Насквозь - Таша Строганова
Ну куда он со своим свиным рылом вот в это вот. Бессонов явно тогда не в себе был, когда ему визитку давал.
Немного успокоившись, Ваня выключил ноут, перевернулся на другой бок и крепко уснул.
***
Признаться честно, Рома и сам не знал, на что надеялся, когда давал Белоусову свою визитку. Точнее, когда буквально тайно впихнул её ему в карман куртки.
Как навязчивый поклонник, ей богу. Или как официанточка в дешёвой забегаловке, которая написала свой номерок на салфетке.
Позорище.
Да и шансов на то, что Иван заинтересуется им самим, или хотя бы предложенной работой, практически не было.
И Рома честно попытался выкинуть их встречу из головы. Работа отлично помогала. Его дни были под завязку заняты встречами, обсуждением текущих вопросов, планированием новых проектов и истериками Люсьена.
Этот французишка умудрялся устраивать спектакли по любому поводу. Бессонов уже жалел, что организовал себе офис именно в том ресторане, где шефствовал Девор.
Тот являлся просить аудиенцию каждые пару часов. И поводы ведь находил все разные. Таракан проклятый.
Тараканом француза прозвал их су-шеф Абрамов за пышные рыжие усы. Голова у Девора тоже была рыжей, но из-за поварского колпака этого почти никто не видел. А вот усишки в глаза бросались.
Так прозвище и прижилось.
Официально Рома, конечно же, его осуждал. Но наедине с собой мог не лукавить.
Дни у него заполнялись отлично. Люсьен работал над перевыполнением плана по трёпке нервов Бессонова за троих. Новый ресторанный критик, которого никто в глаза не видел, но уже заранее все боялись, внушал страх одним фактом того, что мог объявиться в любой момент. А проект четвёртого заведения стопорился из-за непомерных аппетитов московских чиновников.
Всё это прекрасно занимало голову Ромы с восьми до семи.
Но стоило оказаться дома, как одиночество и дурные мысли наваливались снова.
Конечно, часто он работал и по вечерам. Но всё же выдавались и свободные часы. И вот тогда становилось совсем худо.
Он сидел за бокалом вина, рассматривая ночную Москву через огромное панорамное окно и понимал, что вся эта бесконечная вакханалия и карусель безумных дел и беготни не имела никакого смысла, если в итоге он всё равно оставался один на один с этим огромным бездушным городом.
К концу третьего бокала настроение, конечно, обычно повышалось. Но всё же не настолько, чтобы выкинуть из головы образ красивого лица с пухлыми, обветренными губами, сжимающими сигаретный фильтр. В воспоминаниях Ромы с этого лица стёрся даже кривой синяк. Оно осталось просто прекрасным.
Прекрасным и недостижимым.
Вздохнув, Роман налил себе очередной бокал вина и включил музыку. Если уж и предаваться меланхолии, как Байроновский герой, то хотя бы в компании джаза.
***
Ваня с тоской помешивал борщ в огромной кастрюле, посматривая на своих коллег.
Впрочем, назвать этих двух таджиков коллегами язык не поворачивался. Нет, парни были в общем-то неплохими. Они, хоть и плохо говорили по-русски, всё равно довольно точно выполняли поручения и почти не косячили.
Вот только по образованию они были строителями.
Гульнара, которая стояла на кассе и раздаче, закончила бухгалтерские курсы. А Витёк, их официант, как он сам себя называл, вообще имел девять классов образования. И чертовски говнистый характер.
Как с таким персоналом их кафешка вообще ещё держалась на плаву, оставалось загадкой. Впрочем, секрет, наверное, был прост. Они находились недалеко от Курского вокзала, имели весьма демократичные цены и не готовили из тухлятины.
За этим Ваня всегда тщательно следил.
Хотя их администратор, брат-близнец Витька, только армянин, Ачик постоянно и норовил как-то смухлевать с продуктами, Ванёк ему не позволял. Из-за чего Ачик всегда крысил и доносил на Белоусова директору.
Тот являлся пару раз в неделю, раздавал ценные указания и уматывал на другие точки. У него их было не меньше десятка. Не в пример некоторым мажористым рестораторам.
Правда все точки их директора были крошечными, жалкими и не вызывающими желания ни у одного порядочного ресторанного критика туда зайти.
Сегодня Ачик совсем изговнился.
- Я тебе что говорил, Вано, - наседал он, пытаясь задавить Ваню авторитетом. Да вот только ростом не вышел. – Говядины надо было полкило брать. Ты за каким чешуем два кило положил?
- Так по раскладке идёт, - сквозь зубы процедил Белоусов, стараясь не обращать внимания на администратора.
- По раскладке-мандатке, - выплюнул Ачик. – Тебе велено было, значит, так и делай. Ты что, царём тут себя возомнил? Смотри, таких поваров, как ты, мильёны в Москве. Уйти не успеешь, очередь выстроится.
Ваня скептически выглянул в зал, откуда открывался вид на входную дверь. Там не то что поваров, даже местных алкашей пока не наблюдалось.
- Чего скалишься? – Ачик явно начал злиться. Видимо, директор, уехавший полчаса назад, натянул ему глаз на жопу за упавшую прибыль. – Вынимай мясо, кому говорят.
- Тебе надо, ты и вынимай, - Ваня бросил огромный половник прямо на стол. Вокруг разлетелись жирные брызги, мигом осевшие на белой Ваниной спецодежде и на рубашке Ачика. Тот аж позеленел.
- Щенок, - пуча глаза, заверещал он. – Да я тебе, да я тебя…
Договорить он не успел, как и кинуться в драку, потому что Ваня легко, будто играючи, скрутил его в рогалик, заломив руки за спину.
- Значит так, - процедил Белоусов. – Ты мне сейчас отдаёшь расчёт и отпускаешь с миром. А я взамен на твою благоразумность забываю нахер про эту богадельню и не иду ни в роспотребнадзор, ни в трудовую. Понял меня?
Ачик хрипел что-то, пытаясь вырваться. Глаза у него горели праведным огнём всего армянского народа.
Расулхон и Полвонбой испуганно жались к холодильнику. А из зала прибежали Витёк и Гульнара. Но никто не решился вмешаться.
- Ты меня понял? – Ваня надавил сильнее на руку Ачика, заставляя того вскрикнуть и выматериться.
- Да, - крякнул администратор, и Белоусов наконец его отпустил.
- На сегодня меню я сделал. Если что подрезать надо будет, Расул и Полвон справятся, - Ваня зыркнул в сторону строителей, которые синхронно кивнули, как Двое из ларца в старом мультфильме про Вовку в тридевятом царстве. – А завтра это уже твои проблемы будут. У тебя ж там целая очередь поваров. Быстро найдёшь, кем дырку заткнуть.
Ачик смотрел зверем, но против грубой силы и роспотребнадзора выступать так и не решился.
***
День с самого утра не задался.
Рома пил четвёртую кружку
