Здравствуй, папочка Мороз! - Амелия Борн

У меня внутри образовался какой-то теплый комок. Как же отчаянно захотелось вдруг ему поверить! Как легко было это сделать! Но вместо этого я услышала свой собственный голос:

– Знаешь, что я поняла с годами? Только в юности любовь кажется вечной. А с течением жизни осознаешь – этих любовей может быть куча. И ни одна не длится всю жизнь.

Мельников вдруг отстранился от меня, и без его ладони, сжимающей мою, стало ужасно холодно. Немного помолчав, он сказал:

– А у меня перед глазами был иной пример. И я для себя хочу того же. И верю, что можно полюбить раз – и навсегда.

Он говорил это просто и твердо, так, что мне вдруг до какого-то отчаяния захотелось стать той, кого он полюбит. Раз и навсегда.

– Будешь десерт? – перевел вдруг бывший босс тему и мне не осталось ничего иного, как растерянно кивнуть, размышляя, не наговорила ли чего-то лишнего и непоправимого.

Я много размышлял о том, что сказала Снежана. И пришел к выводу, что отчасти она права. У них с Митей был свой сложившийся быт, в котором я только-только начал появляться, да еще и не в очень серьезном (пока что!) для Вьюгиной качестве. И, наверно, тот самый Леня, бывший рядом гораздо дольше меня, вписался бы в него куда более успешно.

Хотя, о чем это я? Никаких Лень, Леш, Слав и прочих гусей хрустальных в жизни Мити и Снежи я больше был терпеть не намерен! Ну, нет, конечно, приятельствовать вполне можно было, но на этом – все.

Так вот Снежана хоть и была отчасти права, но она ошибалась в гораздо большем. Нас с ней тянуло друг к другу. У нас был сын. Так что о каких-то там трусках и носках, по моему мнению, ей уж точно переживать не стоило. Ну, или только на первое время, когда мы наконец станем жить одной семьей. А я планировал ускорить этот процесс в обозримом будущем.

Вот такие мысли и занимали меня, когда в дверь осторожно постучали и после моего короткого «Войдите», на пороге появилась секретарша.

– Павел Александрович, к вам ваша невеста.

Первая радость от того, что приехала Снежана, исчезла быстро, когда я понял, что явилась, скорее всего, совсем не она, а Лайма. Надо будет как можно быстрее уведомить журналистов, что наши с Лаймой желания пожениться – в прошлом.

– Пусть заходит, – кивнул я и сделал вид, что увлечен бумагами.

Зацокали каблучки, Лайма без приглашения устроилась за столом напротив меня. И стоило только мне поднять на нее взгляд, заявила:

– Павел, я пришла не для того, чтобы высказывать тебе свое возмущение. Хоть ты и заслужил его в полной мере.

– Тогда забудем о возмущениях и сразу же переходи к делу, – кивнул в ответ.

– Ммм…

Было заметно, что она порядком растерялась. Видимо, ждала чего-то иного. Но угадывать – чего именно, и уж тем более потакать желаниям Лаймы услышать то, чего я не собирался говорить – это последнее, чего мне могло хотеться.

– В общем, я поговорила с отцом. Сказала ему, что вовсе не нужно отменять ваши сделки, несмотря на то, что мы с тобой…

– Разошлись, – любезно подсказал я, когда пауза затянулась.

– Да. Именно так.

По правде говоря, она сумела меня удивить. Хотя, я тут же и задал себе мысленно вопрос – не подстава ли это со стороны Лаймы?

– Не совсем понимаю… причину такого жеста доброй воли с твоей стороны, – признался в ответ. – Но благодарен, если за ним ничего такого не стоит.

– Ты о том, что этим я хочу тебе навредить?

Прищурившись, я смотрел в лицо бывшей невесты и думал о том, что она сильно изменилась. Больше не закатывала глаза и истерики. Стала взрослее, что ли.

– Надеюсь, что нет, – пожал плечами с легкой полуулыбкой.

Лайма же подалась через стол ко мне и, положив ладонь поверх моей руки, горячо заверила:

– Нет, Павел. Естественно, нет! Я все поняла, все осознала. Вместе мы больше не будем, но бизнес-то от этого страдать не должен.

С подобной разумностью спорить было глупо. Поэтому я, чуть сжав пальцы Лаймы в ответ, попытался завершить нашу беседу на той ноте, благодаря которой с моей души окончательно бы упал камень:

– Я не хотел, чтобы все получилось именно так… вернее, если вдруг у тебя есть на меня обида, прости.

Не успел договорить, когда дверь в кабинет открылась и на пороге обнаружилась не только секретарша, но еще и Митя со Снежаной.

Взгляд Вьюгиной метнулся на наши с Лаймой руки. Я быстро выпростал ладонь и поднялся навстречу сыну и Снеже.

– Я пойду, Павел. До встречи, – проговорила моя бывшая невеста, после чего, к немалому моему облегчению, скрылась.

– Это не то, что можно было подумать, – мягко сказал я, когда сын и Снежана зашли в кабинет, а секретарша удалилась.

– А я что-то успела подумать? – вскинула брови Вьюгина.

Кажется, скандалить и бежать не собиралась. И из такой мелочи делать слона – тоже.

– Не знаю, но вдруг…

Приблизившись к Снежане, я покосился на Митю, который уже вовсю рассматривал то, что привлекало его внимание, положил руки на плечи Вьюгиной и пояснил, не желая недомолвок:

– Лайма пришла сказать, что возможно, у нас с ее отцом сделка все же состоится. Несмотря на то, что мы с нею никогда не будем вместе.

– Хм, – она нахмурилась, закусила губу.

Я же стоял и смотрел на нее, как самый распоследний идиот, потому что в этот момент желания, что возникали в сторону Снежаны, были такими, которые не предусматривали наличия детей в радиусе ближайших пары километров.

– Потом обсудим, – хрипло сказал я и, кашлянув, повернулся к Мите. – Вы просто мимо проезжали, или у вас есть какие-то планы, в которых я уже жажду