Вне игры - Настя Орлова
– Хорошо.
Взяв из шкафа еще одно чистое полотенце, я скрываюсь в ванной. Быстро принимаю душ. Чищу зубы гостевым набором. Потом упираюсь ладонями в мраморную столешницу и несколько мгновений просто смотрю на отражение в зеркале.
Там в спальне девушка, от которой я без ума. Глубоко раненная, но такая поразительно сильная. Мне страшно представить то, что она уже пережила по вине своего бывшего, но то, как она справляется с реальностью его появления сейчас, вызывает у меня только уважение и даже где-то потрясение. Я думал, что она слабая, что ее нужно защищать, но на самом деле она смелее и отважнее многих.
«Если понадобится, готов проходить по делу свидетелем?»
Сообщение от Воскресенского заставляет меня задержаться в ванной. Я пишу ему «Конечно», потом жду, пока сообщение будет доставлено и прочитано. Думаю, что отец Риты напишет что-то еще. Но он покидает чат.
Вздохнув, выхожу из ванной. В коридоре горит свет. Из спальни доносятся приглушенные звуки работающего телевизора. Размышляю о том, что сказать Рите, чтобы как-то сгладить неловкость. Но когда захожу в спальню, застаю картину, которая сводит на нет все мои думы о том, что делать дальше.
Она спит.
Я не удивлен. Вечер у нее выдался не из легких. И я еще днем, когда забирал ее из дома на обед к себе домой, заметил круги под глазами, которые не мог скрыть даже макияж. Эмоционально она, должно быть, вымотана.
Делаю шаг в направлении кровати. Пользуюсь такой редкой возможностью как следует рассмотреть Риту. Ее темные волосы разметались по подушке. Уголки губ опустились, словно когда она засыпала, думала о чем-то грустном. На ней все еще надет халат, только ворот распахнулся, так что под ним через тонкий хлопок футболки я вижу очертания груди. Усилием воли подавляю неуместный приступ возбуждения.
Стараясь не шуметь, подхожу к постели и забираю из расслабленных пальцев Риты пульт. Выключаю телевизор. Подтянув одеяло, укрываю ее. Обойдя кровать, ложусь рядом.
Сон не идет. Думаю о всяком. О том, что у меня карьера за границей, а тут Рита. О том, что я не могу уехать, зная, что ей угрожает опасность. О том, что я никогда еще никого так сильно не желал. О том, что я не меньший мудак, чем Зарецкий. Потому что, даже понимая, каким стрессом стал для Риты этот вечер, я не могу думать ни о чем, кроме того, что мы лежим в одной постели. И она так близко, что мне достаточно протянуть руку, чтобы ее коснуться.
Устав от собственных мыслей, снова беру телефон и забиваю в поиск имя Зарецкого. Хочу понять, что у него за крыша, задаваясь вполне логичным вопросом, почему даже влияния сенатора не хватило на то, чтобы упечь его в тюрьму.
Дядя в погонах. Мама подполковник полиции. Отец судья. Наверное, что-то подобное можно было предположить…
Рядом со мной тихо вздыхает Рита. Я поворачиваю голову, оказываюсь не готов к тому, что она не спит. Ее глаза распахнуты, зрачки блестят в темноте.
– Проснулась? – спрашиваю шепотом.
– Я проснулась, еще когда ты пульт забирал, – отвечает она тоже тихо. – Хотела снова заснуть, но не смогла. Все думаю…
– Извини.
Рита снова вздыхает. Я вижу, как кончик языка смачивает ее губы. Осторожно касается ранки на губе. Но на этот раз она не отводит взгляд.
– Знаешь, о чем я думаю? – произносит она внезапно. Ее голос – низкий, сиплый, очень сексуальный – отзывается во мне горячей волной, простреливающей низ живота и пах.
– О чем?
– О том, что если Влад меня все же убьет, он останется единственным, кто меня касался, – произносит она на выдохе. – Как мужчина, я имею в виду. И что его прикосновения будут последними…
– Рита, – начинаю я, цепенея от ее слов. – Он больше тебя не тронет. Я…
– Ты не можешь этого знать, Никит, – говорит она с какой-то мрачной обреченностью в голосе и вдруг придвигается ближе, так что ее халат задевает мое плечо.
– Рита…
– Одна ночь. – Ее ладонь несмело ложится на мою грудь, колено касается моей ноги. – Пожалуйста, Никита. Она не будет стоить тебе Штатов и твоей карьеры. Она не наложит на тебя никаких обязательств и ответственности. Это просто одна ночь. Как с любой другой девушкой.
Наши глаза встречаются. Дыхание, тяжелое и прерывистое, смешивается.
– Рит, ты не любая другая, – выдыхаю я, чувствуя, что противостоять ей и здравому смыслу почти не в силах. – Неужели ты еще этого не поняла?
– Но ты не хочешь…
– Я не хочу? – повторяю шокированно, распахивая глаза. – Разве ты не замечаешь, как сильно бьется мое сердце, когда ты рядом? Разве ты не чувствуешь?..
Поворачиваюсь к ней. Беру маленькую ладонь и кладу на свою грудь, туда, где бешено тарабанит в клетку ребер сердце. А потом для убедительности придвигаюсь к ней ближе, позволяя через спортивные штаны ощутить каменный от возбуждения член.
– Тогда, пожалуйста, не сдерживайся, – просит Рита. – Не думай о том, почему мы здесь. Ни ты, ни я этого не планировали, правда? Но не позволяй моему прошлому забрать наше настоящее, которое есть здесь и сейчас.
Не в силах сдерживаться, я склоняю голову: мои губы касаются мягких губ, доверчиво раскрытых в приглашении, язык проникает в теплый рот.
– Сделай так, чтобы я забыла… – просит она прерывистым шепотом, когда я даю нам обоим возможность вздохнуть. – Сделай так, чтобы был только ты.
Соблазн взять ее столь велик, желание быть в ней столь сильно, что перед глазами летают красные звезды, но я качаю головой. Я знаю, что, если мы займемся любовью сейчас, я об этом пожалею. Не о том, что взял ее, нет. А о том, что взял ее в тот момент, когда она находилась во власти стресса и не могла мыслить трезво.
– Ты забудешь, Рит, – обещаю я, целуя ключицу в распахнутом вороте халата, спускаясь вдоль ее тела.
– Что ты?.. – шепчет она, пытаясь свести колени. – Никита…
– Чувствуй мои прикосновения, – велю я, стаскивая с нее черный кусочек кружева и неумолимо разводя в стороны ее ноги. – Ни о чем не думай. Позже, если ты не изменишь своего решения, мы займемся любовью, но тогда я тебя уже не отпущу. А то, что произойдет сейчас, ни к чему тебя не обяжет…
Устроившись между ее ног, целую внутреннюю поверхность ее бедра, с удовлетворением отмечая судорожный вздох, который Рита испускает, и как покрывается мурашками нежная кожа.
– Никит…
– Ш-ш-ш, – бормочу я за секунду до того, как мои губы касаются ее
