Здравствуй, папочка Мороз! - Амелия Борн
Присутствие мужчины в моей постели казалось чем-то диким. Но невозможно было не залюбоваться Мельниковым – красивым мужественным профилем, легкой щетиной, четко очерченными мускулами… Казалось, что именно так и выглядел Аполлон, если вообще когда-либо существовал. И все это великолепие, если верить самому Мельникову, могло быть моим?..
– Нравится?
Я испуганно охнула, когда внезапно послышался мужской голос. Мельников приоткрыл один глаз, наблюдая за мной с лукавой ухмылкой. Я мгновенно вспыхнула, как застигнутая врасплох школьница, но все же парировала, прикрыв растерянность усмешкой:
– Если бы не нравилось, ты бы тут не оказался.
Мельников приподнялся в постели, оперевшись на локоть и окинул меня таким взглядом, что я почувствовала себя еще более голой, хотя, казалось бы, куда уж больше, когда на мне и так одна лишь простыня, под которой – ничего нет?
Господи, а если сюда войдет вдруг Митя, как он всегда и делал по утрам? Как я объясню сыну эту картину? Надо срочно что-то делать, иначе он подумает то, о чем и речи пока не было. То есть – что мы с его отцом – вместе.
– Слушай… – начала я, не глядя на отца своего ребенка. – Митя может заглянуть в любой момент. Тебе лучше одеться. Да и мне тоже.
– Без проблем, – протянул Мельников и я ощутила, как под ним плавно прогнулся матрас. Невольно вскинув взгляд, обнаружила перед собой мощную мужскую спину. Он нагнулся, чтобы подобрать с пола одежду и я завороженно наблюдала, как перекатываются под кожей его мускулы. Сейчас этот мужчина напоминал в каждом движении дикого зверя – притихшего на время, но все еще до конца необузданного. И эта чисто мужская, затаившаяся, но все равно ощутимая в каждом движении сила пугала и восхищала одновременно. Мельников одевался медленно. Так медленно и настолько эротично, что с этим не мог сравниться никакой стриптиз. Я нервно сглотнула, обнаружив, что он стоит передо мной одетый, а я до сих пор сижу, прижимая к себе простынь и откровенно на него пялюсь.
– Может, тоже оденешься? – поинтересовался он насмешливо, вскидывая бровь.
– Сначала выйди! – заявила я чуть ли не истерически.
Он выразительно приподнял бровь еще выше и, окинув меня взглядом, который ясно говорил, что секретов в моем теле для него не осталось, все же вышел.
Поспешно натянув шорты и футболку, я последовала за ним. При этом так до конца и не понимая, как мне теперь себя вести. Как вообще ведут себя с мужчинами после подобного?..
Стоит ли предложить ему завтрак? Или выпроводить, пока сын не увидел? Или… больше, впрочем, никаких вариантов на ум не приходило.
Пока я колебалась, случилось то, чего и опасалась – в коридор выскочил Митя и радостно замер при виде отца, а потом бросился к нему с криком:
– Ух ты! Папа так рано приехал!
Хмыкнув, я поспешно ретировалась на кухню со словами:
– Пойду сделаю вам завтрак.
Странно, но прошедший завтрак вовсе не был неловким, как я того боялась. Напротив – мы выглядели как самая настоящая семья, которая проводит свое обычное утро. Весело, непринужденно болтая, разделяя вместе пищу и… жизнь. Почти идеальная картинка, о которой прежде я могла лишь мечтать.
А вечером меня ждал сюрприз. Мельников заявился снова, на этот раз – с букетом красных роз в руках и церемонно заявил:
– Приглашаю тебя на свидание. Ну или похищаю, если не пойдешь добровольно.
Он растянул губы в обворожительной улыбке и я поняла, что безнадежно таю.
– Я… но Митя… – пробормотала, стараясь сохранить остатки разума.
– С будущей тещей я уже договорился, она с ним побудет, – безапелляционно заявил Мельников и мне не осталось ничего иного, как в спешке собраться, попутно жалея о том, что Лина не может мне помочь. Как же мне ее не хватало! Во всем. Но обращаться к ней, как ни в чем не бывало, пока не разобралась с отношениями с ее братом, казалось просто кощунственным.
Мы ужинали в уютном итальянском ресторанчике. Сидевший напротив Мельников казался воплощенной галантностью. Все было, как в красивых голливудских фильмах и вместе с тем… как-то неправильно.
– Зачем все это? – спросила я, не выдержав.
Он вскинул на меня удивленный взгляд:
– Зачем что?
– Все это, – повторила, обведя рукой вокруг себя. – Цветы, ресторан…
– Я думал, женщинам это нравится, – насмешливо заметил он в ответ, лениво откидываясь на спинку стула.
– Ты проводил соцопрос среди своих подружек? – съязвила я.
Мельников тяжело вздохнул:
– Снежа, да что не так? Ты говорила, что совсем меня не знаешь, и я подумал, что нам не помешает провести время только вдвоем.
Мне вдруг стало стыдно. В конце концов, меня прежде еще не водили по ресторанам. Да и цветов особо не дарили. Но после совместной ночи это казалось… каким-то странным и неестественным.
– И как ты себе это представляешь? – поинтересовалась я. – Чтобы узнать человека, нужны месяцы, а то и годы. Ну или вода, огонь и медные трубы.
– Месяцы? Годы? – шутливо ужаснулся Мельников. – Может, просто спросишь обо всем, что тебя интересует или беспокоит?
– Ты серьезно? – приподняла я брови. – Предлагаешь провести анкетирование?
– Предлагаю просто поговорить, – спокойно ответил он.
– Ну хорошо… – протянула я. – Ты разбрасываешь носки по квартире? Ходишь в одних трусах целую неделю? Поднимаешь стульчак?
Он недоуменно посмотрел на меня, потом расхохотался.
– Тебя действительно это все интересует? – выдохнул, продолжая смеяться глазами.
– Представь себе, да, – ответила холодно, но тут же смягчилась:
– Когда живешь годами со своим, привычным бытом, очень сложно допускать другого человека в это личное пространство. Начинает казаться, что куда проще вообще ничего не менять. Кроме того… я никогда не жила с мужчиной, зато на работе наслушалась от замужних коллег такого…
Мельников подался ко мне, протянул руку и сжал мою ладонь – простой жест, показавшийся вдруг куда более интимным, чем то, что было между нами ночью.
– Нет, я не разбрасываю носки, – сказал он, и его мягкий, бархатно-хриплый голос ощущался, как ласка. – Трусы
