Наталия Орешкина - Зойка

Так и жил парень Леха, пока друг Андрей не позвал его на день рождения.

В тот день у него все шло наперекосяк. Сначала шеф задержал на работе дольше обычного, машина никак не желала заводиться, а пробка из-за аварии заставила простоять около часа, потом он перепутал дорогу, хотя на даче бывал не раз. А что самое неприятное, накануне Леха выпил холодного пива — вот голос и сел, и теперь парень понимал, как расстроятся гости, которым друг наверняка раструбил о его приезде.

В начале Леха отказывался петь на вечеринках, но уговоры раз за разом убедили его, что самый простой способ отвязаться от просителей — спеть пару-тройку песен, потом помассировать пальцы, сказать, что они болят, и на всю оставшуюся часть вечера его оставят в покое. Вот и на этот раз ему даже слова не дали сказать, а потащили к дивануи усадили, вручив стакан, бутерброд и, конечно, гитару. Прежде чем начать объяснения, он тяпнул водки, проглотил бутерброд и пробежал пальцами по струнам.

— Прости, я сегодня не в голосе, — прохрипел он Андрюхе.

Разочарование на лице друга было комичным, тот явно рассчитывал на него как на гвоздь программы, а теперь не знал, как успокоить расстроенную публику. Вдруг девушка рядом, которая безуспешно пыталась обратить его внимание на себя с начала вечера, предложила помощь своей подруги. Леха не любил аккомпанировать — как, скажите ради бога, угодить девице с претензией на талант, когда она в подражание попсовым дивам завывает писклявым голосом что-то ультрамодное? Его вежливая попытка отказаться не удалась. И вот девушка извлекла кого-то из угла и притащила на диван.

Карие глаза с длинными ресницами невозмутимо глянули на него. Казалось, даже если обрушится мир, их обладательница смахнет пыль и пойдет своей дорогой. Леху поразило ее спокойствие, обычно девушки изо всех сил пытались привлечь его внимание, а этой было на него плевать. Ее лицо было необычным, оно не привлекало внимание с первого взгляда, но, если присмотреться, останавливало взор, и оторваться от него было тяжело. Высокий лоб, большие наивные глаза, курносый нос, пухлые губы, толстая коса темно-каштановых волос и почти полное отсутствие косметики. Правда, о фигуре можно было только догадываться, но собственная реакция на тепло прижатого к нему бедра, поставила Леху в тупик. От нее не пахло духами, как от других девчонок, просто чем-то свежим и нежным, и если бы он не посчитал это глупым, то просто уткнулся бы носом в ее шею.

Леха всегда старался быть вежливым с девчонками, это окупалось сторицей. Но с этой он повел себя не очень-то хорошо, и вдруг ледышка выдала не менее грубый ответ. Самое странное, это вызвало в Лехе приступ непонятной эйфории. Она бросила ему вызов, что ж, посмотрим, кто победит. Через минуту он забыл обо всем. Если бы его спросили сейчас, как его зовут, вряд ли бы он ответил. Голос девушки подействовал на него, как флейта факира — на кобру. Если бы она пошла, продолжая петь, он, как бестолковая овца, последовал бы за ней, не обращая ни на что внимания. Вдруг резкий занудный голос ворвался в идиллию, — подруга девушки сказала:

— Ну чего ты это старье поешь? Вечно ты, Космодемьянская, все веселье нудятиной испортишь.

Карие глаза погасли, и девушка молниеносно исчезла в коридоре. Где-то на задворках сознания у него мелькнула мысль, что ей подходила эта фамилия — настоящая партизанка. Почему же она сбежала? Леха упустил возможность последовать за ней, но и попытки подруги, которую, как выяснилось, звали Ленка, склеить его проигнорировал. Ему не нравились слишком уверенные в себе дамы, которые шутя перешагивали через дружбу, если та стояла на пути их интересов. Они считали, что мир крутится вокруг них, и каждый, на кого они бросили милостивый взор, должен пасть к их ногам. Леха не любил быть ковриком, а Ленка явно нацелилась сделать из него очередной охотничий трофей. Так как петь он не мог, а играть не стал, его заставили выпить все штрафные, что он пропустил из-за опоздания. Леха не возражал, из-за этой лохудры, вмешавшейся в самый неподходящий момент, весь вечер был испорчен, а уйти на поиски он не мог, так как его обложили со всех сторон. Поэтому он пошел по самому простому пути, решив надраться до потери пульса. Постепенно горизонт очистился — кому интересна мрачная пьянь. Плюнув на все, Леха отправился искать приют для своего полубессознательного тела. Он знал, что у Андрюхи была маленькая комнатушка, которую он держал специально для него. Леха никогда никого туда не таскал, это было место отдохновения и опохмеления, а так как комнатушка была крошечная, дамы избегали ее, предпочитая более удобные апартаменты, благо таких на даче хватало. С трудом добредя до кровати, он тяжело осел на нее.

«Да, правильно говорили в фильме „С легким паром“ — надо меньше пить», — подумал Леха, растягиваясь на постели, и тут его рука коснулась кого-то, кого тут быть не должно.

Глава 4

Зойка лежала, замерев, как испуганный кролик, думая, кого это занесло в ее временное пристанище. Вдруг рука мужчины опустилась прямо ей грудь и слегка погладила. В мозгу у Зойки мелькнула дурацкая мысль: «Надо же, какой снайпер, даже по-пьяни не промазал».

— Ты кто? — просипел голос.

Зойку, как камнем по голове, ударило узнавание. Леха!!!

— Я с тобой на брудершафт не пила, чтобы на «ты» перейти, — прошипела Зойка.

— А рука на твоей груди не сойдет за это действо? — спросил он.

— Она на свитере. — Зойка поняла, что сморозила глупость, но, видно, опьяненный мозг работал в одному ему известном направлении и на мнение хозяйки ему было глубоко плевать.

Парень воспринял ее слова как сигнал к действию, и его рука проворно нырнула под свитер, уютно устроившись в лифчике, как у себя дома. Зойка не знала, как реагировать: с одной стороны, она, как порядочная девушка, должна была дать ему по мозгам, как поступала в школе с желающими исследовать содержимое ее лифчика, но, с другой стороны, это нежное прикосновение нельзя было и близко поставить с действиями озабоченных юнцов. Поэтому Зойка просто лежала и ждала, что случиться дальше.

— И все-таки кто ты? — наконец спросил он.

— А зачем тебе?

— Ну, вообще-то я привык знать имя девушки, с которой собираюсь заняться любовью, — ответил он.

— А с чего ты взял, что мы этим займемся?

— Дай подумать. Мы лежим в одной постели, моя рука гладит твою грудь, и ты при этом не брыкаешься, мы слегка подшофе — это настраивает на общение.

— Я правильно поняла: ты нажрался, плюхнулся в мою постель, залез мне в лифчик, и я должна, дрожа от счастья, раздвинуть ноги?