Галина Гордиенко - Лесная колдунья
Больше в парке скамеек не было, зато аллеи тянулись на добрый километр, и Кирилл не заметил, чтобы здесь толпами бродили горожане.
Обычно один-два человека спешили по домам из ближайшего супермаркета или с автобусной остановки, что понятно — жители элитного микрорайона явно не бедствовали, машина была у каждой семьи, и не одна. Только платных автостоянок рядом с отцовским домом Кирилл насчитал три, а многие просто оставляли легковушки во дворах.
Получается, перехватить девчонок в конце аллеи — нечего делать, и так же легко скрыться в густом кустарнике, пересечь парк, перемахнуть невысокую чугунную изгородь и сесть в машину. Или дворами выбраться на соседнюю улицу.
Рустам не дурак, сразу поймет — в другом месте вероятность захватить девчонок врасплох меньше, здесь же можно спокойно курить в кустах, ни с одной аллеи никто тебя не заметит.
Наблюдая несколько дней за Лерой, Кирилл понял, что прав, — двоюродная сестра от автобусной остановки бежала к дому именно через парк.
И с парнем обычно расставалась у остановки. Лера не разрешала провожать ее дальше, боялась, что они нечаянно столкнутся с матерью. Екатерина Васильевна тоже, оказывается, предпочитала короткий и приятный путь через парк.
Смешно, но Кирилл ходил к этому дому как на работу. И не только потому, что его нестерпимо, прямо-таки болезненно тянуло к странной девчонке.
Если честно, Кириллу с понедельника казалось, что за ними следят. И утром, когда они с Василисой идут к остановке, и вечером, когда уставшие бредут к дому, вяло переругиваясь. Он украдкой обшаривал взглядом кусты, но никого заметить не смог, как ни всматривался в пыльную листву, пытаясь вычислить место засады.
Пугать Василису не хотелось, поэтому Кирилл не рискнул при ней обыскивать наиболее подозрительные участки. И зря, пожалуй, уж вспугнул бы Рустама точно.
Сегодня утром Кирилл рыскал по скверу, как милицейская собака, но так и смог определиться — прав ли.
Пустые бутылки, окурки валялись в жухлой траве во множестве, мятых газет с остатками хлеба и консервных банок тоже хватало, но когда они тут очутились…
Кирилл не сомневался, что Рустам при нем к Василисе не сунется. Этот рыночный вояка достаточно труслив и осторожен, хоть и искренне считает себя крутым парнем.
Кирилл презрительно хмыкнул: он не раз встречался с этим «тигром» в спортивном зале, Рустам сдувался мгновенно, почувствовав чужую силу. А ведь Кирилл знал и более слабых физически бойцов, которых уложить практически невозможно, если только убить или покалечить.
Он сам из таких.
Ему легче сдохнуть, чем сдаться.
Когда Кирилл был подростком, тренер клятвенно обещал ему, сопливому мальчишке, чуть ли не олимпийскую медаль, только бы Кирилл не уходил из большого спорта. Говорил, что именно такой характер, как у него, приводит спортсмена к победе. Когда все остальное не важно, важно одно — не сдаваться. Никогда.
Кирилл поморщился, вспоминая один из боев: он дрался тогда с переломанной рукой и разбитым лбом. Дрался ожесточенно, будто на кону сама жизнь, и выиграл-таки, напугав противника бешеным напором и нездоровым огнем в глазах. Он стал чемпионом Северо-запада в своем весе, но медаль, как ни странно, и в том нежном возрасте ничего не значила для него.
Тренер после чемпионата и ругался страшно, и — Кирилл видел — гордился им, даже хвастался талантливым учеником в тренерской, приятели потом доложили, кто-то из них подслушал случайно.
Нет, Рустам не боец! Но он очень опасен, просто очень.
Кирилл видел, как дерется этот подонок против более слабых. Рустам буквально терял голову и бил, бил, бил, бил…
От противника его приходилось оттаскивать. Кирилл помнил лицо Рустама в эти минуты: глаза мутные, дурные, зубы оскалены, на губах пена — смотреть страшно и противно.
Порой Кириллу казалось: у начальника охраны рынка что-то не в порядке с психикой. Однако после боя Рустам вел себя вполне адекватно и даже с кривой улыбкой невнятно извинялся перед ошеломленным его внезапным бешенством противником. Сваливал все на «трудное» детство и «восточный» темперамент.
В любом случае Кирилл не собирался допускать, чтобы Василиса или Лера встретились с этим типом один на один. Даже если ему придется ночевать у отцовского подъезда.
Кирилл понимал, что глупо продолжать игры в прятки, нужно быстрее кончать с этой затянувшейся историей. Если он прав и Рустам в самом деле до сих пор следит за девушками, нужно…
Да, он обязательно все продумает вечером! И не сегодня, так завтра прекратит эту глупую опасную игру в казаки-разбойники. Если честно, по Рустаму давно плачет тюремная камера, жаль, что подобных ему вообще выпускают на свободу, еще и срок скашивая за «приличное» поведение.
Неужели Густелев прав и это действительно именно Рустам пытался прирезать молоденькую продавщицу ювелирного магазина?!
Кирилл криво усмехнулся, вспомнив вчерашний ночной звонок одноклассника — Густелев так и не поверил ему, наивно пытался расколоть. Добрый час задавал невинные на первый взгляд вопросы о Бекмуратове.
Смешно, но Кирилл едва не попался на его удочку, едва не проговорился, что на днях встречался с Рустамом.
Чуть не брякнул — нет, следов женских ногтей на рустамовской физиономии не заметил, хотя видел Бекмуратова буквально на днях. Мол, если несчастная молоденькая продавщица успела пройтись ноготочками по разбойничьим щечкам, то ищите, друзья-следователи, в другом месте, Рустам чист как слеза младенца, пусть на самом деле подонок еще тот. Хорошо, Кирилл вовремя все просек и не угодил в ловушку.
Густелев настоящий иезуит!
Впрочем, хороший следователь и должен им быть, уважительно отдал Кирилл должное приятелю.
Кирилл по очереди проводил взглядом Лериных родителей.
Первым ушел из дома отец. Он спешил к платной стоянке, по сторонам не смотрел, по озабоченному лицу видно — мысленно уже на работе.
Екатерина Васильевна несколько минут постояла на крыльце, неспешно беседуя с пожилым охранником. Согласилась с его замечанием, что лето в этом году на удивление жаркое и сухое, это для Питера необычно. Посмеялась над какой-то историей с несостоявшейся кошачьей трапезой.
В разговоре мелькнуло имя Василисы, но Кирилл так и не понял, при чем тут облезлый дворовой кот, похожий почему-то на старый «шнурок от кед».
Потом охранник вернулся в подъезд, а Екатерина Васильевна обвела двор жадным взглядом, будто стараясь вобрать в себя все: и неяркое питерское небо, и деревья с их пыльной листвой, и коротко подстриженную траву на газонах, и разгуливающую по клумбе с чахлыми астрами толстую печальную ворону…
