Измена. Простить или забыть - Даша Елизарова
Кое-как я поднимаюсь с постели и иду в ванную.
В отражении на меня смотрит замученная, постаревшая женщина с серой кожей.
Синяки под глазами, лицо красное от долгих слез на холодном ветру, губы искусанные.
Качаю головой, недовольная собой.
Так нельзя. Все, хватит. Я никогда не была бойцом по жизни, но и нюней тоже не была.
Так что сейчас самое что ни на есть главное — постараться собраться.
Не плакать, не закрываться.
Надо просто как-то дальше жить. Знать бы еще как?
Лезу в душ.
Лейка дергается, сначала из нее долго льется ледяная вода, под потоком которой я трясусь, затем резко кипяток. Несколько минут уходит на то, чтобы нормализовать поток воды и сделать температуру более-менее комфортной.
Мою голову, до скрипа вымываю себя, потом сушу волосы, даже делаю простенькую укладку и выхожу обратно в номер.
На телефоне множество пропущенных. От Артема, Гели, мамы и моего начальника Виктора.
У него свое фотоагенство. Успешное и знаменитое. Только вчера у нас была съемка с крупным блогером.
Только я собираюсь набрать номер начальника, как он звонит мне сам
— Алло, — отвечаю неуверенно.
— И как это понимать? Швецова, думаешь, раз ты замужем за Артемом, я буду закрывать глаза на твои косяки? Где негативы? Они уже сутки как должны быть у меня. Или что, надеешься, Ангелина твою жопу прикроет? Она мне тут уже наплела с три короба, рассказывала о том, как тебе резко стало плохо, но меня не проведешь.
Вообще Виктор неплохой.
Самодур только, но, наверное, все люди творческих профессий такие.
— Вить, я приеду через час и все привезу. Прости, у меня правда. все плохо, — мой голос на последнем слове все-таки начинает дрожать.
— Знаешь что, дорогуша? Подбородок вперед и нос по ветру. У всех все плохо, но все делают вид, что дела зашибись, ясно? — И дальше мягче: — Умылась, собралась и бегом в офис! Час тебе.
— Я буду раньше, — рапортую.
На лице рисую новую версию себя.
В обычной жизни я особо не крашусь, вроде как и незачем. Но сегодня придется. Иначе все поймут, что я ревела.
В офисе первым делом иду к Виктору, отдаю фотографии. Он придирчиво смотрит их, а потом переводит взгляд на меня, и теперь уже я становлюсь объектом пристального внимания.
— Вот за что я тебя люблю, Швецова, так это за твой талант. Нет. Не так. Талантище! Она ж бухая приехала на съемку, — кивает на фото блогера.
— Не бухая, — качаю головой. — Скорее подшофе, после бурной ночи.
— вот я о чем! А на фотках она свежее послезавтрашний прессы. И это без ретуши.
Пожимаю плечами.
— Стараюсь как могу.
Витя молчит и потом вздыхает:
— все, кыш отсюда.
— В смысле? — округляю глаза.
— домой иди, говорю! Приходи в себя и завтра с утра на работу. И чтобы как огурчик, ясно тебе! Никаких отмазок.
Улыбаюсь. Я же говорю — неплохой он.
— Спасибо, Вить.
Выхожу из офиса и вдыхаю морозный воздух полной грудью.
Решаю не терять время зря и поехать на квартиру Артема, забрать вещи. Он как раз сейчас должен быть в офисе, так что не пересечемся.
Но едва я проворачиваю замок входной двери и делаю шаг внутрь квартиры, понимаю: я капитально ошиблась.
— У твоей жены ужасный вкус, Тёмочка, — звучит пренебрежительно, будто я кусок дерьма.
— Забей. Когда я куплю для тебя новый дом, ты сделаешь там ремонт под себя.
А дальше шорох и звуки поцелуев.
Тошнит.
Мне плохо.
Вылетаю из квартиры, не особо заботясь о том, чтобы сделать это тихо, и кубарем слетаю вниз, еле-еле добегаю до выхода и сгибаюсь пополам у клумбы.
5.
Катя
Опускаюсь на лавочку и зажимаю голову ладонями.
Господи, какое же позорище!
Мутит, голова кружится. Это все потому, что я ела последний раз больше суток назад.
Вчера я толком не доела салат, а после этого и не хотелось больше ничего.
Желудок снова сводит спазмом, но я дышу глубоко.
— Кать, — рядом со мной садится Артем и кладет руку мне на спину. — Скорую вызвать?
Я не успеваю ничего ответить, потому что из подъезда выходит она.
Диана во всей красе. На ней элегантное пальто кремового цвета и лодочки в тон.
На дворе январь, а она в лодочках.
Хотя это я простушка, по привычке ношу свитера, ботинки и шапки. А Диана не передвигается по городу на общественном транспорте или такси. Диана даже сама за руль не садится.
Всюду ее возит водитель. Зачем ей носить сапоги? К тому же это портит образ.
— Да что с ней будет, Тём, — произносит высокомерно. — Оклемается и пойдет. Поехали, у нас встреча с родителями, помнишь?
Их родители дружат уже очень много лет. Насколько я знаю, матери спали и видели, чтобы дети поженились.
Для матери Артема я стала шоком
— Кать, ты как? — Артем переключается на меня.
И вроде бы я должна радоваться, что он переживает за меня. Но нет, злость душит.
— Не трогай меня, — отодвигаюсь и объясняю: — Я пришла за остальными своими вещами. Думала, тебя не будет дома.
Артем только открывает рот, но Диана не дает ему вымолвить ни слова.
— Думала она! — фыркает презрительно. — А позвонить слабо было? Вообще-то, нормальные люди звонят, прежде чем приехать в чужой дом.
— Диана, перестань, — голос Артема звучит напряженно.
Это все, да, Швецов?
Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с мужем. Он не выражает никакого сострадания. Неужели Артем в один день перестал что-либо чувствовать ко мне?
Поднимаюсь на ноги и подхожу к Диане. Та даже делает шаг назад, видимо, не ожидала, что я подойду к ней близко.
— Вообще-то, это мой дом. Я прописана в квартире и пока что являюсь женой Артема, так что имею право там находиться. А вот ты никто.
Диана закатывает глаза и победно усмехается.
— Дорогуша, ты можешь думать что угодно, но ты в этом доме никто. Что ты там говорила? — передразнивает меня, прикладывая руку к уху. — Прописка? Брак? Тебя могут выписать, а брак расторгнуть по одному моему звонку, знаешь?
Она может, да. Вернее, не она, а ее семья. Эти люди могут все.
— Где ты там работаешь?
