Беззвучная нота - Нелия Аларкон

Я с трудом сглатываю, слегка отворачивая от него голову.

— Тебе следует уйти, пока не вернулась моя мама. — Мне хочется, чтобы мой голос звучал строго и резко, но вместо этого приказ вырывается дрожащим шепотом.

Зейн смеется надо мной.

Монстр.

Злой, бессердечный придурок.

Вместо того, чтобы уйти, он наклоняется вперед. Положив одну руку на стену рядом с кардиомонитором, наклоняется так близко, что его нос почти касается моего.

— Ты беспокоишься обо мне?

— Мама тебя презирает. Я не знаю, что она сделает, если увидит нас вместе, и я стараюсь не дать убить себя.

Улыбка самоуверенной превращается в тонкую линию… жестокого гнева. Это так необычно видеть на его лице, что я немного откидываюсь назад.

Нет, нет. Не Зейн.

Внутри Джарода Кросса бушует настоящий ад.

Датч — то же самое.

Я видела проблески этого же характера и у Финна, хотя он скрывает это гораздо лучше, чем кто-либо другой, кроме своего отца.

Но Зейн всегда был тем братом, который больше полагался на свое обаяние и привлекательность, чем на свою безжалостность. Всегда с шутками.

Дикий ребенок. Бунтарь. Остроумный, самоуверенный.

Видеть, как он сейчас высвобождает свою темную сторону, обезоруживает.

— З-Зейн, — запинаюсь я, мое сердце колотится.

— Никто больше тебя не тронет, — говорит он, его взгляд тверд, как кремень.

Я дрожу.

Это не тот Зейн, которого я могу держать на расстоянии.

Этот Зейн… это чудовищный мальчик ростом выше 190 сантиметров, который выглядит еще более устрашающе благодаря плечам, раздвинутыми настолько, что из них выглядывают его темные ангельские крылья.

Этот Зейн погубил последние остатки человеческой порядочности, которые у него были.

И я знаю, что то, что произойдет дальше, не должно меня касаться.

Из его мобильного телефона раздается еще больше гудения.

Зейн стирает пугающее выражение с лица и снова улыбается, но я не могу не развидеть темноту. Или, может быть, он больше не умеет прятаться за своей личностью плейбоя.

— Нам действительно пора идти, тигренок.

— Я уже сказала тебе. Я не…

В этот момент я слышу топот шагов по коридору и громкий голос мамы, разносящийся эхом.

— Как у вас в кафе может не быть НИКАКИХ натуральных соков? Что люди должны пить? Газировку? Ради бога, это же больница! У вас должны быть более полезные варианты!

Я зарываюсь пальцами в тонкую больничную рубашку.

Если мама увидит Зейна, начнется настоящий ад, и я ничего не смогу сделать, чтобы это остановить.

* * *

Джинкс:

Сбрасывать бомбы и убегать — не подобает королеве, мисс Джеймисон.

Обменяете секрет на секрет? Скажите мне, на кого вы нацелили свой пистолет, и я, возможно, дам вам дополнительную пулю.

ГЛАВА 3

Грейс

Я поднимаю взгляд на Зейна, у меня начинает звенеть тревожный колокольчик, когда он озорно смотрит на меня.

— Ложись, — шиплю я, жестом приказывая ему пригнуться.

Он наклоняет голову, ухмыляясь.

— Что ты мне дашь, если я это сделаю?

— Честно говоря, — голос мамы становится ближе, — я не собиралась жаловаться. Я действительно не из тех, кто просит позвать менеджера, но моей дочери так тяжело. Ей не следует беспокоиться о таких простых вещах, как полезные напитки.

Дверь открывается.

В панике я выскакиваю из кровати, бросаюсь на Зейна и валю его на землю. Он падает с криком «уф».

Каблуки мамы цокают по полу.

— Грейс? Грейси?

Я вскакиваю на ноги, мой кудрявый пучок небрежно падает налево.

— Мама, ты вернулась.

Она тоже не одна. С ней дежурит медсестра, они обе смотрят на меня так, будто я в смирительной рубашке.

— Что ты там делала? — спрашивает мама, подходя ближе.

— Ничего, — выпаливаю я, останавливая ее.

Она вздрагивает.

— Почему ты кричишь?

— О, я… — Я замечаю, как Зейн начинает садиться и я стучу своей босой ногой по его груди. Он падает обратно на пол. — Я устала быть в постели. — Двигая руками вперед и назад, словно делаю упражнения, я добавляю с нервным смешком. — Я хотела немного подвигаться.

— Ложись. Доктор сказал, что тебе пока не следует делать ничего слишком напряженного.

— Стоять не так уж и тяжело, мам.

— С раной на голове никогда не знаешь, что будет. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

— Я в порядке. Правда.

Мама делает отгоняющий жест.

Я сурово смотрю на Зейна, который умудряется выглядеть как мужчина-супермодель, растянувшись на полу с развевающимися вокруг него волосами и яркими глазами. Слегка расширив глаза, я бросаю взгляд под кровать.

Он выгибает бровь: что ты мне дашь?

Я прикусываю губу от разочарования.

— Грейс? — мама подходит ближе. — На что ты смотришь?

— Ничего. Я просто… пытаюсь втиснуть ногу в тапочки. — Я провожу ногой по груди Зейна, он обхватывает мою пятку длинными, коварными пальцами. Тепло его руки заставляет мой пульс учащаться, это напоминает мне о том, насколько предательским может быть мое тело, когда дело касается его.

Я с трудом сглатываю, когда его рука скользит вверх по моему бедру.

Я тихонько пищу:

— Почему мне так трудно надеть тапочки? — Я решительно наступаю ему на ребра, он опускает свои исследующие пальцы, сгорбившись от боли.

— Тебе не нужно надевать тапочки, если ты собираешься вернуться в постель, — отмечает мама.

— Ты права. — Я смеюсь. — Почему я об этом не подумала?

Снова смотрю на Зейна и поджимаю губы.

Он вызывающе вскидывает подбородок.

Я застряла между молотом и наковальней.

Не имея другого выбора, показываю высокомерному барабанщику знак «хорошо».

Он ухмыляется и извивается под кроватью, словно змея, которой он и является.

Как раз вовремя, потому что мама подходит ко мне и хватает меня за руки.

— Перестань дурачиться, Грейси. Медсестра должна тебя осмотреть.

— Извини. — Я забираюсь в кровать и молюсь изо всех сил, чтобы Зейн оставался тихим и свернулся в клубок. Потому что я почти уверена, что он будет выше этой койки, если вытянется.

Но его ноги, должно быть, не торчат, потому что медсестра выполняет свою работу, не спотыкаясь о пару армейских ботинок, а мама, похоже, совершенно не замечает четвертого человека в комнате.

Медсестра заканчивает свою оценку.

— Ваша дочь чувствует себя намного лучше, миссис Кросс. Я не думаю, что вам стоит беспокоиться.

— Я поверю, когда это скажет врач.

Медсестра сдержанно улыбается маме.

— Доктор должен вернуться сегодня днем, чтобы поговорить с вами обеими.

— Эм, — говорю я, — как вы думаете, меня можно будет выписать к завтрашнему дню? — Мне надоело быть запертой на этой больничной койке. Я потратила впустую драгоценное время, которое могла бы потратить на