Елена Нестерина - Женщина-трансформер

Елена Нестерина

Женщина-трансформер

Это был последний день лета. В воздухе грустно пахло тополиными листьями, которые вот-вот готовы сорваться с деревьев, или уже падают, или давно лежат на асфальте, растёртые колёсами и подошвами ног. Так – солнцем и листьями пахло десять, нет, даже больше лет подряд – накануне очередного учебного года. Школьного и институтского. Печальный запах безвозвратно тающей свободы…

Тополиными листьями пахло и здесь, на большом усадебном участке. Хотя тополей тут не было – а всяких других красивых деревьев, кустов и цветов росло в изобилии. Может быть, все увядающие листья пахнут одинаково? Или это просто память у меня такая?

Я моталась по дорожкам и вдоль забора. Недалеко, в просторной беседке, за столом бодро колбасилась шумная компания. Праздновали день рождения хозяина этого притона – в смысле, конечно, главы одной славной семьи, где меня любили и часто принимали.

За столом было весело, очень весело – и почему не веселиться хорошим людям в тёплый погожий день? Сначала я, конечно же, тоже сидела там. И хоть раньше меня из-за пьяного стола было клещами не вытащить, сегодня что-то как-то не покатило. Наверно. Так что я тихонько из-за стола срулила.

И вот теперь гуляла вдоль заборов. Мне было совсем немножко грустно и как-то бессмысленно, что ли. Вроде как и не из-за чего. А в то же время – из-за всего. Если вспомнить ужасную статистику, которую для придания бодрости клеркам рассылает периодически неведомый сетевой гуманист благотворительным спамом по электронной почте, то, конечно же, сразу становилось ясно, что у меня всё предельно замечательно. Ведь если я пробудилась утром, ощущая себя в большей мере здоровой, чем больной, это означает, что Судьба благоволит мне намного больше, чем миллиону человек, которых не будет в живых уже на этой неделе.

Как там дальше? А! «Если вы никогда не испытывали чувство опасности, которому подвергается человек на поле боя, если вам не знакомо чувство одиночества, какое испытывает узник в тюремной камере, или вы не знаете, что такое агония пыток или муки голода, то вы счастливчик: вам повезло больше, чем каждому из 500 миллионов других людей в мире. (Неужели правда – ежедневно 500 миллионов человек на нашей планете опасно воюют, сидят в одиночных камерах, подвергаются пыткам? Или их – небольшой процент, а основную массу этой зловещей цифры составляют всё-таки голодающие? Да не может быть, чтобы столько народу голодало – но ведь раз пишут, надо верить?..) Если у вас есть еда в холодильнике и одежда на теле, есть крыша над головой и место, где вы можете поспать, то вы без всякого сомнения несравненно богаче, нежели 75 процентов людей в этом мире. Если у вас лежат деньги в банке и что-то есть в кошельке, то не сомневайтесь: вы принадлежите к тем 8 процентам населения Земли, которые находятся на вершине иерархической лестницы богатства. А если вы сумели прочитать всё это, то вы – баловень Судьбы в большей мере, нежели два миллиарда людей на этой планете, которые не умеют читать совсем…»

Ну так что ж – читать я умею. И ценить свои преимущества стараюсь. Но как же всё-таки много мне не хватает для счастья!..

Я – это взрослая девушка тридцати четырёх лет, одинокая, неуверенная в себе и стабильно во вред себе же нелогичная. Умная я или глупая, красивая или нет – сказать сложно. Я до сих пор в оценках не определилась.

Жить мне с таким набором трудно. Но жить хочется. Так в чём вопрос?

Я много училась, но сказать, чтобы это как-то отразилось на качественности моего образа, не могу. Знания. Да… Должна же быть от них какая-то польза? Да и что я, собственно, знаю? Так вот навскидку и ничего в голову не приходит. Ну, скажем, когда-то были декабристы. Много. Я помню, в декабре какого года и где они восстали, зачем. Чем у них кончилось, помню уже хуже. Пятерых повесили, причём два раза. Кто-то из них сказал, что у нас даже повесить как следует не могут. Бестужев-Рюмин, Муравьёв-Апостол, Каховский, Раевский, нет, Рылеев, кажется. Да, точно. И ещё один. Или кто-то из них всё-таки лишний. Так вот этих повесили, а остальных в Сибирь, в Сибирь… За ними жёны. За кем чья поехала – это мимо. Помню, Трубецкая была. Жена ли она Трубецкого и был ли среди них такой – не могу утверждать, чтобы не облажаться. Но вот за это, кстати, мне не стыдно. Я знаю, где и как можно быстро найти информацию. В этом мой большой плюс.

Если сильно напрячься, я могу вспомнить что-нибудь наизусть на старославянском языке. И даже составить предложение на древнерусском. Если напрячься, да. Только вот зачем – ведь никто особо не поймёт. А если и поймёт, то обязательно ошибку какую – нибудь обнаружит. На фиг надо.

Фамилии романтиков «Озёрной школы» я если и перечислю, то с трудом и кряхтением. А это неромантично.

Как относиться к неоплатонизму и ницшеанству – не знаю.

Могу вспомнить даже что-то из планиметрии – учила ведь когда – то, старалась. Вспомню. Но зачем?

Нужны ли мои знания, пригодятся ли они мне в жизни? Если сейчас я бедна (по сравнению даже со «средним классом» российского разлива), грустна и одинока, но живу себе вроде. И ничего. А завтра все начнут умирать от конца света. И какие знания тогда пригодятся? Может, то, как надо правильно вырыть норку и там жить? А может, пора озадачиться и выучить правильные ответы на вопросы тестов, которые будут задавать у ворот в загробную жизнь?

Я хлопаю в ладоши и ловлю моль на лету почти всегда с первой попытки. Вдруг это мне очень пригодится? Зачем-то ведь я это умею…

Всё происходит совсем не так, как мне хочется. И ни разу не было, чтобы по моему хотенью. Нельзя назвать моё существование большой удачей – несмотря на крышу над головой и отсутствие пыток. Ну и что, это выигрыш? Почему надо равняться на гипотетических страдальцев, а не на реально успешных людей? И что мне делать – неуспешной?

Может быть, где-то уже набирают войско из проигравших жизнь? На каком-нибудь полу-том свете? Там, наверно, долго обучают в лагерях и учебных боях, а затем устраивают смотр, некоторых демобилизовывают и отправляют доигрывать свою гражданскую жизнь. Если есть такое место, может, мне туда отправиться? Я оттуда сильная вернусь. А вдруг меня там оставят и даже в звании повысят? Тогда вперёд, на войну! Э, нет. С кем мы воевать-то там будем? С людьми, в борьбе с житейскими трудностями выигравшими себе счастье? Но ведь они тогда и у нас выиграют, раз такие мощные. К тому же наверняка у них имеются резервно – засадные полки из тех, кто ещё бьётся за себя на простом белом свете. И полки эти многочисленные. Так что отменяется война. Не хочу отбивать чужое счастье.

Надо думать.

Думать, что делать. Хотя – и так всю жизнь думаю. Толку-то…