Сосед будет сверху - Ксюша Левина
— Если ты сверху, это не значит, что ты устанавливаешь здесь правила, — звучит почти ровно, но в конце мой голос срывается. Грудь распирает от возмущения, потому что этот мудак ухмыляется мне в ответ.
— Тот, кто сверху, всегда задает ритм, — произносит он, как раз когда лифт извещает о своем прибытии.
Мои щеки вспыхивают — я это чувствую, а виноваты его похотливые намеки! Я держусь изо всех сил и выдыхаю, лишь когда створки съезжаются, отрезая меня от мерзкого мудака. С глухим звуком стучу затылком о стену и закрываю глаза. Все это слишком. Кажется, полгода без парня и, как следствие, без секса дают о себе знать — своими силами я уже не справляюсь. И трах этажом выше вообще не помогает сосредоточиться на вынужденном целибате.
Заперев дверь в квартиру даже на дополнительную цепочку, будто сексуальному маньяку есть до меня какое-то дело, я спускаю полную ванну пены и залпом допиваю бокал светлого нефильтрованного. Снова ловлю в гостиной Офелию в самом разгаре жесткого спаривания с бобром — она каким-то образом стащила его из гардероба — и, бросив ту на ее королевскую лежанку из плюша, отправляюсь в спальню.
Слава богу, в тишине. Которую через пять поистине прекрасных минут разрывают оглушающие басы жесткого рока. Самое ужасное, что даже между грохотом и ревом я узнаю незабываемые мотивы группы «Black Sabbath», которые все мое детство орали с дедулиных пластинок.
Офелия врывается в комнату с диким воем и прыгает прямо под одеяло, я пытаюсь заткнуть уши, но ни капли не помогает. Поэтому просто колочу ногами по кровати, проклиная Его Мудачество изо всех сил.
Заявляю, что с этого момента я официально ненавижу соседа сверху.
Потянувшись к столику, беру телефон и гуглю, как вызвать полицию. Достал! Я не та молчаливая соседка, что будет терпеть и постесняется воспользоваться законным правом на сладкий сон после одиннадцати вечера.
Ситуация стремительно накаляется, и только не говорите, что я не предупреждала!
Со спокойной душой жду, когда все это закончится, и предвкушаю победу, но уже к утру вынуждена смириться, что моя жизнь резко перестала быть прекрасной. Нет, ночь и правда выдалась крайне жаркой, только не в том смысле, в каком хотелось бы. После того как к дому подъехал наряд полиции и музыка замолчала, мое счастье длилось недолго.
От подскочившей температуры на улице у меня начали плавиться кости, а у Эммы Робертовны в ее мажорской квартире не оказалось дурацкого кондиционера! Ну или я слишком тупа, чтобы его найти.
Робертовна не ответила мне в чате, окончательно загуляв в своем Милане, а я вспомнила, как она строго-настрого велела не морозить ее священные цветочки, и все-таки удалила отправленные сообщения. Сама разберусь. После всего пережитого меньшее, что мне было нужно, это получить леща за попытку уничтожить труд всей жизни моей экспрессивной хозяйки путем шоковой заморозки. Пришлось обливаться потом и ворочаться всю гребаную ночь.
Поэтому утром я выгуливаю собачонку, привалившись к столбу и не сходя с места. Она вынуждена смириться — я зеваю, наверное, чаще, чем могу моргать. После быстро переодеваюсь из спортивок в джинсы и туго затягиваю на макушке хвост: у Офелии снова дела — тренировка с кинологом. Мне иногда кажется, что эта собака хуже ребенка, а что такое маленькие дети я знаю хорошо — у меня младшая сестра.
Уже на парковке я начинаю спокойно сдавать назад, но, включив музыку, вздрагиваю от затяжных нот Пугачевой об айсберге. Судорожно пытаюсь переключить трек или сделать тише, жму все кнопки подряд. А когда песня смолкает, я слышу глухой стук и замираю.
Ловлю шокированный взгляд мужика в стороне, который останавливается рядом со своим внедорожником. Из его рук на асфальт падает пакет с продуктами, а глаза застывают где-то в области задницы моей машины. Сердце тут же проваливается в пятки, даже Офелия стихает, прижав уши.
Говорила мне Робертовна следить за парктрониками, но я напрочь забыла про них, потому что в дедулиных тачках таких штуковин не было и в помине.
Заметив в зеркале заднего вида черную спортивную машину, в которую, очевидно, въехала, я мысленно подсчитываю, сколько жизней у меня может уйти на оплату ущерба. Но через несколько вздохов забываю обо всем, потому что с водительской стороны выходит… кто бы вы думали? Да, тот самый тип в кожанке, который любит быть сверху!
Ну что ж. А я, как выяснилось, люблю, мать его, сзади!
Глава 3
Дед бы меня не понял. Он бы сказал, что не такой он меня воспитывал, торжественно отобрал набор гаечных ключей, который подарил на четырнадцатилетие (зачем-то), и вычеркнул из завещания. И не видать бы мне его «Харлея», гаража и однушки на окраине, как своих ушей. А еще скорее бобер Офелии оживет и трахнет ее сам, чем я расплачусь за ремонт чертовых машин.
Мне конец.
Я выхожу на парковку, прихватив с собой псинку, которая радостно мотает задницей из стороны в сторону и пригибается к асфальту, падая ниц перед приближающимся Мудаком в Кожанке.
— Здрасьте, — бурчу я под нос, а мудак подозрительно смотрит на Офелию, скачущую перед ним.
— Это что? — спрашивает он.
— Собака.
— Непохожа.
— Ну извините.
Он продолжает коситься на собаку, щурится и велит ей:
— Голос!
Офелия прекращает выгибаться, замирает и издает громкое «тяфк». Сама! Просто потому что он попросил!
— Ладно, ты собака. Хотя у меня еще есть сомнения на твой счет. — Мудак продолжает поражать.
Он садится на корточки, протягивает к псине открытые ладони, будто показывая, что бояться нечего, и принимается активно начесывать Офелию, которая впадает в такой экстаз, что я всерьез переживаю, не обоссытся ли она от счастья.
— Ну и как будешь платить? — неожиданно грозно звучит его голос. Особенно учитывая, что в руках он держит повизгивающую собачонку.
— Я... ск...
— Как отработаешь? — не дослушав, давит на меня.
— Я мо... могу....
— У меня фара разбита, это дорого обойдется тебе, соседка.
— А я...
— А у тебя бампер треснул — это еще дороже.
— Ну уж с эт...
— Ты думаешь я не знаю, что эта тачка принадлежит моей бабке? — Он встает, отодвигает в сторону Офелию, которая, как послушная шлюшка, преданно смотрит на Его Мудачество
