Невозможный. Нахальный. Любимый - Ульяна Николаевна Романова
– Да, – твердо отчеканил Роберт.
– Прошу ответить вас, невеста.
Мое робкое, едва слышное «да».
– Прошу скрепить подписями ваше желание стать супругами, – продолжила женщина, подвигая к нам нарядную папку с документами.
Роберт первым поставил подпись и трясущейся рукой передал ручку мне.
Я пробежала глазами по бумагам и пробурчала:
– Почему я Багрова?
– Потому что это моя фамилия, Рори, – тем же тоном ответил Роберт, – а ты выходишь за меня замуж.
– И что? Может, я хочу оставить свою фамилию, – уперлась я.
– Рор-р-ри, моя жена будет носить мою фамилию, – отрезал Багров.
– Да ты представляешь, сколько документов мне придется поменять? – взвыла я.
Лицо регистратора выражало всю мировую скорбь. Уверена, что так оригинально на ее веку еще никто не женился, и вряд ли кто-то из молодоженов устраивал разборки прямо на регистрации, выясняя, кто берет чью фамилию.
– Я сам этим займусь. Или вот Арта организуем, – быстренько делегировал проблему Роберт.
– При чем тут Арт? – праведно возмутился племянник.
– Ты юрист! – нашел железный аргумент мой почти муж.
– Я опер!
Артур встретился взглядом с любимым дядюшкой и тут же поправился:
– Займусь.
– Займется, – обрадовался Роберт, переводя взгляд на меня, – а я помогу. Вдвоем мы тебе все быстренько поменяем!
– Ну да, твоя харизма и не на такое способна в женском коллективе.
– Рори, автограф оставь. Я буду ругаться только со своей законной супругой до конца наших дней. Неженатым я этот ревнивый произвол терпеть не готов.
Регистратор хмыкнула, а я завелась. Быстро подписала документ, отодвинула папку и не успела оглянуться, как меня прижали к твердому телу и снова поцеловали.
Я закинула руки ему на плечи, отвечая на поцелуй. А когда Роберт отстранился, прошептала ему в губы:
– Больше никакой харизмы и дамочек вокруг тебя!
– Рори, я настолько твой, что ты на мне табличку можешь повесить – «Собственность Авроры Аристарховны Багровой», и я буду ее с гордостью носить и всем хвастаться, – серьезно пообещал Роберт.
Нехотя выпустил меня из объятий и достал из кармана еще одну бархатную коробочку. Открыл ее, и на свет божий показались обручальные кольца, по ширине больше напоминающие браслеты из тонкого золота.
Вредина внутри меня пыталась съязвить, не нашел ли он еще шире и заметнее, но я промолчала. И покорно надела кольцо ему на палец, с удовольствием подставляя руку, чтобы и он надел мое на меня.
– Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловаться, – радостно выдохнула регистратор.
И мы целовались. В торжественном зале, по дороге к машине, и пока Артур вез нас куда-то. Не стесняясь никого, словно мы оказались совсем одни в этом мире.
Я прислушалась к своим ощущениям и поняла, что мне легко и спокойно. В груди разливалось блаженное тепло, а чувство полета только усиливалось.
Судя по взгляду Роберта, им овладели те же эмоции.
Нас привезли куда-то, помогли выйти из машины, трижды напомнили, что нас ждут, потому что мы не могли оторваться друг от друга.
Наконец, мы выбрались на свет божий, Роберт хотел меня куда-то отвести, но я остановила, перехватив его за руку.
– Что, Рори? – напрягся он.
– Я хочу тебе кое-что сказать, – замялась я, – я знаю, что я не идеальная, много бурчу и язвлю, но там, в загсе, ты обещал… И я тоже хочу пообещать тебе, что сделаю все, что в моих силах, чтобы ты ни дня не пожалел, что мы поженились.
Сказала и смутилась. Отвела взгляд, закусила губу и пыталась отдышаться, потому что от неожиданного признания закружилась голова.
– Аврора, я готов слушать твое бурчание и спорить с тобой до конца своих дней. Я не собираюсь тебя менять. Пожалуй, только один момент…
– Какой?
– «Все сама» закончилось, Рори. Теперь у тебя есть я, а у меня – ты. Пойдем, нас ждут!
Глава 32
Роберт
Я медленно раскрыл глаза, глянул в потолок и широко улыбнулся. Я женат. На Авроре. Очуметь!
Вчера после загса я привез ее в кафе – праздновать. Мои близкие организовали довольно скромное, но очень веселое торжество с танцами и песнями, а матушка Авроры даже аниматора привела. Спасибо, что не цыгана с медведем, конечно, но радовалась теща так, словно я на ней женился, а не Аврору с трудом в загс затащил.
Я понимал, что для злючки все случилось слишком быстро, и был готов к последствиям, как когда-то Дава. Тот вообще на второй день знакомства женился и первые пару лет каждый день доказывал своей Юльке, что он не варвар и дикарь, а самый лучший мужчина на свете. Зато сейчас Юлька сама готова была прибить и прикопать каждого, кто усомнился бы в ее обожаемом супруге.
С Авророй мы вчера оба здорово перенервничали и устали настолько, что брачная ночь прошла под девизом «кто кого переспит». То есть оба легли и мгновенно уснули. Я так вообще не спал больше суток, что в моем возрасте непозволительная роскошь. Это в двадцать я мог месяцами спать по два часа, сейчас при тех же вводных ранний инфаркт мне обеспечен.
Потянулся, зевнул, повернул голову с намерением обнять свою жену и обалдел. Подушка была пуста.
Я легко поднялся и потопал выяснять, куда с брачного ложа свинтила Аврора.
Нашел в кухне, которая как-то преобразилась. Не то чтобы я был грязнулей, но видя, как засияла кухня от энтузиазма и работоспособности самой педантичной женщины в моей жизни, даже немного устыдился.
Встал на пороге, почесывая подбородок, и наблюдал. Все сияло чистотой! Аврора даже тарелки с кружками расставила по цветам и размерам и продолжала тереть столешницу на кухонной тумбе, стоя ко мне спиной.
Я не стал заострять внимание на том, что убиралась она в моей белой футболке – наверное, надела первое, что нашлось. Просто смотрел и понимал, что жениться спонтанно в двадцать и тридцать лет – большая разница. В двадцать ты еще готов подстраиваться и спокойно принимаешь изменения в жизни, в тридцать начинаешь больше ценить комфорт и стабильность. В тридцать на твоей кухне хозяйничает уже сформировавшаяся женщина со своими взглядами на жизнь и быт. И хорошо откормленными за годы жизни насекомыми в голове, куда там моему Валерику…
– Рори, может, кафель от стены тоже отодрать? – с улыбкой
