Патриция Хилсбург - Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани
— Правильно, ты зарабатываешь деньги на картинах, они — на статьях. Но ты же, Джон, делаешь свою работу на совесть? — спросила Стефани.
— Во всяком случае, стараюсь делать на совесть. Правда, не всегда получается.
— Вот и они, эти критики, тоже стараются делать свою работу на совесть.
Мужчина и женщина помолчали, выпили по полстакана вина, принялись за рецензии.
— Джон, неужели ты думаешь, что я вышла за тебя замуж, потому что ты такой, как пишут в этих статьях?
— Нет, — ответил мужчина, — я думаю, что ты вышла за меня замуж не поэтому. А лучше сложи эти статьи в конверт и не читай.
— Джон, многие ведь были бы счастливы прочесть такие слова о своих злополучных мужьях.
— Я — не многие, — сказал Джон, — и, по-моему, я совсем не злополучный муж. Давай не будем об этом говорить.
— Не будем? Почему? Разве тебе не нравится, когда я рассуждаю о тебе? — спросила Стефани.
— Самое главное, Стефани, что я кое-что заработал на этой выставке.
— Прекрасно, я очень рада. Но мы и так знаем, что эта выставка очень хорошая. И все твои картины прекрасны. Даже если бы эти критики написали отвратительные разгромные рецензии и твоя выставка не принесла бы тебе ни цента, я все равно была бы счастлива и горда.
«А я — нет», — подумал Джон, но промолчал. Он продолжал читать рецензии, поочередно разворачивая вырезки и снова пряча их в конверт.
Стефани вскрыла свои письма и читала их без всякого интереса. Потом она отвернулась к океану. Ее лицо было темное, коричневато-золотистого цвета, волосы она зачесала назад так, как они легли после купания. Там, где ее постригли совсем коротко, у висков, волосы выгорели и стали цвета белого золота, а смуглая кожа оттеняла их еще больше.
Стефани смотрела на воду, глаза ее были грустными. Потом она снова принялась раскрывать конверты. Одно длинное, отпечатанное на машинке, письмо она прочитала очень внимательно, потом принялась за остальные.
Джон, взглянув на нее, подумал, что она вскрывала конверты так, словно лущила горох.
— Что там? — поинтересовался он.
— Чеки.
— На крупную сумму?
— Два — на очень крупную.
— Вот и хорошо, — сказал он.
— Послушай, Джон, не делай вид, что тебе все равно, хоть ты и говорил, что деньги не имеют значения.
— Разве я сказал что-нибудь?
— Нет, ты просто сделал вид, что тебе не интересно.
— Ну тогда извини, Стефани, — сказал он, — действительно, чеки на крупные суммы?
— Нормальные, нам их хватит надолго. Все они — на мое имя, потому что я вышла замуж. Я говорила тебе, что нам следует пожениться. Деньги у нас есть, жить можно. Мы их потратим, но хуже от этого не будет. Для того они и предназначены. И все эти деньги, помимо постоянных поступлений — это деньги моей компании. Так что нам с тобой очень долго не о чем беспокоиться. Все очень просто.
— Выставка покрыла часть аванса и принесла нам еще несколько тысяч долларов, — сказал он, явно обиженный разговорами своей очень богатой жены.
— Ну разве, Джон, это не прекрасно? Ведь выставка еще немного будет работать и, возможно, что-то купят. Совсем неплохо.
— Не выпить ли нам еще чего? — поинтересовался он.
— Давай возьмем что-нибудь другое. Мне, честно говоря, это местное вино пить не хочется.
— А сколько ты его уже выпила?
— Всего бокал. И никакого эффекта.
— А я, знаешь, два, еще до того, как ты пришла, и тоже уже забыл его вкус.
— А есть у них что-нибудь посущественнее? — спросила Стефани.
— Хочешь бренди с минеральной?
— Это уже кое-что.
— Отлично, тогда давай попробуем.
— Ну что ж, давай.
Тот же официант, который читал рецензии, принес бренди, а Джон попросил его принести бутылку холодной воды. Официант налил две большие порции бренди, а Джон положил в бокалы лед и добавил минеральной воды.
— Это приведет нас в чувство, — сказал он. — Правда, пить этот дьявольский напиток до обеда небезопасно.
Женщина сделала долгий глоток.
— Хорошо, — сказала она. — Освежающий, оригинальный, полезный и в меру противный напиток.
Она сделала еще один глоток.
— Джон…
— Что Стефани?
— Я уже кое-что чувствую, а ты?
— Да, — сказал он и глубоко вздохнул, — я тоже чувствую.
Она выпила еще и улыбнулась, отчего вокруг ее глаз появились смешливые морщинки. С холодной минеральной водой, крепкое бренди бодрило.
— Для героев, — сказала она, — совсем неплохо быть героем. Мы ни на кого не похожи. Нам ни к чему называть друг друга «дорогой», или «моя дорогая», или «моя любовь», и еще как-то в этом роде, лишь бы подчеркнуть наши отношения. «Дорогой», «любимый», «ненаглядный» — ужасно пошло. Будем звать друг друга просто по имени, ты меня понимаешь? Зачем нам кому-то подражать?
— Ты очень смышленая женщина.
— Нет, правда, Джон, почему мы должны быть занудами? Почему нам не развлекаться и не путешествовать теперь, когда мы получаем от этого такое удовольствие? Ведь мы можем делать все, что захотим. Будь ты европейцем, по закону мои деньги принадлежали бы тебе тоже. Но они и так твои.
— Да ну их к черту, эти деньги. Что ты завела о них разговор?
— Ладно, Джон. Ну их к черту! Часть из них мы прокутим, и это будет прекрасно. А заняться живописью ты можешь и потом. По крайней мере мы успеем повеселиться до того, как у меня…
— Что у тебя? Ты хотела о чем-то сказать, Стефани? — увидев ее напряженное лицо, поинтересовался Джон.
— Да нет, мне уже стало скучно от этих разговоров. Давай просто развлекаться и поменьше говорить.
— А если я все же начну работать? Стоит только тебе заскучать, и ты сразу же захочешь чего-нибудь еще.
— Ну и работай себе, глупый. Ты и не говорил, что не будешь работать. Кто сказал, что ты не должен работать? Ну кто?
И все же что-то похожее у нее вырвалось. Джон не мог вспомнить когда, потому что его мысли забегали вперед.
— Хочешь работать — на здоровье, а я найду чем себя развлечь. Ведь не бросать же мне тебя из-за этого!
— Ну и куда же мы отправимся теперь? Скоро здесь станет людно.
— Куда захотим, Джон, туда и отправимся. Ты согласен?
— И надолго? — поинтересовался Джон.
— На сколько захотим: шесть месяцев, девять, год.
— Будь по-твоему, — сказал Джон, — но как же все твои дела? Как же твоя компания?
— При чем здесь компания? Там разберутся и без меня. Я и так всю жизнь отдала делу.
— Действительно, Стефани, тебе не мешает отдохнуть. Может быть, еще пару месяцев.
— Почему пару месяцев? Я сколько захочу, столько и буду отдыхать вместе с тобой.
— Я думаю, тебе это скоро наскучит.
