Александра Соколова - Просто мы научились жить (2010-2012)
Ольга засмеялась, видимо, вспомнив обстоятельства первого упоминания об Инниной дочери. Казалось, она совсем не удивилась – только интереса прибавилось.
– Никогда бы не подумала, что ты лесбиянка, – сказала она, отсмеявшись и дождавшись, когда отойдет в сторону официант. Зачерпнула чайной ложкой подтаявшее в креманке мороженое и отправила его в рот.
– А я до сих пор так не думаю, – ответила Инна, провожая ложку взглядом, – дело в том, что это мой первый и единственный опыт такого плана.
Ольга облизнула губы и пристально посмотрела на Инну.
– Уверена?
Сделав паузу скорее из приличия, чем из необходимости, Инна кивнула.
– Алаверды, – салютнула стаканом с соком она, – твоя очередь.
– Ой, моя жизнь не настолько интересна, – отмахнулась Ольга, – пять лет замужем, никаких детей, одна сплошная карьера. Однажды на корпоративе меня спросили, как зовут мужа, и я поняла, что не помню его имя. На следующий день мы развелись.
– А после? – Инна скрыла удивление, но видимо не слишком удачно – Ольга разулыбалась, глядя на нее.
– После – миллион случайностей и ни одной закономерности. Может быть, я жду нечто особенное?
Она так сексуально приподняла бровь, и настолько неслучайно коснулась ногой Инниной лодыжки, что последние сомнения отпали.
– Ты кокетничаешь со мной? – Спросила Инна, убирая ногу и выдерживая Ольгин взгляд.
– Немножко, – похоже, что испортить настроение этой женщине не смог бы даже прямой отказ. Она снова смеялась, доедала мороженое и поглядывала из-под шикарно уложенной наискось черноволосой челки, – без далеко идущих планов.
– А с какими же?
– Ты мне нравишься, – серьезность вернулась за столик вместе с кожаной папочкой счета, – и мне нравится тебя немножко смущать. Ты очаровательно краснеешь.
Инна потрогала собственные щеки – и правда, горят, надо же, а она и не заметила.
– Мне бы хотелось сохранить наши отношения в деловых рамках, – сказала она, опуская руки, – и еще: моя личная жизнь не тайна ни для кого, но я бы не хотела, чтобы эта тема муссировалась в офисе, если ты не против.
Ольга задумчиво проводила взглядом Иннины руки, задержавшись на красивых, ухоженных пальцах, и кивнула, вставая:
– Нет проблем, госпожа Рубина. Как вам будет угодно.
И по этому «как вам будет угодно», Инна поняла: не обижается. Недовольна немного, растеряна возможно, но не обижается.
Удивительная женщина. Просто удивительная.
***– Ты так выглядишь сегодня, что у меня подкашиваются ноги, – набрала Лиза в диалоговом окне «аськи» и тут же спрятала его под файлом с отчетом.
Она сидела одна в кабинете – коллеги разошлись на обед, а она осталась наедине с экраном, стаканом кофе и разведенной кипятком лапшой «Ролтон» рядом с клавиатурой.
В правом нижнем углу замигал значок с конвертом, и это мигание отозвалось в Лизе учащением сердцебиения и дрожью в руках. Она только со второго раза попала по конверту и прочитала:
– Правда? Интересно, с чего бы.
Она зарычала вслух, и написала «рррр», не забыв снова прикрыть окно. Ответ не заставил себя ждать:
– Мне нравится, когда ты рычишь, сладкая. Хочешь меня?
Горячая волна поднялась от ног к низу живота, и Лиза тяжело задышала.
Черт! Черт! Черт! Что ответить? Правду? Но тогда игра закончится, и нужно будет переходить к конкретным действиям, а так хочется немножко продлить эту сладкую муку. А если искусственно тянуть – может кончиться заряд, и она решит, что желания больше нет…
Вот уже неделю тянулись эти сумасшедшие, яркие, сводящие с ума отношения. Стремительно и сладко развивались они с того дня, как Лиза, зажмурившись, отправила первое сообщение с предложением дружить той, что снилась ей каждую ночь и чье фото прочно поселилось на рабочем столе домашнего ноутбука.
Предложение дружить было принято практически сразу, и, уделив немного времени знакомству и приличествующим случаю формальным вопросам, они принялись наперебой кокетничать и отпускать многозначительные намеки.
С тех пор каждое утро начиналось с звукового сигнала пришедшего сообщения, и каждый вечер (а вернее ночь, потому что прощаться было совершенно невозможно, и каждая беседа затягивалась далеко заполночь) заканчивался засыпанием рядом с открытым ноутбуком.
На работе было труднее: только теперь Лиза поняла, как неудобно сидеть за столом не у стены, а посредине кабинета: ходящие за спиной коллеги, конечно, не смотрели в ее монитор, но вероятность случайного взгляда заставляла стыдливо сворачивать окно переписки и прятать за рабочими документами.
– Хочу, – решившись, написала она и, замерев, приготовилась ждать ответа. Однако, вопреки ожиданиям он пришел быстро:
– А как ты меня хочешь?
В Лизиной голове моментально пронеслась серия ярких картинок на тему «как», «где» и «каким образом». Она сжала ноги под столом, глубоко вдохнула и ответила:
– Перестань меня мучить. Если я отвечу, как, то уже не смогу работать.
– Ну и к черту твою работу, – появился ответ, – думать ни о чем не могу, кроме твоего тела, сладкая моя.
Блин! Блин! Блин!
Лиза вскочила со стула, подбежала к окну и высунулась наружу в тщетной попытке поймать хоть чуточку холодного воздуха. Но середина дня, лето лишили ее этой надежды. Пришлось возвращаться назад и отвечать:
– Я тоже только о тебе думаю. С ума по тебе схожу. Когда мы увидимся?
На этот раз ответа пришлось ждать долго. Лиза места себе не находила – отходила от компьютера, и тут же бежала обратно. Закрывала окно и открывала снова. Она даже не заметила, как вернулись с обеда коллеги и только просьба соседки перестать барабанить пальцами по столу чуть-чуть вернула ее в реальность.
– Уверена, что это хорошая идея? – Появилось в «окне». – Вряд ли у нас получится просто побеседовать.
– Плевать, – набрала Лиза, дрожа и допуская ошибки, – я хочу тебя видеть.
И снова долгая, сводящая с ума пауза, и долгожданный ответ:
– Хорошо. Завтра.
Вопль, который испустила Лиза, надолго привлек к ней внимание коллег, но ей было плевать: она вскочила на ноги, запрыгала по кабинету, напевая от счастья. Пробежалась еще раз до окна, поцеловала в макушку заглянувшего на шум Шукшина, вернулась на рабочее место и написала:
– Я самая счастливая женщина на свете. А завтра буду еще счастливее!
Улыбающийся «смайлик» был ей ответом.
Глава 19.
Что-то изменилось, но что именно – Женька никак не могла сформулировать. После ссоры и примирения с Мариной, когда они заснули, обессиленные, на одной полке, обнявшись, она проснулась среди ночи от того, что затекла рука под Марининой щекой, и больше уже не смогла заснуть.
