Насквозь - Таша Строганова

- Ты кто? – Ваня сел и повёл плечами, пытаясь хоть как-то размять их и немного унять головную боль. – И какого хуя я голый?

- Ты не голый, - мужик едва заметно усмехнулся. – Меня зовут Роман.

- А по батюшке? – чтобы как-то потянуть время, спросил Иван, оглядываясь в поисках своей одежды. Одежды нигде не было. Твою же мать. Это его к себе Синяя Борода заманил, что ли?

- Можно просто Роман, - хмыкнул мужик. – Я ненамного тебя старше.

-  Да тебе лет сорок, - фыркнул Ваня и с удовлетворением отметил, как потемнели зелёные глазюки. Ха, уел? – Где мои шмотки? Мне на работу пора.

- Через полчаса их принесут из прачечной, - Роман, мать его, отлепился наконец от двери и подошёл ближе. Ваня невольно его разглядывал. Исподтишка. Чтобы не запалил. Ну, просто интересно. Да и надо понимать масштабы противника, если отбиваться придётся. – И да, мне только тридцать. Но если тебя это так вставляет, то можешь звать меня Роман Владимирович.

- Вста… Да пошёл ты! – взвился Ваня, подскакивая с кровати. На нём хотя бы были трусы, и на том спасибо. – Я тебе не пидор, понял?

- Кхм, - Роман удивлённо приподнял брови и спрятал руки в карманах брюк. – Спасибо за подробности, но мне как-то всё равно. Так вот, твою одежду скоро принесут. А пока, - он поджал губы, - не хочешь рассказать, что с тобой вчера приключилось?

- Да с хрена ли мне с тобой историей своей жизни делиться, - огрызнулся Белоусов. Сделал он это скорее по инерции. Понимал, что по сути этот мужик его вчера спас. От тех пидрил отбил, домой, похоже, приволок, отмыл. Раздел.

Ладно, чего он так кипятится-то. Будто девственница в первую брачную ночь. Ну увидел его другой мужик в труселях. Не умер же никто в конце концов. С Гошаном они друг друга и в более непристойном виде заставали. Всякое бывает, когда в ванную с похмелюги запрёшься.

Да и одежда после вчерашнего, наверное, и правда пребывала не в лучшем виде.

По всему выходило, что беситься на этого Романа Владимировича было не за что. А скорее даже стоило бы и поблагодарить.

Но из природной вредности Ванька этому желанию всячески сопротивлялся.

- Ладно, - буркнул он. – Пошли, покурим, что ли.

***

Рома испытывал странные чувства.

Парень, который проснулся сегодня в его постели, оказался вовсе не тем романтическим есенинским героем, коим виделся вчера. Грубоватый, с отросшей за ночь щетиной на немного помятом лице, на котором уже буйным цветом наливался обещанный Комаровым фингал.

Видно было, что он немного растерян. Но старался держаться. И явно через какие-то свои пацанские принципы перешагнул, когда решил поговорить с Бессоновым.

Рома сам не курил, но его друзья - часто. И дома постоянно лежала дежурная пачка «Парламента».

Повертев сигарету между пальцами, Иван усмехнулся, а потом прикурил.

И Рому немного закоротило.

Потому что курил этот пацан так, что узлом всё в животе скручивалось. Никогда ещё у Бессонова не вставало на подобное. Обычный вроде бы, рутинный процесс.

Ну держит он этими своими пальцами сигарету. Ну и что тут такого.

А пальцы эти длинные, со сбитыми костяшками. И губы, что обнимали сигарету, пухлые, чуть обветренные.

Рома усилием воли заставил себя отвести взгляд и не пялиться. Слишком много ты хочешь, Роман Владимирович.

Такой дикий жеребёнок точно в койку не кинется. Вероятность того, что он хотя бы би, довольно мала. А даже если и были когда какие-то "заднеприводные" мыслишки, то, наверняка, запихивал их подальше в своём сознании. Из страха получить в морду от своих же корешей. Таких же зашоренных и диких, как он сам.

- Доебались они ко мне просто с нихуя, - Ваня выпустил кольцо дыма и прикрыл глаза. Удовольствие он там, что ли, получал? – То ли мобилу отжать хотели, то ли просто скучно стало. Терпеть не могу таких гандольеров.

А сам-то далеко ушёл? Но этого Рома вслух спрашивать не стал. Он видел, как Белоусов бьёт левой. И нарываться не особо хотел.

- А что ты вчера отмечал? – вместо этого тактично спросил он, поглядывая на часы. У него в запасе была ещё пара часов до делового бранча.

- Отмечал? – Белоусов непонимающе посмотрел на него, а потом расхохотался. – Бля, отмечал, скажешь тоже. Это только такие мажорчики, как ты, Роман Владимирович, отмечают. А я просто аванс получил. Вот и прибухнул. Отметил, так сказать.

И тут же он побледнел и встрепенулся.

- Бля, бабки. Они меня не обчистили случайно? Мне же за хату Гошану завтра долю отдавать.

- Не переживай, - успокоил его Бессонов. – Бумажник и документы на месте. Они в гостиной.

- Слава яйцам, - расслабленно выдохнул Ваня и снова затянулся, завязав ещё один узел в животе Ромы.

Давно он так не вёлся на простую и грубоватую мужскую красоту и силу.

Докатился ты, Роман Владимирович, на детей уже бросаться готов. Впрочем, положа руку на сердце, меньше всего этот парень походил на ребёнка.

- А где ты работаешь? – чтобы как-то поддержать разговор, да и просто стремясь узнать как можно больше о новом знакомом, поинтересовался Бессонов.

- Да в кафешке одной, - Ваня недовольно повёл голым плечом. Роман старался абстрагироваться от того, что Белоусов всё ещё щеголял в одном белье. Получалось хреново, если честно.

- Официантом? – предположил Роман. Но ответ Белоусова его удивил:

- Поваром. Да, чего вылупился, - Ваня рассмеялся чуть хрипло, делая новую затяжку. – Я шарагу в том году закончил. Тип на отлично. Талант у меня, блядь, к этому.

Он снова хохотнул, как-то немного горько, и затушил сигарету в любезно подставленную хрустальную пепельницу.

А у Ромы внутри что-то щёлкнуло.

- А ты не хотел бы сменить работу?

***

- Так, дядя, - Ваня немного напрягся. Он дураком не был и прекрасно видел, какие взгляды на него бросал этот мажор. – Я своей задницей торговать не собираюсь. Я не блядь какая-нибудь. Понял? А ещё такой намёк будет, по роже отхватишь.

- Мне твоя задница не интересна, - рассмеялся Роман. Так искренне ещё, гад, что Ваня даже обиделся. – Обычная совершенно, ничего в ней ценного нет.

- Хорошая у меня задница, - проворчал Белоусов. Обидно