепкие щупальцы потребительского мира, затянут их, не оставив надежд вновь обрести то состояние иллюзорного счастья, в котором они пребывают сейчас. Щупальцы подведут их к стартовой дорожке трека, у которого нет конца, под названием всепоглощающая жадность. Где, сошедшие с дистанции, закапываются в землю, съедаются червями, не оставив и малейшего следа после себя.
Улыбаясь, Ира села в машину.
– Привет, зая, – поцеловала она меня в щеку.
– Привет, малышка.
– Какой ты у меня сегодня нежный, а зрачки то по пять копеек!
– Это я тебя увидел.
– Страшная сильно, испугался, бедненький, – засмеялась она.
– Нет, напротив, слишком красивая, моё зрение и сознание не было готово воспринять подобное, от того они и расширились.
– Может быть, – смеясь, говорила она, – и мне этот чудный порошок поможет видеть иначе.
– Не иначе, – перебил я её, – а без шелухи, реально. Будешь прямо сейчас?!
– У тебя с собой что ли?
– Иначе, зачем бы я спрашивал?
– Коооля, не умничай. Буду сейчас.
Я сделал ей дорожку, свернул купюру, прежде чем принять, она пошмыгала маленьким носиком, но невероятно жадно сосущим кокаин. Тронулся, она шмыгала носом.
– Зая, я сегодня у тебя буду сильно плохой девочкой, – через джинсы гладя мой член, говорила она, – а ты меня будешь наказывать, в киску и твою любимую шоколадно – медовую попочку.
Её пухлые губы, язык изливали похоть в мои уши. Густым, горячим потоком она протекала в низ живота, заполнив мой член так плотно, что ему стало тесно в трусах и джинсах.
– Достань его, – попросил я.
Она расстегнула пуговицы пояса и прорехи, справилась с трусами, высвободив член и мошонку.
– Коль, мы не разобьемся, – оторвав взгляд от члена, всё так же гладя его рукой, спросила она.
– Нет, я сейчас припаркуюсь, – сказал я., оторвав правую руку от руля, давая ей поглотить член жадным ртом.
Я быстро кончил, высосав последние капли семени, она высвободила член, громко чмокнув. Несмотря на меня, достала влажные салфетки, сплюнула в неё семя и выкинула в окно.
– Дай салфетку, – попросил я.
– Я вытру, – ответила она.
Нежно вытерла член и без моей помощи застегнула джинсы.
Закупил.
– Коль, поехали домой, у меня там уже потоп, – умоляюще смотрела на меня глазами с огромными зрачками.
– Поехали, – выкинув окурок в окно, я нажал на педаль газа.
– Я одену то платье, в котором мы ходили в «Звезду» в Самаре, и выглядела, как ты тогда сказал, как дорогая шлюха.
– Я сказал то, что мне виделось.
– Ты дурак, я его одевала для тебя.
– Для меня, Ир, ты лучше, когда раздета. А обнаженная часть задницы и титек в публичном месте, не для меня.
– Ты ничего не понимаешь, – изобразив обиду, сказала она.
– Возможно… Ир, ты же знаешь, меня не волнует мнение социума и каких-то сраных идиотов в отдельности. Их мысли о том, что рядом со мной такая охеренная девочка мне не нужны.
– А мне нравиться, что ты не смотришь ни на кого, кроме меня, а о тебе я знаю, многие мои подруги мечтают.
– Ничего себе, сегодня день откровений, и кто же это?
– Не скажу, а то вдруг ты захочешь воспользоваться.
– Не захочу, и не говори.
– Платье я одену это! И буду сегодня необыкновенно красивая.
– Ты всегда необыкновенно красивая.
– А сегодня буду по-особенному.
– Ну, хорошо, – закончил я.
Мы подъехали к дому. Закрыв за собой дверь квартиры, я не увидел в прихожей Иры, она за это время выскочила из туфель и скрылась где-то в квартире. Я прошел в кухню, достал из холодильника минеральную воду, наполнил стакан и залпом осушил его. Ира кричала из зала:
– Коля, пошли в душ.
Я шел навстречу её голосу.
– Я не хочу в душ.
– Я дам тебе не хочу! – совершенно голая, встретила она меня.
Быстро стянув с меня одежду, она утащила меня в ванную.
Через час, вкусив её сочного, молодого тела, я вышел из ванной, заставляя её задыхаться, истошно стонать глубокими фрикциями и бешеной стимуляцией клитора. На её лице я прочел удовлетворение.
Она осталась в ванной.
Голый я рухнул на кожаный диван, наслаждаясь прохладой. Включил Above&Beyond и закрыл глаза. В голове кружились мысли о предстоящей поездке, почему эта командировка так сильно волновала меня? Возможно, я просто устал, и мне необходима смена декораций, а может быть она мне сулит что-то такое, о чем сейчас я и не мог представить.
Ира вышла из ванной. Встала надо мной в коротком, черном, шелковом халате, в нем она нереально сексуальная.
– Что ты развалился здесь с голым хером?
– А что? – засмеялся я.
– Сейчас возьму и оторву, – и только сказав это, она схватила меня за мошонку, так сильно, что с губ моих сорвалось: – Ааааа.
Она же угрожающе сморщила нос.
– Оторвала бы тебе их.
– Зачем это?
– Положила бы в баночку и любовалась.
Я смеялся.
– А так, когда они висят между моих ног, нельзя?
– Да, в банке они будут стремные, пусть висят.
– Может, взбодрим тела? – спросил я.
– Давай.
Я расчертил две дорожки на столике, пододвинул кресло и поглотил одну. Ира села мне на колени и последовала моему примеру.
– Надо конины хряпнуть, – сказал я.
– У нас только виски.
– Я купил, пойдем, – задергал я ногами, заставляя ее подпрыгивать.
– Надень хоть трусы, иначе мы никуда сегодня не пойдем, – вставая с моих колен, сказала она.
Натянув трусы, я пошел вслед за ней на кухню. Она поставила одну рюмку на стол.
– Ты что не будешь? – спросил я.
– А кто за рулем будет?
– Таксист, кто еще?
– Я думала…. – не закончив мысли, она продолжила, – тогда, конечно, буду.
Я нарезал лимон и разлил коньяк.
– За что пьем? – спросила она, держа рюмку.
– За мою командировку!
– Оригинальнее ничего нет?
– Есть только затертое до дыр, за твою божественную красоту!
– Это как раз и не затертое.
Выпили за её красоту, закусили лимоном, но уже за мою командировку.
Она надела на меня голубую рубаху, вязаный джемпер, узкие, темные, льняные штаны, туфли которые я терпеть не мог, но её сводящие с ума. Сдобрила всё это ароматом «Gucci».
– Вот теперь ты будешь сводить с ума малолеток.
– И только? – шутил я.
– Не одну уже свел, не достаточно?
– Вполне.
– Вот и умничка!
Глава 3. Шувалов
Она надела то блестящее платье, которое нисколько не прикрывало спины и практически обнажало задницу. Большое декольте показывало её упругие, красивые, важно чуть задранные вверх груди. Туфли на её маленьких ступнях я не видел раньше, а может быть просто не помнил? Они представляли из себя тоненькие полоски, усыпанные стразами и длинные шпильки. Спросить о туфлях я не отважился, дабы не слышать шквал претензий. «Ничего не помню, ничего не вижу». Красивые, особенно её маленькие, покрытые черным лаком ноготочки. Еще короткая норковая шуба, за которую я до сих пор в плену у ВТБ.
