Инсинуации - Варвара Оськина
– Вы опять собираетесь отрываться всю ночь?
– Да, мамочка, – донёсся до неё весёлый голос.
– Ты дождёшься, что тебя отчислят за систематические прогулы. – Элис уже не раз поднимала эту тему, но пока все её ворчания пропадали втуне.
– Не успеют. – Джо наконец-то вышел из своего убежища и запустил руку в банку, схватил сразу горсть и запихнул её в рот. Элис поморщилась. – Я окончу институт раньше, чем они смогут посчитать хотя бы половину моих пропусков. Что там с цветами, кстати? Выяснила от кого они?
– Самонадеянный индюк, – пробурчала она и смачно зевнула, проигнорировав вопрос.
– Ты доконаешь себя этой работой.
– Надеюсь, что нет. Иначе будет чертовски обидно не попасть на собственную защиту.
– Заучка, – Джо закатил глаза
– Иди уже, а то там Арнольд и вправду состарится.
Джошуа чмокнул её в щёку, испачкав крошками от печенья, и направился в прихожую.
– Еда в холодильнике, таблетки на столе, а я ушёл. – Он нацепил свои извечные стоптанные кроссовки, накинул кожаную куртку и помахал на прощание рукой.
– Проваливай уже. – Эл устало вздохнула, когда за другом захлопнулась входная дверь, и проворчала: – Это кто ещё из нас мамочка…
Покачав головой, Элис направилась в ванную, на ходу стягивая с себя одежду. С каким-то мстительным наслаждением она закинула ту в корзину для белья и поплотнее припечатала сверху крышкой. Так-то! Закрыв за собой дверь, Элис скользнула взглядом по отражению, что явило огромное зеркало. Губы привычно поджались, и Эл отвернулась. Зрелище по-прежнему было печальным, так стоило ли там искать что-то новое? Тёмные круги под глазами давно перестали поддаваться великой силе корректора и выделялись чёрными дырами на синюшной коже с просвечивающими прожилками голубых вен. Худые руки, худые ноги, торчащие рёбра. Как бы ни старался Джо, его кулинарные труды не могли оставить ни грамма жира на тощем теле Элис. А про остальное даже и говорить не стоило, она была вся какая-то… никакая. На фоне голубого кафеля кожа казалась ещё более серой. Ну разве не глупо думать, что знающего толк в женщинах профессора могло заинтересовать… это. В темноте первой встречи ещё можно было списать всё на обман зрения, но уж при свете дня кошмар проявлялся в полной мере. Её могильной свежести позавидовала бы, разве что, Мартиша Адамс.
Устало посмотрев себе под ноги, Элис зажмурилась. Операция жизненно необходима, но она не видела для себя ни единого шанса. Даже если забыть про космический счёт, что выставит любая клиника, и панический страх остановки сердца, как ей жить дальше? По словам доктора Пайпера, реабилитация займёт около года, а доктор Чен вообще не уверен в том, что удастся обойтись одним распарыванием несчастной грудины… Впрочем, он и не хирург. Но даже если всё пройдёт удачно, что ей делать потом? На что есть и оплачивать счета? Сможет ли она вернуться к учёбе, в клетку с хищниками, где каждый сам за себя? Получится ли, как и прежде, рвать зубами нервы и выворачивать наизнанку мозги, стараясь успеть везде и сразу? В Массачусетсе нет полумер, а Элис задрала планку своих целей слишком высоко, чтобы сдаться на финишной прямой. Нет, так рисковать не имело смысла. А значит, остаётся скрестить пальцы и любой ценой дотерпеть до конца учебного года. Она тешила себя надеждой, что потом станет легче, но даже зная о лживости этих надежд, оказалась не в силах отобрать у себя последний костыль мотивации. Вздохнув ещё раз, Элис залезла под горячие струи воды и представила, как та смывает тревоги, усталость и дурные мысли. Она выдержит и справится несмотря на проклятую мать-наркоманку, адов график и обнаглевшего профессора.
Bee Gees бодро завели свою шарманку по пятому кругу в попытке доораться до спящего разума. Они старательно возвещали, что настал новый день. Неделя катилась своим чередом, отмеряя время лекциями, семинарами и исследовательской работой. Каждый день Элис пропадала в лаборатории, стараясь заставить свою программу работать так, как было задумано. Однако интеллектуальный анализ и подбор данных по-прежнему не запускались, отчего Эл ругалась, плевалась и устало вздыхала. В среду профессор Хиггинс благополучно улетел на конференцию, оставив студентов на попечении Генри. Кто будет вести консультации, было пока неизвестно, а потому сегодня Элис намеревалась забежать к Кёлль, чтобы выяснить подробности.
Непогода ненадолго сжалилась и уступила место последним тёплым дням. Октябрь уверенно вступал в свои права и разукрашивал клёны в Бостон Коммон18 всеми оттенками жёлтого и бордового. Их листья цветным лоскутным одеялом устилали также дорожки Кембриджа, где шелестели без остановки, подгоняемые ветром с реки Чарльз. В этот четверг, один из таких по-осеннему солнечных дней, когда прогретая за день земля пахла чуть взопревшей листвой и примятой травой, курс Элис спонтанно собрался на Килиан-Корте19. Очередной практикум по Децентрализованным приложениям подошёл к концу, и им срочно требовалось проветрить перегруженные головы. Элис присоединилась к остальным, жалея, что за все годы между ними так и не появилось чувства общности, и такие посиделки были редкостью, которую каждый из них встречал с нескрываемой радостью. Будущие магистры развалились перед «Большим Куполом», наслаждаясь видом на Мемориал-драйв и реку, где проходила последняя тренировка университетского яхт-клуба.
Кто-то из однокурсников сидел, опираясь спиной на объёмный рюкзак, кто-то лежал, используя в качестве подушки свёрнутые в комок куртки. Рядом в таких же позах отдыхали другие студенты, нежась под удивительно тёплыми лучами осеннего солнца. Слева от вытянувшейся на собственном плаще Элис развалился Джастин Трой, патлатый черноволосый гик с явной примесью индейской крови. Он расчехлил гитару и принялся самозабвенно проверять строй. Эл знала, что этот парень играл в трёх, а то и четырёх группах одновременно. Перебегая с лекции на репетиции, Трой всегда таскал с собой орудие пыток и работающий от батареек маленький маршалловский комбик. Пару раз Элис ходила на его выступления и даже при своей любви к тяжёлой музыке всё равно поражалась, насколько каждый участник этих концертов был мрачен, волосат и педантично одет во всё чёрное.
Немногие знали, но инструмент Джастина был сделан им самим из нескольких давным-давно поломанных гитар. Парень откопал их, шарясь на свалке за андеграундным музыкальным клубом. Он корпел над ней около месяца, перепаивал схемы, менял платы, прежде чем результат устроил этого привереду. Элис полагала, что прошлое его кумира – Брайана Мэя – не давало молодому человеку покоя и вынуждало во всём походить на легендарного гитариста. Трой даже как-то рискнул завить волосы, но зрелище оказалось настолько комичным, что больше этого не повторял. Что касается науки, то астрофизикой
