Солнечный ветер (СИ) - Светлая Марина
Шамрай медленно вдохнул, пропуская через себя все эти слова и теряясь от их количества и неуловленных смыслов. Голова и правда немного кружилась, но подобное головокружение было чем-то хорошим. Определенно. Когда он обдумает это спокойно, то поймет наверняка. Одна беда — сможет ли он хоть когда-нибудь о Даниле думать спокойно? Это же должно стать чем-то обыденным, а где уж тут обыденности взяться?
- Я никогда на яхте не был, — кивнул он, потому что надо было отвечать, тогда как хотелось слушать мальчишечий голосок, серьезный и сосредоточенный. — И океан не видел. Этот ваш Олекса… он к вам приезжал туда часто? Ну… в Ирландию.
— Ага. Ну я когда совсем маленький был — не помню, только фотки есть. Но часто, да.
— Понятно. П-покажешь как-нибудь? Мне интересно, каким ты был тогда.
— Правда? Покажу! У мамы много, она очень любит фотографировать.
— Это хорошо, что она любит. Значит, много чего сохранилось… а… ты, кроме моря, что еще любишь?
— Да мне много чего интересно, — деловито заявил Даня. — Я вот сейчас в лагере научился играть на гитаре. Ну как научился… несколько аккордов уже могу взять. В походы люблю ходить. В прошлом году зимой в химическом кружке занимался — тоже было прикольно. Мама бухтит, что я несерьезно ко всему отношусь, а Олекса утверждает, что я ищу себя.
Щека все-таки дернулась. Хотелось расколошматить о бритую голову этого придурка какую-нибудь небольшую табуретку. А показывать — тоже нельзя. Назар осторожно присел на край кровати и пробормотал:
— А я с детства камнями бредил, мечтал геологом стать… так что ты тоже это… ищи хорошенько, чтобы не потеряться. Олекса много с тобой возится, да?
— Ну я же ему, вроде как, сын, он же мой крестный, — бойко объяснил Даня. — А то у него дома одни девчонки. Тетя Маруся веселая очень, она, представляешь, татухи делает. В смысле, тату-мастер. И мелочь у них смешная. Близняшки. Дита и Вита. Вечно за мной хвостом таскаются. Приходится нянчиться, — скорбно вздохнул мальчишка и вдруг громко рассмеялся: — А еще недавно Вита притащила с улицы щенка. И он тоже оказался девочкой. Прикинь!
На этот смех в палату сунулась Милана. Осмотрела диспозицию сторон и строго проговорила:
— Развеселился на ночь глядя. Тебе спать пора, а не хохотать. Назар, и тебе пора.
Назар резко обернулся и смущенно улыбнулся, глядя на нее. Потом перевел взгляд на сына.
— И правда, Дань. Покой нужен, а ты ржешь. Я пойду.
— Ты же придешь еще? — настороженно спросил Данила.
— П-приду. Конечно, приду, — Шамрай снова глянул на Милану. И вид его был не менее настороженным, чем у Дани. Осторожным. Будто бы боялся, что ему заявят, что у него «дела».
— Сейчас всем точно уже надо отдохнуть, — неожиданно для Назара сказала она.
И он нехотя поднялся.
— Ты давай и правда спи. Утром проснешься, а я буду тут, хорошо?
Данька кивнул, но глаза закрывать не торопился. Словно опять стал маленьким и очень боялся, что сейчас он закроет глаза, заснет, а утром будет совсем не так, как пообещали. Но этого допустить Шамрай никак не мог. Потому что ему и самому казалось — уйдет и закончится все. Ну а как оно может закончиться?
И чтобы сделать приобретенное сегодня чуть более реальным, он порывисто наклонился к ребенку и быстро поцеловал его в лоб, вдохнув разом аромат и тепло кожи с оттенком казенного больничного запаха, ощущение детства и чего-то, о чем на самом деле знал всегда, только забыл однажды в этом сложном и страшном мире вокруг.
Так когда-то, перед сном, целовали его дед Ян и баба Мотря. Точно. Так и было.
— Спокойной ночи, Данька, — прошептал Назар и быстро вышел из палаты, задержавшись лишь на долю секунды возле Миланы, чтобы успеть поймать ее взгляд.
12
Назар
— Утром проснешься, а я буду тут, — пробубнила себе под нос Милана, наблюдая на экране телефона имя звонившего.
Назар.
