Екатерина Юрьева - Все свободны
И вдруг Вася увидела перед собой не двух симпатичных ей мужчин, а два больших камня, две неприступные скалы, взгромоздиться на которые способен был либо очень искусный альпинист, либо совсем отчаянный везунчик. Гладкие и отполированные снаружи, по виду они были абсолютно недоступны: даже глазом не за что было зацепиться — ни щербинки, ни пылинки. Однако внутри каждого кипели и копились нешуточные страсти, которые, вырвавшись наружу, сметут все, но прежде восхитят красотой действия. Если только представится случай.
— Вот так вот, Николай, она меня всегда шпыняет. — Юрий Николаевич опять открыто потрепал Васю по щеке, чем снова поставил Виноградова в неловкое положение. На Скворцова захотелось равняться. — Так что не заводите себе женщину.
— Правильно. Заведи мужчину, Коля. Может, хоть тогда кому повезет. — Вася вспомнила Масика и еле сдержалась, чтоб тут же при всех не ляпнуть о его трогательной привязанности к Коле. Но этот секрет она оставила только для Юры.
— Выпьем за везение. За тебя, дорогая Васечка, потому что повезло нам с тобой. Правильно, Николай? — Выпили. — Вы ведь тоже не с каждым сидеть считаете для себя позволительным. И не с каждым берете за труд общаться. Верно?
— Кстати, к вопросу об общении, — резюмировала Вася. — Коль, помнишь, ты мне обещал интервью? — И она достала магнитофончик!
— И что, оно вот настало? Прям щас?
— А почему нет? Обстановка непринужденная, время есть. Ну давай, Коленька, ну, пожалуйста, — начала канючить Вася.
— Уговорила.
— Ну хорошо. — Юрий Николаевич поднялся. — Тогда я вас брошу. Не стану мешать. Было очень приятно. — Он уже тряс Колину руку. — Спектакль замечательный. Не обижайся, Васечка, — среагировал он на Васино вопросительное лицо. — Ты же не рвешься участвовать в заседаниях совета моих директоров. У каждого своя работа. — Он раскланялся.
На самом деле Вася была даже этому рада. Теперь можно было спокойно потрещать с Виноградовым по-свойски.
— А он ничего, твой Скворцов, — заметил тот. Прямота скворцовского поведения, его неожиданная открытость, пожалуй, понравились Коле больше всего. Он оценил его в полной мере, оценил, потому что сам постоянно скрывал всю жизнь. Коля вдруг понял, как заврался, заврался даже самому себе и заблудился в своих трех соснах. Но на время выкинул из головы этот свой пролесок. Виноградов страшно удивился бы и порадовался за себя, узнав, что для Скворцова все эти его открытые жесты были таким же откровением.
— Очень даже. Хотя с первого взгляда не догадаешься, да?
— Да. И тебе это кольцо, кстати, очень к руке. Это его подарок?
— Ты проницательный.
— Не понять этого невозможно. Небось наследство самого Демидова? Впрочем, меньшее было бы для него просто неприлично, — прокомментировал Коля сам себя. — Ну ладно, к делу, что там у тебя? Спрашивай.
И дальше они трепались о театре, кино и любимых книжках известного актера Виноградова. Уже глухой ночью покинули ресторан и двинулись к номерам. В холле Васю остановил администратор.
— Василиса Васильевна, вам записка.
Вася взяла листок, развернула. Почерк был мелким и бисерным. Так она увидела руку олигарха. Послание также было кратким.
«Дорогая Васечка. Улетел домой. Твой самолет отправляется туда же завтра днем. Билет заказан. Василий проводит. Максим встретит. ЮН».
— Что-то случилось?
Вася показала листок бумаги.
— Юра улетел. А я завтра. Билет уже заказан. — Вася вздохнула. — А вот так вот он меня шпыняет, Коля.
— Да. Он оригинал, твой Скворцов.
— Пожалуй. Но привыкаем.
— Бог в помощь. Не грусти. Я лечу тоже завтра, наверное, тем же рейсом. Хотя бы будет не скучно.
Попав в кровать, одинокая Вася обнимала подушку и почти плакала.
«Камни, камни бездушные. Ни растопить вас, ни искры из вас не выбить. И сколько ни колоти, только кулак о вас разобьешь. Или голову. Одолеть вас невозможно, но… пусть будут. — Она хлопнула по подушке — предусмотрительно легко, ладошкой, — проверила мягкость. — Вот и хорошо». — Положила голову на мягкое и заснула.
Утром позвонил Василий, и после позднего завтрака они с Виноградовым загрузились в роскошный джип, который транспортировал их в аэропорт.
— Да, живешь ты не по средствам, — заметил Коля, когда у входа в аэропорт ее подхватили под ручки, выдали билет и повели через какие-то закрытые проходы сразу же к самолету. Услышав замечание, Вася еле успела схватить за рукав потерявшегося было Колю. В салоне сон сморил обоих. Они действительно засиделись в ресторане, и теперь это стало понятно.
На выходе из зала прилетов в столичном порту уже стоял Максим. Он ловко подхватил Васину сумку.
— С приездом, Василиса Васильевна.
Василиса Васильевна почему-то так обрадовалась Максиму, что чуть не набросилась на него с поцелуями, как на родного. Он тоже дружелюбно улыбался.
— Максим, привет. Подожди, подожди. Это с нами. — Вася опять достала почти задвинутого широким максимовским плечом Виноградова. — Это Николай Виноградов. Познакомьтесь. Подбросим его?
— Как скажете, Василиса Васильевна. Извините, — откланялся Максим Виноградову.
Смущенный, каким редко бывал, Виноградов залез в джип еще более шикарный, чем прежний, и пробубнил:
— Не по средствам, не по средствам, Василиса Васильевна. Теперь вас так надо величать, я понимаю?
— Хватит издеваться. — Окраинные новостройки уже летели мимо.
— А он к тебе, пожалуй, и правда привязан, — с этими словами Виноградов выходил у своего дома в центре города и собирался прощаться с Васей.
— Кто, Максим? — Не сразу поняла Вася.
— И Максим тоже. Ну, пока. Целую. Позвони, когда себя слушать. Брошу все, припаду к радио «Точка». — Он засмеялся и помахал рукой.
Уже дома, разбирая вещички, Вася разложила на столике кучу дурацких талисманов, волчью шубку повесила на вешалку, а берестяные туфельки поставила в шкаф. Все это были железобетоновские гостинцы. На мизинце светилось чудесное колечко. Она его поцеловала.
По приезде Вася позвонила Ольге, которая из всех ее знакомых была, пожалуй, единственная в курсе всей этой невероятной заварухи.
— Привет, дорогая, как будто тебя не было вечность. Рассказывай. Как идут дела с нашим мальчиком?
— А как они могут идти? — Когда дело доходило до дела и нужно было рассказывать правду, Васе почему-то становилось не по себе. — Дела у Скворцова идут хорошо, — опять завредничала она.
— Ну они хотя бы движутся? — Ольга была настойчива.
— Какие у нас с ним могут быть дела? Так, делишки. — Вася злилась. Дела уже заехали в такую даль… — Ну ладно, — примирительно сказала она. — Ты в редакции? Я к тебе заеду. Кофейку попьем.
