До встречи в метро - Евгения Кловер
Ирина Евгеньевна протянула планшет, который принесла с собой.
«Нашла хороший инновационный центр на юге. Помнишь фотографии, где ты годовалая с кохлеарным имплантом? Тогда еще нерв не могли оперировать, и эффективности в имплантации не было, но сейчас, спустя годы есть шансы! Отец согласен на обследования и операцию»
Оля поняла, что время для «нет» пришло. Она аккуратно села на кровать и привлекла внимание матери, указав на планшет. Ирина Евгеньевна кивнула, протянула его дочери и стала ждать.
«Мам, я хочу, чтобы вы перестали бороться с ветряными мельницами. Неужели ты не видишь, что я уже привыкла жить так и другой жизни не знаю? Даже, если я начну что-то слышать, то не смогу говорить, врачи в этом единогласны. Я очень люблю вас, но это вы меня не слышите, а не я вас. Последняя поездка в Китай была окончательной. Вы или принимаете судьбу, или отказываетесь от меня»
Мама ошарашено смотрела на текст, не веря своим глазам. В них стала скапливаться влага. Брови нахмурились, но вовсе не от злости. Женщина казалась растерянной и сбитой с толку. Как маленький ребенок, чей воздушный шар взмыл в небо и больше не вернется. Оля всегда соглашалась на ее предложения, и самой женщине казалось, что им обеим это необходимо. Прикусив с силой губу, так что выступила капелька крови, Ирина Евгеньевна покачала головой, отметая прочь боль, что заполонила собой грудную клетку и мешала нормально дышать.
Оля мягко коснулась ее руки и улыбнулась кончиками губ. От этого зрелища Ирине Евгеньевне стало еще больнее. Она погладила дочь по голове, и, не написав больше ни слова, вышла из комнаты. Девушка вздохнула. День, определенно, не задался. Но от своих слов отступать она не будет. Мама поймет ее, она уверена.
А пока нужно было задуматься о вещах более насущных. Убраться в комнате, так как представилась возможность из-за отмененной репетиции в театре, и подготовиться к вечеру. Камиль обещал заехать за ней ближе к восьми. Оля ни разу не была в ночном клубе и мало представляла, как нужно себя вести в подобном месте, особенно глухонемому человеку. Впишется ли она? И впишется ли кусок этого мира в ее собственный?
После уборки девушка промаялась, подходя к шкафу и отходя от него, погруженная в мысли, что же ей надеть. Джинсы и футболка казались слишком повседневной одеждой, классические брюки в клубы наверняка не надевают, оставался вариант с платьями. Их у Оли было достаточно, но все отличались стилем и фасоном. Лучше ли будет надеть легкое шифоновое, юбка которого при движении разлетается в стороны? Или выбрать платье-футляр цвета топленого молока, открывающее вид на небольшое декольте и коленки, а еще обтягивающее каждый изгиб тела? Оставались еще варианты. Например, то платье в цветочек, которое уже видел Камиль при первой встрече, но извращенец в метро испортил все впечатление, так что Оля убрала кусок ткани подальше с глаз. Или бирюзовое платье с пояском на талии и широких бретелях, больше смахивающее на сарафан.
Оля выдохнула и в который раз закрыла дверцу шкафа. Почему она так волнуется? Когда звала Камиля пить кофе после репетиции, и то меньше переживала, как будет выглядеть, а теперь была готова на стену лезть от отчаяния. Было ли дело в их прошлом поцелуе? Или в том, что Камиль представит ее своим друзьям? Или в том, что скорее всего она опозорится, а платье хоть как-то добавит ей очков в глазах других людей?
Мама вернулась в ее комнату, поблагодарила за помощь по дому, а потом с вопросом в глазах кивнула в сторону коробок на кровати. Да, с обувью тоже все было непросто. Туфли на каблуке, лодочки или кроссовки?
О том, что у нее на сегодня планы, она написала на меловой табличке еще вчера вечером и оставила ту на кухне, надеясь, что до расспросов не дойдет. Но мама все же решила дочь попытать. Никуда от этого не деться. У матерей как у дельфинов есть встроенный эхолокатор, настроенный на обнаружение романтических отношений у их детей. Перед глазами Мальцевой появился текст, написанный изящным почерком.
«У тебя сегодня свидание, не так ли? Ты несколько часов уже ходишь по комнате туда-сюда, и скоро в полу протрется дырка. Насколько твое решение обоснованное и не опасное?»
Классические вопросы, которые задает родитель, Оля даже не удивилась. Она стерла написанное, села на кровать и стала отвечать.
«Его зовут Камиль. Идем на день рождение его друга в клуб. Он проводит меня домой, ничего такого, из-за чего можно волноваться»
Глаза матери полезли на лоб. Она резко выдернула планшет и рукавом халата стерла мел, не заботясь о чистоте вещи. Вместо изящного почерка появились скачущие буквы.
«В клуб?! Оля, ты серьезно? Какой еще клуб?!»
«Ночной, мам. В моем возрасте уже многие бегают на танцы»
Мама уставилась на ответ и прикусила губу, а Оля задержала дыхание. Она ждала. Если мама напишет, что для таких как ее дочь там не место, сердце точно рассыплется на осколки. Хрупкое перемирие между матерью и дочерью возникшее после последнего разговора грозило рухнуть, и тогда пришлось бы по второму кругу выяснять отношения. Она ходила по минному полю, и гадала, не наступит ли нога на ту самую кочку, которая приведет к взрыву и все испортит.
Наконец, мама написала свое решение:
«Хорошо. Но ты пишешь мне каждые полчаса, что с тобой все хорошо. Вернешься не позднее полуночи. Сообщишь адрес. Если будет нужно, я за тобой приеду. А еще дашь контакты этого молодого человека и обещание, что ты нас познакомишь»
Оля сначала облегченно выдохнула, а потом покраснела. Знакомить родителей с Камилем она пока не собиралась. Ведь еще не понимала, на сколько серьезные между ними отношения, и есть ли они вообще? Одно свидание и поцелуй еще ничего не значат.
«Хорошо. Но я сама решу, когда именно это произойдет»
На этом они с мамой и договорились. Оля встретилась взглядами с женщиной и ощутила, как становится легче дышать. Мама дала понять, что услышала ее, что слова, написанные утром, достигли цели. Больше никаких цепей, никаких врачей, никакого давления в груди от мыслей, что родители хоронят себя под несбыточными ожиданиями. Оля
