Завтра наступит вчера - Татьяна Лунина
Откуда-то снизу послышались странные звуки. Перегнувшись через перила, Васса ахнула: прямо под балконом, на траве жалобно попискивала некая черно-белая пятнистая личность. «Боже мой, да ведь это щенок! Далматинец, кажется, или даже дог!» Набросив плащ, пулей выскочила из квартиры.
В траве копошился маленький щенок-далматинец, кобелек. Василиса влюбилась в него с первого взгляда — окончательно и бесповоротно. Осторожно взяв это чудо на руки и воровато оглядевшись, она сунула его за пазуху и бережно прижала к груди. «Маленький мой, не бойся, все хорошо!» Поднявшись к себе, лихорадочно отыскала молоко, блюдце и только тогда высвободила щенка из плена плаща и халата и опустила его на гладкий, чистый линолеум кухни. «Попей, малыш!» — уговаривала она найденыша и мягко подталкивала пятнистую кроху к блюдцу. Долго упрашивать не пришлось. Наблюдая, как тот жадно лижет розовым язычком молоко, Васса благодарила судьбу за подарок. Она давно мечтала о преданной и любящей собаке, но все никак не могла решиться на ее приобретение. Влад, у которого в юности была обожаемая умница-овчарка, до сих пор хорошо помнил стресс после ее гибели и категорически не хотел повторения подобного. Кроме того, воспитывать и выгуливать собаку некогда и некому. У него — вечные командировки со своим путешествующим клубом (наркотиком советских телеманов), у нее — каждодневное присутствие в киноредакции, хоть в носу ковыряй, а к десяти утра будь как штык на месте. Но сейчас, сидя на корточках рядом с этим буквально свалившимся с неба созданием, она твердо решила оставить его у себя. «Выкрутимся, не боги горшки обжигают! Вместо обеденного балдежа буду бегать домой выгуливать тебя. Постой, а кого же выгуливать-то? Как назвать тебя, малыш?» Далматинец оторвался от блюдца и поднял на нее влажно блестевшие черные глаза — Батлер! «Точно, ты у меня будешь Батлером! — осенило Вассу. Красавец, жадный до жизни, из только что прочитанной взахлеб книги как нельзя лучше подходил этому будущему великолепию. — Батлер, Бат, Батик». Она произнесла это имя, смакуя на все лады, и, довольная, успокоилась. Забыв начисто о предстоящем праздничном обеде у свекрови, новоявленная собачница засуетилась в поисках необходимых атрибутов собачьего комфорта. Суета дополнялась беготней с тряпкой в руках: Батлер повсюду оставлял лужицы, утверждаясь на новой жилплощади. Раз десять пыталась дозвониться Лариске — похвастать своим чудом и проконсультироваться по вопросам собачьего воспитания, но на звонки никто не отвечал. «А, черт! И где их носит?» Наконец угомонилась и двинула на кухню. Тут же пристроился и Бат. «Ну вот, теперь и у меня свой хвост есть», — улыбнулась Василиса и взяла щенка на руки. За жасминовым чайком и сигареткой она принялась размышлять о их будущей совместной жизни.
— Мда-а-а, проблемы, конечно, у нас с тобой будут. Еще Влада надо убедить. Он товарищ добрый, но упрямый, Как упрется — не переломить! Но и мы не лыком шиты, не в понедельник родились. — Она чмокнула темное пятнышко на макушке. — Ничего, малыш, прорвемся. Волков бояться — в лес не ходить. Зато ты вырастешь — никому меня в обиду не дашь, правда, Батлер?
— А это еще что такое?!
В дверях стоял Влад и разглядывал пятнистого щенка, черно-белым бубликом лежащего на коленях жены.
— Что это за баранка?
— Ой, Владик, привет! Я тебе все сейчас расскажу, — просияла Васса. — Ты представляешь — он свалился мне прямо на голову! Это — судьба!
— А нельзя ли поконкретнее?
— Можно. С самого начала? — невинно поинтересовалась она.
— Хотелось бы.
— Так вот’ Мне приснился сон, страшный-престрашный, потом расскажу. Ты позвонил — спасибо тебе, милый, и разбудил. Я вышла на балкон. Погода, кстати, чудо! Давай, Владик, шашлыки устроим, а? Бабье лето ведь, Влад! Олега с пинежцами пригласим, — подлизнулась она. — Лариска рассказывала…
— Не отвлекайся! — проигнорировал мелкое подхалимство муж.
— А, ну да! Вот я и говорю: вышла, слышу — он лежит. И говорит так сладко, чуть дыша: «Ах, Васса, как ты хороша!»
— Васька, кончай придуриваться!
Василиса помолчала.
— Влад, я никогда ни о чем тебя не просила. А сейчас прошу: пожалуйста, давай оставим этого щенка. Он нужен мне.
Владислав посмотрел на жену. Ее серые глаза огромно темнели на побледневшем серьезном лице. Далматинец смешно чавкнул во сне и вздохнул. За ним вздохнул и хозяин.
— Предупреждаю на берегу: я буду выгуливать его только по вечерам. По мере возможности.
Серые глаза залучились.
— Спасибо, Владик. Ты посмотри, какая прелесть! Правда, он классный?
Исследователи черно-белых пятнышек совсем забыли о времени. Первым опомнился Влад.
— Мать честная, Васька! Мы же опоздали! Ну что за свинство такое, вечно опаздываем! Снова придется врать. Давай бегом одеваться!
— О-о-о, милый, хочу буженину и салат «Оливье», — плотоядно простонала Васса.
— Тогда вперед, гурман мой васильковый! — скомандовал муж и потащил ее к шкафу с одеждой.
Глава 3
8 октября, 1982 год
Сна не было, так — провалы полудремы, связанные обрывками воспоминаний. Игорь — сверкающим горячим счастьем скользящий вниз по перилам, — она согласилась стать его женой.
— Я хочу, чтобы ты была всегда со мной.
— Всегда-всегда?
— Всегда! Всю жизнь! Русалочка ты моя… — горячий шепот щекочет ухо.
Первая ссора. Приехала из Одессы, от бабушки и отправилась не домой — к маме. Непонимающие, полные обиды глаза.
— Как ты могла целых два часа провести без меня?! Как могла ты, моя жена, не сообщить о приезде?
Рождение Стаськи — мама, Юлька, Васса, Влад. Все — с роскошными розами и ее любимыми осенними астрами. Акушерка — Владу:
— Принимай, папаша, дочку! Приходите еще, такие, как ваша жена, дарят красивых детей. А красота ласкает душу, небось сам знаешь! — весело подмигивает акушерка.
Игоря нет — защита диплома. Похороны отца. И обвал горя — ожидаемого, но всегда внезапного. Игорь — в Ленинграде, у матери, приехать не смог. Первые признаки охлаждения — устал, некогда, измотан. Отчуждения — все врозь: отпуск, друзья, отдых. Когда это началось? Почему? По чьей вине? Наверное — ее. Зачем тогда, весенним вечером, она сказала «да»? Слишком влажными были карие глаза, горячим — шепот, нежными — губы? Ведь не любила же! Так, играла в любовь. Вот и доигралась — рыбья кровь, русалка хренова!
Звонок будильника. Подъем. Стаську — в школу. Себя — на работу. Десять ступенек — от лифта вниз. Дорога —
