Елена Веснина - Тернистый путь

— Мама, он нам не нужен. Он предал тебя. И меня тоже.

— Ты что, ему так и сказала? — У Таисии просто опустились руки.

— Да, представь себе. И еще сказала, что он мне больше не отец. Ненавижу его.

— И его не испугало, что он навсегда потеряет дочь? — спросила Таисия.

— Не знаю. И знать не хочу.

Катя зашла к себе в комнату и хлопнула дверью.

— Вот и посмотрим, дорога ты ему или нет, — сказала Таисия закрытой двери. — Любит он тебя или нет.

Если любит — то вернется.

Буравин все еще переживал разговор с Катей, когда в кабинет зашел Самойлов:

— Привет, Витя!

— Привет, — ответил Буравин, вставая и подавая руку.

— Витя, такое счастье! У нас Алешка начал ходить!

— Да ты что? Поздравляю, Боря. Вот это отличная новость. Наверное, Полина счастлива?

— Не то слово, — подтвердил Самойлов. — Да, кстати, пока не забыл: приглашаю тебя на нашу серебряную свадьбу!

— Неужели столько времени уже прошло? — удивился Буравин.

— Ага! Мы сегодня с Полиной стали вспоминать — оказывается, уже двадцать пять лет вместе!

— Поздравляю. От всей души, так сказать. И за Лешку очень рад.

— Что-то ты не выглядишь особенно радостным, Вить, — заметил Самойлов.

— Не обращай внимания. Это к вам не относится.

— У тебя неприятности?

— Да не то чтобы неприятности, так… перемены в жизни. Впрочем, они назревали давно.

Только тут Самойлов заметил в офисе чемодан.

— Ты куда-то уезжаешь?

— Не уезжаю, а переезжаю, — сказал Буравин.

— Куда?

— Да вот сюда, в офис. Теперь здесь буду жить.

— Не понял… А как же дом, Таисия? — У Самойлова даже вытянулось лицо.

— Боря, я сегодня ушел от Таисии! — объявил Буравин.

— Неожиданный поступок, — оценил Самойлов. Буравин кивнул:

— Знаю. Но так было надо.

— Не пожалеешь? — поинтересовался Самойлов.

— Думаю, нет.

Самойлов собрался было еще что-то спросить, но передумал.

— Давай, спрашивай, я же вижу, что ты что-то хочешь узнать? — помог ему Буравин.

— Да. Как отреагировала Таисия? — спросил Самойлов.

— Отрицательно. Но ты ведь не это хотел узнать?

— Да, не это, — кивнул Самойлов. — Мне пока непонятно одно…

— Что именно?

— Ты ушел от жены. Что планируешь делать дальше?

— Не знаю… — Буравин пожал плечами. — Пока планирую жить здесь. Не волнуйся, твоему семейному счастью мой уход от Таисии не угрожает. Ты ведь это хотел узнать?

— И все-таки я не понимаю тебя. Что за ребячество? Это в молодости можно собирать чемоданы и демонстративно хлопать дверью!

— Выходит, я такой старый, что не могу себе этого позволить? — усмехнулся Буравин.

— Я говорю серьезно, Витя! Сколько лет вы прожили вместе? Двадцать?

— Да… я потерял полжизни.

— Ты не понимаешь, а я тебе скажу! Со стороны всегда виднее. Ты не должен бросать Таисию, вы прекрасная пара, у вас дочь, в конце концов! — сказал Самойлов настойчиво. Слишком настойчиво.

— Ну, дочь уже взрослая, а по поводу прекрасной пары, так это только видимость. Поверь, если бы я мог остаться с женой, я бы не ушел. Но я больше не могу. У меня закончилось терпение, — пожаловался Буравин.

— Я тебя знаю, Витя, ты по натуре — не волк-одиночка. Тебе обязательно нужно, чтобы рядом с тобой был близкий человек.

— Кто знает…

— Это просто усталость. Отдохнете друг от-друга какое-то время, и ты снова вернешься в семью. — Самойлов гнул свою линию.

— Может быть. Так далеко я не загадываю.

— Значит, как я понимаю, к нам на юбилей вы не придете?

— Да. Не могу я сейчас ее видеть. Даже просто встретиться и сидеть за одним столом… не хочу. Пусть Таисия идет с Катей, без меня.

— Жаль, конечно, но раз ты так решил… — с сомнением сказал Самойлов.

— Да. Я так решил, — твердо сказал Буравин. Бывает так, что человек понимает, как он был не прав, на долгие годы лишая себя чего-то важного и незаменимого. Только вот чего? На что надеется мужчина в этом возрасте, пытаясь начать все сначала? Или же он просто хочет остаться самим собой и борется за себя настоящего, каким он и был в молодости? Кто знает, кто знает…

Лева был занят своими повседневными ресторанными делами, когда к нему подошел сияющий Костя. Даже странно, каким счастливым может быть человек, засадивший другого в тюрьму!

— Привет, Лева!

