Развод. Пусть горят мосты - Стася Бестужева
— А если он попытается помешать?
— Тогда это будет задокументированное препятствование вашему родительскому праву, — отвечает она. — Еще один козырь для нас в суде.
После разговора с Анной чувствую себя увереннее. Принимаю душ, пью кофе, привожу дом в порядок. Пустой дом без детей кажется чужим, холодным, но сегодня эта пустота дает мне пространство для размышлений.
К обеду решение принято. Открываю телефон, пишу сообщение Максиму: "Мы едем. Скажи, что нужно сделать с моей стороны."
Его ответ приходит почти мгновенно: "Отлично! Ничего не нужно, я все организовал. Билеты на твою почту придут сегодня вечером. Загранпаспорта детей с тобой?"
"Да, храню их у себя", — отвечаю, чувствуя странную смесь тревоги и возбуждения.
"Тогда просто собирай вещи и отдыхай. О формальностях я позабочусь."
Вечером, когда я заканчиваю сборы и просматриваю список необходимых вещей, звонит телефон. Павел.
— Слушаю, — отвечаю нейтрально.
— Завтра не жди нас раньше восьми, — его голос такой же холодный, как и вчера. — У нас насыщенная программа.
— Хорошо, — говорю я. — Могу я поговорить с детьми?
Пауза. Слышу, как он отдает кому-то телефон.
— Мама? — голос Ники звучит немного напряженно. — Как ты?
— Нормально, солнышко, — стараюсь, чтобы мой голос звучал бодро. — Как вы там? Весело?
— Нормально, — повторяет она мои слова. — Мы в загородном клубе. Тут бассейн и теннисные корты.
— Звучит здорово, — говорю я, хотя сердце сжимается от мысли, что они развлекаются без меня. — Даниил рядом?
— Да, — ее голос чуть понижается. — Мам, ты не волнуйся, мы в порядке. Я присматриваю за ним.
Моя двенадцатилетняя дочь присматривает за братом. Берет на себя мою роль, пока меня нет рядом. От этой мысли становится горько.
— Передай ему, что я люблю вас обоих, — говорю я. — И жду завтра.
— Обязательно, — обещает Ника. — Пока, мам.
Возвращаю телефон на тумбочку и сажусь на кровать. Чувствую себя как в ловушке. Если я протестую против того, что Павел забрал детей без предупреждения, я "истеричка". Если соглашаюсь — значит, признаю его право единолично принимать решения.
Телефон снова звонит. На этот раз Максим.
— Привет, — его голос звучит тепло, успокаивающе. — Все в порядке?
— Насколько это возможно, — отвечаю я. — Павел забрал детей на выходные.
— Я знаю, — говорит он. — Ты писала утром. Как ты?
— Странно, — признаюсь я. — Дом без них кажется... пустым. Но может, это и к лучшему. Успею собраться, подготовиться морально.
— Ты не передумала?
— Нет, — мой голос тверже, чем я ожидала. — Наоборот. Теперь я уверена, что это правильное решение.
— Отлично, — слышу улыбку в его голосе. — Тогда приглашаю тебя на ужин. Полина у бабушки, я тоже один. Почему бы нам не скрасить это одиночество вместе?
Предложение застает меня врасплох. Ужин. Вдвоем. Это уже не просто дружеская поддержка, это... что-то большее.
— Я... не знаю, — запинаюсь. — Не уверена, что это хорошая идея.
— Почему? — спрашивает он прямо. — Боишься, что Павел узнает?
— Отчасти, — признаю я. — Он и так обвиняет меня в отношениях с тобой. Если узнает про ужин...
— Лена, — его голос становится серьезнее. — Ты все еще позволяешь ему контролировать свою жизнь. Даже не напрямую — через страх. Это то, чего ты хочешь?
Его слова задевают за живое. Он прав. Даже не находясь рядом, Павел определяет мои решения, мои действия, мои страхи.
— Нет, — отвечаю твердо. — Не хочу. Во сколько ужин?
* * *Ресторан, который выбрал Максим, находится на окраине города — небольшой, уютный, с приглушенным светом и негромкой музыкой. Место, где нас вряд ли встретят знакомые.
— Ты прекрасно выглядишь, — говорит он, когда мы садимся за столик. — Этот цвет тебе к лицу.
Я краснею, разглаживая синее платье. Впервые за много месяцев надела что-то кроме джинсов и футболок или рабочей формы. Впервые за много месяцев накрасилась не просто автоматически, а с удовольствием.
— Спасибо, — улыбаюсь я. — Ты тоже... хорошо выглядишь.
Это правда. Максим в темно-сером костюме без галстука выглядит одновременно элегантно и непринужденно. От него исходит спокойная уверенность, которая действует на меня успокаивающе.
— Итак, — он поднимает бокал вина, — за новые начинания?
— За новые начинания, — соглашаюсь я, чокаясь с ним.
Ужин проходит в непринужденной беседе. Мы говорим о работе, о Полине и ее успехах в музыке, о книгах, которые недавно прочитали. Ни слова о Павле, о разводе, о всех тех проблемах, которые преследуют меня последние месяцы.
— Знаешь, — говорит Максим, когда нам приносят десерт, — я давно не проводил вечер так... спокойно. Просто разговаривая о чем-то приятном.
— Я тоже, — признаюсь я. — Последние месяцы словно жила в постоянном напряжении. Каждый разговор — о проблемах, о стратегиях, о выживании.
— Так и должно быть, — он накрывает мою руку своей. — Жизнь не должна состоять только из борьбы. В ней должно быть место для радости, для простых удовольствий.
Его рука теплая, сильная. Хирургические руки — руки, которые спасают жизни, как и мои. Руки, которым я доверяю.
— Максим, — начинаю я, не зная, как сформулировать вопрос. — Эта поездка... что она для тебя значит?
Он не отводит взгляд, не пытается уйти от ответа.
— Шанс, — говорит он просто. — Шанс увидеть тебя счастливой. Шанс показать тебе, что жизнь может быть другой — без страха, без постоянного контроля, без манипуляций.
— А для нас? — уточняю я. — Что она значит для... нас?
Максим задумывается, подбирая слова.
— Возможность, — отвечает он наконец. — Возможность узнать, что мы чувствуем друг к другу, когда нет внешнего давления. Когда мы просто Максим и Елена, а не коллеги, не "друг, поддерживающий в трудную минуту". Просто мужчина и женщина, которым хорошо вместе.
Его искренность обезоруживает. Никаких игр, никаких скрытых смыслов — только прямота и честность.
— Я боюсь, — признаюсь я тихо. — Боюсь, что использую тебя как спасательный круг. Что мои чувства — просто реакция на то,