Наверное, она бы удивилась, если бы это оказался кто-то другой. Уже который день подряд ее утро начиналось с этого человека. Даньке было в радость, Милане действовало на нервы. Олекса служил громоотводом, но недолго. Как известно, напасти не приходят по одиночке. Накануне дня, когда Даньку обещали выписать, Олекса огорошил Милану новостью о том, что у него дома лазарет, все слегли с ветрянкой и ему срочно надо возвращаться.
— Вообще у всех? — ошалело переспросила Милана.
— Кажется, даже у собаки, — мрачно хохотнул Олекса.
После недолгих препирательств было решено, что он вернется домой на машине Миланы, потому что Даньку еще не выписывают, и она вполне за это время найдет, как добраться, а ему надо срочно. Поэтому она торжественно вручила ему ключи от машины и Наталью Викторовну.
Милана не учла только одного. Назар не был бы Назаром, если бы не воспользовался ситуацией.
«Нафига что-то искать, я же на колесах?» — совершенно искренно удивился он, наглым образом став свидетелем их с Олексой разговора и дождавшись, пока друг свалит. И честно говоря, она даже слушать его не хотела, проворчала в ответ что-то типа: «Без тебя справимся», — и собиралась гордо удалиться в палату, оставив Шамрая и дальше восседать на диване в ожидании, когда его подпустят к ребенку. Но тут он сыграл ва-банк, подхватился с места, ладонью прикрыл Данину дверь, не давая ей пройти, и очень серьезно и с чувством выдал: «Слушай, я понимаю прекрасно, что несколько часов со мной в одном салоне для тебя, мягко выражаясь, неприятны, но ты сама подумай, как везти его будешь. Он взрослый парень, а даже со штанами ему справиться пока сложно, ты его в сортир на заправке как поведешь? Или, тем более, в поле? Ладно тут, в больнице, а при посторонних? Ты хоть и мать, а все равно женщина!»
Она, конечно, для приличия фыркнула. И с удовольствием продолжала бы фыркать по дороге домой, но приходилось сдерживать нрав из-за Даньки. Утешалась Милана лишь тем, что положительные эмоции ему точно не повредят, а она потерпит. Потерпит пока они доедут до Кловска. Потерпит пока Назар поможет Дане дойти до его комнаты. Потерпит пока он неторопливо спустится обратно и проговорит банальное «Если что — звони».
Лишь бы поскорее избавиться от него Милана согласно кивнула, быстро закрыла за ним дверь и облегченно выдохнула. Наконец-то дома, наконец-то его присутствие в их с Даней жизни уменьшится.
Она ошиблась. Вот он. Не успело на следующий день солнце разжарить улицы, как он уже звонит!
— Привет, — сердито проговорила Милана в трубку.
— Доброе утро! — прозвучало в ответ. Достаточно бодро, он явно давно проснулся. Но судя по тишине — либо дома, либо в кабинете офиса. — Как Данила?
— Еще спит.
— Вы врача на сегодня вызвали? Или поедете в клинику?
— А может, я как-нибудь сама разберусь? Без твоего надзора.
— При чем тут надзор? — с нотками удивления в голосе осведомился Шамрай. — Я первый раз в жизни вижу ребенка с дыркой в боку. Я беспокоюсь и хочу, чтобы его осмотрели и другие врачи, не только друсковские.
— Дел других тебе больше нет, — проворчала она. — Мы, кажется, договорились, что в случае… не знаю, чего-то сверхъестественного — я тебе позвоню. За ночь ничего подобного не произошло.
— Вчера была тяжелая дорога, мы ехали пять часов. Данила храбрился, но ты же сама понимаешь, что ему было непросто. Разумеется, я звоню сам, если не звонишь ты!
— И не буду, — хмыкнула она. — Ты никак не относишься к тем, с кем я буду обсуждать свои ежедневные заботы.
— Свои заботы можешь оставить себе, я не настаиваю. Но о Даниле я хочу знать. И общаться с ним я тоже хочу, — проявляя чудеса терпения, заявил Назар.
— Меня вообще не волнует, чего ты хочешь.
— Не заставляй меня применять приемы, которые тебе не понравятся.
— Я не стану продолжать с тобой этот разговор, — заявила Милана. — Ты отчего-то решил побороться за звание заботливого отца, но угрозами ты его точно не добьешься. Поэтому просто прими к сведению. Если будет что-то, о чем тебе надо будет знать — я позвоню. А если ты станешь названивать мне ежедневно — я просто перестану отвечать. Пока!
