Смертельная клятва - М. Джеймс
— И вы пошли и проверили всех жильцов, шериф Бреди? — Она поднимает идеально ухоженную бровь. Слишком ухоженную для любой живущей здесь женщины. Если бы я еще не знал, что она новенькая, я бы узнал это только по этому факту. — Или только меня?
— О, я делал обходы. Мари, живущая несколькими домами ниже, готовит отвратительное тыквенное печенье с арахисовым маслом. Если у вас еще не было возможности попробовать, вам не стоит этого делать.
Что-то в упоминании имени Мари, кажется, ее немного расслабляет. Я вижу, как она меняется, напряжение на ее лице немного ослабевает. Она улыбается, но это все еще кажется немного натянутым.
— Простите, шериф Бреди, — легко говорит она, хотя ее голос по-прежнему холоден. — Я повела себя ужасно грубо. Хотите войти? Боюсь, я не могу предложить печенье, но у меня есть холодный кофе.
— Не могу сказать, что я фанат холодного кофе, но гостеприимство я все равно приму. — Моя улыбка не исчезает, когда Сабрина отступает, давая мне возможность войти в дом. — Хотя даже в таком месте следует быть осторожной, приглашая в дом незнакомцев. Женщина, живущая одна, и все такое.
— Вы уже дважды упомянули, что я живу одна. — Некоторая жесткость возвращается в ее тон, когда она идет к задней части дома, где через открытую дверь я замечаю стол и кухонную технику. Стены кухни бледно-желтые, стол и стулья из потертого дерева, на нем имеются царапины. Над раковиной висит цветочный балдахин, обрамляющий большое окно. — А вы шериф, да? Это то, что вы сказали? Так что мне, как я полагаю, не стоит беспокоиться о том, чтобы впускать вас в свой дом.
Она оглядывается назад, бровь снова изогнулась, и я усмехаюсь.
— Что ж, я полагаю, вы меня правильно поняли, мэм.
— Сабрина. Меня никогда раньше не называли мэм, и я думаю, что это заставляет меня чувствовать себя дискомфортно. — Она заходит на кухню и открывает холодильник с большей силой, чем это необходимо. — И мне очень жаль, но я еще не совсем освоила кофейник. Так что холодный кофе — это лучшее, что я могу сделать. — Она достает кувшин холодного кофе со вкусом тыквы, и я сопротивляюсь желанию сморщить нос. Чего я хочу, так это возможности поговорить с Сабриной Миллер еще немного, и если пить слишком сладкий холодный кофе — способ сделать это, я готов страдать.
— Тогда зови меня Каин. — Я сажусь за стол и наблюдаю, как она ходит по кухне, ее плечи и поза напряжены. — Если уж мы будем называть друг друга по именам.
Она игнорирует предложение, наливает большое количество кофе в черную кружку и ставит ее на стол передо мной, прежде чем потянуться за наполовину полной кружкой, которую она, должно быть, бросила, когда я постучал в дверь.
— Могу ли я еще что-нибудь для тебя сделать? — Говоря это, она прислоняется к стойке со своей чашкой, вместо того, чтобы сесть за стол со мной. В ее глазах все еще явное недоверие.
— Мне просто любопытно, вот и все. Я хотел бы познакомиться со всеми, за безопасность которых я отвечаю здесь. Одно из преимуществ жизни в маленьком городке, не так ли? Знакомство со всеми, кто живет поблизости.
Сабрина фыркает, затем берет себя в руки.
— Я все еще привыкаю к этому, — быстро говорит она. — Я здесь не так давно. Но я полагаю, ты это уже знал. Кстати откуда ты это узнал? — Она делает паузу, и, когда я не отвечаю сразу, она отвечает на свой вопрос. — Соседи, конечно. Мари. — Она тихо вздыхает. — Еще одна вещь, к которой я не совсем привыкла. Все остальные знают обо мне все.
— К этому можно привыкнуть.
Ее брови снова выгибаются. Я чувствую странное, зудящее желание сократить расстояние между нами, протянуть руку и провести большим пальцем по изгибу. Сразу за этой мыслью следует образ того, как я прижимаю свою ладонь к ее щеке, большой палец к маленькой ямочке в центре ее подбородка, притягивая ее полный, надутый ротик к своему. И к тому времени, как я закончил бы ее целовать, она перестала бы хмуриться. Ее рот был бы теплым, мягким, и припухшим от моего поцелуя. Глаза у нее были бы широко раскрыты и светились, а не суженными и подозрительными как сейчас.
Мой член дергается от этой мысли, пульс возбуждения покалывает мою кожу, когда я чувствую, как он набухает, толкая переднюю часть молнии. Я почти уверен, что темно-коричневые брюки не смогут хорошо скрыть мою растущую эрекцию, и я хочу, чтобы она успокоилась.
Я здесь не для этого. Не сейчас.
Я откашливаюсь, ерзая на стуле так, чтобы это, надеюсь, не было слишком очевидным.
— Что убедило тебя переехать сюда? Раз уж тебе здесь некомфортно.
— Как ты и сказал, я уверена, что ко всему привыкаешь. — Сабрина делает глоток кофе. — Я просто еще не привыкла. Я начала чувствовать себя подавленной там, где жила. Мне нужно было немного тишины и покоя. Поэтому я приехала сюда. — Она пожимает плечами, но я замечаю в этом какую-то скованность. Практикованную манеру ее речи, как будто она повторяет что-то, что выучила наизусть. — На это потребовалось больше адаптации, чем я ожидала. Но я справлюсь я уверена.
— Ну, если тебе понадобится кто-то, кто покажет тебе окрестности, я буду рад помочь. — Я поставил кружку с кофе, не в силах сделать еще один глоток, и оставил локти на столе. — Однажды вечером я мог бы пригласить тебя на ужин. Дать тебе немного почувствовать, что может предложить этот город.
Ее бровь почему-то выгибается еще выше.
— Ты приглашаешь меня на свидание, шериф Бреди? Но ты тоже здесь не новенький. Мне следовало бы попросить кого-нибудь другого дать мне почувствовать этот город, ты так не думаешь?
Внезапный, горячий прилив гнева пронзает меня при мысли о том, что любой другой мужчина прямо у меня под носом, ведет холодную великолепную женщину куда угодно, не говоря уже о настоящем свидании. За этим следует раздражение из-за ее отказа назвать меня по имени, усиливающее покалывание, пробегающее по моей коже, как муравьи.
— Я здесь новенький, — соглашаюсь я, с некоторым усилием сдерживая гнев в своем тоне. — А что, если именно я приглашу тебя на свидание? — Я ухмыляюсь ей и вижу, как ее глаза сужаются.
— Тогда мне придется сказать нет, — говорит она, и ее голос возвращается к холодному спокойствию. — Я не думаю, что сейчас я действительно в том месте, где можно с кем-то встречаться.
