Рэдклифф - Затерянная мелодия любви
– Анна? – неуверенно позвала Грэм, облокотившись о край кровати. – Ты в порядке?
– Уже намного лучше, – тихо ответила Анна.
У Грэм проявилась гематома под правым глазом и появилась большая царапина на подбородке. А порезы на руках имели еще более пугающий вид. Но к счастью, все они были неглубокими.
– Тебе не следовало делать это своими руками. Они слишком ценные.
– Да, как и ты, – ответила Грэм в порыве откровенности. Ее все еще трясло после случившегося, а невозможность увидеть Анну и убедиться, что с ней действительно все в порядке, сводила ее с ума. Она попыталась сдержать свои эмоции и тихо сказала:
– Я обещаю больше этого не делать, если ты пообещаешь больше не попадать под падающие деревья.
– Обещаю, – прошептала Анна.
Нежность Грэм после стольких недель отстранения, вкупе с воспоминанием об их поцелуе, взволновали ее. Грэм была рядом с ней, невероятно внимательная и заботливая.
– Тебе нужно отдыхать, – прошептала Грэм. Она осторожно приблизилась и, взяв Анну за руку, нежно провела пальцами по проступающим венкам на руке.
Анна лежала без движения, боясь даже дышать.
Она чувствовала, что Грэм не боится того, что делает, но когда она это поймет, то непременно остановится. А Анна очень этого не хотела. Теперь, когда Грэм позабыла об осторожности, Анна впервые почувствовала силу ее эмоций. Собственническое выражение на лице Грэм и прикосновения ее рук заставляли Анну таять, а участившийся пульс заглушил всю боль.
– У нас есть обезболивающее, – наконец проговорила Грэм. Она приложила руку Анны к своей щеке, придерживая ее пальцами.
Она очень медленно водила подушечками Анны по своей коже.
– Оно мне не понадобится, – прошептала Анна, ее горло сжалось от желания.
Грэм приложила одну руку к лицу Анны и принялась медленно перебирать ее волосы. Они были такими мягкими, шелковистыми и невероятно красивыми. Она хотела просто сидеть, вот так, возле Анны.
– Тебе нужно поспать. Я буду рядом, – прошептала она.
Анна сделала дрожащий вдох. Грэм была такой нежной, а ее прикосновения пронизывали насквозь. Никто так прежде к ней не прикасался.
– Тебе лучше уйти, Грэм, – заставила себя сказать Анна. Эта мысль была мучительной, но было совершенно очевидно, что Грэм тоже немало пережила. Она вся дрожала. – Ты выглядишь очень уставшей.
– Не сейчас, – сказала Грэм тоном, не терпящим возражений.
– Тогда ложись рядом со мной, – потребовала Анна, – или я тоже не буду спать.
Грэм нахмурилась.
– Ты тоже невероятно упрямая, – мрачно заметила она.
Никто прежде не позволял себе говорить с ней подобным образом. Даже Кристина, которой было так сложно противостоять.
– Я серьезно, Грэм, – настаивала Анна, ловя редкий момент слабости обычно непроницаемой защиты Грэм. – Или ты ложишься рядом, или я тоже не буду спать.
Грэм не могла заставить себя уйти, но отказывалась проанализировать, почему. С недовольным вздохом она прилегла у изголовья кровати и, упершись локтем в подушки, обняла Анну за плечо.
– Ну, все, – настоятельно сказала Грэм. – Теперь закрывай глаза.
Почти инстинктивно Анна повернулась так, чтобы оказаться в объятиях Грэм. Прижавшись щекой к ее груди, она обняла Грэм за талию и закрыла глаза. К своему удивлению очень скоро она задремала.
– Не уходи, – прошептала она сквозь сон. Если бы не физический и моральный стресс, она бы никогда не попросила об этом.
– Не уйду, – пообещала Грэм, целуя ее в макушку. Если бы не недавно пережитый страх за жизнь Анны, она бы ни за что не осталась.
* * *Когда Анна открыла глаза, было уже совсем темно. Грэм все еще была рядом, прижавшись щекой к волосам Анны, она одной рукой поглаживала ее оголенное плечо. Видимо во сне Анна придвинулась к Грэм и запрокинула на нее одну ногу, и сейчас она лежала, плотно прижавшись к Грэм.
Анна чувствовала свое возбуждение и задалась вопросом, понимает ли это Грэм. Она сдвинулась под легкой простынкой и еще плотнее прижалась грудью к груди Грэм. В качестве вознаграждения, она услышала внезапный легкий стон.
– Грэм, – прошептала она, приподнявшись так, чтобы их губы почти соприкоснулись. Теперь она чувствовала сердцебиение Грэм.
Грэм почти не дышала и очевидно пыталась взять себя в руки.
Анна намеренно передвинулась таким образом, чтобы все ее тело вытянулось поверх Грэм. Ее соски напряглись, и она медленно поводила ими из стороны в сторону по груди Грэм. Когда Анна привела в движение свои бедра, приятная дрожь прокатилась по телу Грэм.
Сгорая от неумолимого желания, Анна скользнула рукой к передней части брюк Грэм и прошлась пальцами по внутренней части ведер Грэм.
– Займись со мной любовью, – прошептала Анна голосом, охрипшим от желания. – Пожалуйста, Грэм, пожалуйста… ты так нужна мне.
– Не могу, – глухо отозвалась Грэм, с дрожью пытаясь сдержать свое возбуждение.
Анна обхватила бедро Грэм, намеренно скользя вверх.
– О боже, Анна, не надо, – простонала Грэм, но ее бедра сами подались навстречу руке Анны. Ее мысли рассеивались, будто в тумане, в то время как волны возбуждения проделывали свой путь от таза к животу и дальше. – Ты не знаешь, о чем просишь!
Грэм не могла противостоять прикосновениям Анны, а та не убирала руки, ощущая ее влажное желание и видя голод в ее глазах, который уже невозможно было отрицать. Анна так же чувствовала страх и сопротивление Грэм, но зашла уже слишком далеко, чтобы обращать на это внимание. Она оказалась во власти неумолимого желания, движимая инстинктом, таким же жизненно важным, как воздух.
– Я знаю, о чем прошу, – простонала она, – и ты тоже. Хочешь, чтобы я умоляла?
Грэм все еще сомневалась, пытаясь игнорировать нарастающее напряжение и удержаться от желания податься навстречу руке Анны. Все ее тело бунтовало. Она опасалась, что оргазм настигнет ее от малейшего прикосновения.
– Анна, ты ранена, – слабо запротестовала Грэм.
– Я чувствую лишь, как сильно ты мне нужна. Я сейчас взорвусь от возбуждения, о боже, Грэм, – Анна застонала от переполняющего ее желания. Находясь целиком во власти хрупкой женщины в ее объятиях, она схватила руку Грэм и прижала ее к своей груди. – Пожалуйста…
С этим прикосновением защита Грэм наконец пала. Со сдавленным криком она уступила очередной волне возбуждения. Ее страсть прорвалась с такой силой, что у Анны перехватило дыхание. Ее руки, будто огонь, жадно ласкали тело Анны.
Прикосновения вскоре слились в жаркое пламя, от которого нервные окончания Анны начали гореть. Ей казалось, будто она превращается в растаявшую жидкость, слова превращались в тысячи криков, а крики – в бессвязные стоны, в то время как ее тело выгибалось навстречу Грэм, отчаянно предлагая всю себя.