— Привет. Выпить пришел?

— Да! — подтвердил Костя. — Настроение отличное! И повод есть.

— Ну? Что за повод? — заинтересовался Лева.

— Да все просто супер! Я наконец выпутался из этой истории с покушением! Надо мной больше ничего не висит, никаких угроз! Уф, сам не верю, что это так!

— Поздравляю! — сказал Лева и попросил официанта накрыть для них столик, что и было выполнено со спринтерской скоростью.

— Так что это за повод, по которому ты сияешь, как медный чайник? — повторил Лева, разлив по рюмочкам коньячок.

— Машу арестовали вместо меня, и все поверили, что я ни при чем! Все! — Костя откинулся на спинку стула.

— Ты подкинул ей улику? — догадался Лева.

— Причем неопровержимую! — Костя не мог скрыть свою радость.

— За это действительно надо выпить! — улыбнулся Лева. — За тебя!

— Слава Богу, от меня хоть с бриллиантами отстали, я уж думал: все, конец! А теперь все хорошо, сами их ищут…

— Неужели бриллианты еще не нашли?! — обрадовался Лева.

— Не-а.

— И никто не знает, где они? — заинтересованно спросил Лева.

— Никто. Все ищут! «Ищут пожарные, ищет милиция…»

— «Ищут давно и не могут найти», — продолжил Лева, снова разливая коньяк, — но ведь кто-то же их спрятал! Представь, какой это клад? Лежит себе сейчас где-нибудь в укромном месте…

— Ага, и в поисках клада может помочь только какая-нибудь ведьма или леший, как в сказках, — весело сказал Костя. — Лёв, а у тебя случайно на примете никакой нечистой силы нет?

Лева промолчал. Нечистая сила у него на примете была, но он собирался воспользоваться ею лично, а не в компании с Костей.

Зинаида и Сан Саныч не уходили из милиции. Они ждали следователя. Ни о чем другом, кроме Машиного ареста, они говорить не могли и волновались чрезвычайно.

— Ты же веришь, что Маша ни при чем?! — в сотый раз спрашивала Зинаида.

— Конечно! — отвечал ей Сан Саныч с непоколебимой уверенностью.

— А что имел в виду Костя?! — вдруг вспомнила Зинаида. — Что он такое сказал? Почему он уверен, что Маша в этом замешана?!

— Успокойся, Костя просто что-то перепутал. Сейчас мы дождемся следователя и все у него выясним.

— Это какая-то ошибка, глупая, ужасная! Что же нам делать, Саныч?!

— Не переживай, Зин, здесь умные люди работают, разберутся.

В этот момент из дверей кабинета следователя вывели арестованную Машу.

— Маша! — бросилась к ней Зинаида. — Что, Машенька? Что следователь сказал?! Куда тебя? Тебя в тюрьму сейчас?

— Бабуль, не волнуйся, все будет хорошо… — не совсем уверенно сказала Маша.

Разъяренная Зинаида накинулась на милиционера:

— Куда вы ее ведете? Отпустите немедленно!

— Тихо, Зин, не шуми, — попридержал ее порыв Сан Саныч.

— С дороги! — сказал милиционер и решительно отстранил Зинаиду.

— Это что же такое! Невиновного человека в тюрьму! Что за порядки такие, а?! — в отчаянии заголосила Зинаида.

В коридор вышел следователь и попросил:

— Зинаида Степановна, можно с вами поговорить?

— Естественно! Я сама к вам собиралась зайти!

— Вот и хорошо. У меня к вам есть пара вопросов. Зинаида направилась в кабинет к следователю со всей решимостью человека, собравшегося защищать невинно осужденного. Она села на стул у стола следователя и продолжала возмущаться:

— Нет, я все-таки не понимаю, как вы могли арестовать Машу? Она ни при чем!

— Вы так считаете, потому что она — ваша внучка и вы ее любите. Это понятно. А вот объясните мне одну вещь: как Маша оказалась на месте аварии?

— Ну, она почувствовала, что этому мальчику плохо… — Зинаида вдруг вспомнила о необычных особенностях своей внучки и поняла, что это действительно может казаться странным.

— То есть как это? Она что, знала, что ему может стать плохо?

— Нет, не знала.

— Просто вдруг «почувствовала»? — иронично спросил следователь.

— Да.

— Подумайте сами: Леша прекрасно себя чувствовал, ехал на свадьбу. Почему же она забеспокоилась?

Зинаида сама не могла это объяснить. Просто необычная у нее внучка, но всем ведь не объяснишь, как она к ней попала и какое предсказание тревожит душу самой Зинаиды.

— Ну, не знаю… Маше показалось, что ему нужна помощь.

— То есть внятного объяснения у вас нет?

— Я внятно объяснила! — с вызовом сказала Зинаида.

— Зинаида Степановна, вы взрослый человек, учитель, вы сами понимаете, что вы говорите? «Почувствовала», «ей показалось»… Вам не кажется, что это как-то несерьезно?