Татьяна Тронина - Мода на невинность
– В общем, да... – вздохнул он. – Есть кое-что...
– Ну так говорите... В чем же дело?
К мучительной тошноте прибавилась еще и головная боль.
Вадим Петрович снова вздохнул и начал:
– Как ты знаешь, Оленька, я честно пытался забыть о тебе. Я ведь не дурак, я прекрасно понимал, что ты ни за что и никогда... Я честно пытался жить как все нормальные люди! Я даже два раза вступал в законный брак – после того... ну, после всего этого.
Про то, что мой отчим еще делал попытки жениться, я не знала, и его признание возмутило меня еще сильнее. Да как он смел!
– Но это было все не то, – тихо продолжил он. – Я думал только о тебе. Ты помнишь – несколько раз я появлялся, пытался поговорить с тобой...
– Помню, – шевельнула я губами.
– Ты не хотела меня слушать. Ты не хотела меня слышать. Так вот... это – последняя попытка. Клянусь, я больше никогда не потревожу тебя, моя милая, моя славная, моя сладкая...
– Слава богу...
– Но погоди! Я тебе сказал, что договорился об отпуске на лето – но это только потому, что страшно сжигать за собой сразу все мосты, у меня есть один шанс, что ты... что ты, может быть, в этот раз меня не отвергнешь. Только один шанс, хотя я, когда гляжу на тебя сейчас, уже ни на что не надеюсь.
– Ничего не понимаю...
– Все очень просто – если ты отвергнешь меня окончательно и бесповоротно, то я... Оля, ты пойми – для меня есть только ты и никто больше, я уже убедился! – с отчаянием воскликнул он, отчего Костя в кустах еще быстрее завертел своей проволокой. – Кто это? – с подозрением спросил Вадим Петрович. – Что надо этому молодому человеку?
– Это местный дурачок... – рассеянно бросила я. – Постойте, кажется, я наконец поняла вас. Вы собираетесь покончить с собой, если я – как вы изящно выразились – отвергну вас?
– Да, – заморгал он глазами, как будто собираясь плакать. Меня это известие привело в восторг, я даже забыла о головной боли. Я словно ожидала от него этих слов.
– Чудесно. Чудесно! – захлопала я в ладоши. – Немедленно...
– Что?
– Немедленно приводите свой план в исполнение. Я знать вас не хочу. Вы негодяй, убийца и растлитель. Немедленно! Только, умоляю... – с жаром добавила я. – Выберите веревку покрепче. И, главное, убедитесь еще в том, что гвоздь хорошо забит! А то, знаете, получится не трагедия, а фарс.
Я хотела рассказать ему о Филипыче, но передумала.
– Оленька, но я совершенно серьезно...
– Я тоже! – Я уже не могла находиться с ним рядом, вскочила и бросила в него томик Вийона. – Скорее бы вы сдохли...
Книжка, перевернувшись в воздухе, попала почему-то прямо в лоб невинному Косте. Он вскрикнул, как заяц, и убежал. И я тоже убежала, даже не думая о том, что придется мне выслушать от Марка, я думала только о том, чтобы поскорее Вадим Петрович оказался в аду. Там ему самое место!
Вечером мы говорили с Инессой. Она пришла поздно и вся была еще в мыслях о социально-политическом устройстве России – они в тот день в редакции обсуждали статью одного очень умного человека, который утверждал, что будущее нашей страны в ее прошлом.
– Скоро крестьяне опять пересядут на лошадей, строить будут только из дерева, а глобальное потепление – полная ерунда, его придумали капиталисты в коммерческих целях... – бормотала она, бегая по своей комнате.
Я держала в ладонях сердоликового котенка и с каким-то болезненным наслаждением любовалась его хитрой мордашкой. Удивительно талантливая скульптура...
– С Вадимом Петровичем сегодня говорила... – пробормотала я как бы между прочим. Инесса тут же остановилась, пристально посмотрела на меня.
– Что? И ты молчишь! Ах, пожалуйста, оставь в покое эту дурацкую игрушку, расскажи мне все... Как ты держалась?
– Я держалась хорошо, – сообщила я с усмешкой, – только пострадали невинные... Нет, не пугайся, я хотела кинуть в Вадима Петровича книжкой, а попала в Костика, нашего дурачка.
– Н-ну, твои способности к метанию я знаю хорошо... А что ему надо было?
– Вадиму Петровичу? Известно что... Прощения и примирения. Нет, в этот раз он сообщил мне, что решил свести счеты с жизнью, раз я его отвергаю.
– Чушь! – быстро произнесла Инесса. – Типичный шантаж.
– Да-да, я тоже так подумала... Он будет преследовать меня бесконечно, я знаю.
– Ты погоди, мы что-нибудь придумаем, – решительно сказала она, обняв меня за плечи. – Что-нибудь особенное, радикальное, что раз и навсегда избавит тебя от этих мучений.
– Я, кажется, догадываюсь, потому что «раз и навсегда» – это...
– Дурочка, почему ты все время о мрачном! Идем-ка на балкон, подышим свежим воздухом.
Мы вышли на наш старый балкон в стиле барачного барокко. Было совершенно темно и тихо, в конце улицы, среди листвы, горел одинокий фонарь да светила лампочка на веранде Потаповых.
– А вдруг и правда он на себя руки наложит? – шепотом спросила я.
– Ерунда. Очень маловероятно, – твердо ответила Инесса.
– Но все-таки шанс есть?
– Н-ну...
– Шанс есть, – шепотом подтвердила я, чтобы тетя Зина не слышала нас с соседнего балкона. – Я желаю ему смерти, но так... абстрактно. Сегодня вечером я думала, что будет, если он умрет, испытаю ли я облегчение.
– И?.. Впрочем, не отвечай, я и так знаю – не испытаешь.
– Правда, – с отчаянием согласилась я, собираясь расплакаться. – Есть что-то такое... внутри меня, от чего мне никогда не избавиться. Будь он хоть трижды мертв...
– Перестань, – ущипнула меня Инесса. – Посмотри лучше, какая замечательная ночь!
– Сверчки поют...
На крыльцо соседнего дома вышла Люсинда и выплеснула что-то из ведра на землю.
– Вот кто не страдает, – пробормотала я.
Атласный халат Люсинды переливался в темноте фосфоресцирующим светом.
– Почему ты так думаешь? Страдают все, – философски заметила Инесса, закурив тонкую ментоловую сигаретку.
– И она? – кивнула я на дом напротив.
– Да. Только это дела давно минувших дней, сейчас у нашей соседки все хорошо, но были времена... Мы ведь с ней в одном классе учились.
– Да что ты! – ахнула я. – Не может быть!
– Только не говори мне, что я выгляжу гораздо моложе Люси, – кокетничая, важно произнесла Инесса. – Она хоть и толстая, но старухой не выглядит.
– Да, но... вы такие разные. Вы очень разные, вас даже в одном классе невозможно представить! «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань...»
– Господи, ты такая болтушка! – хихикнула Инесса. – Но тем не менее... – Она снова стала серьезной. – Сразу после школы они с Мишей Потаповым поженились, и началась череда страданий.
– Он ее бил? – с ужасом спросила я.
– Нет, что ты... Очень долго у них не было детей. Нечто гинекологическое... Больше десяти лет Люсинда, как ты ее называешь, страдала и переживала, и если б не поддержка Миши... Было опробовано все – и достижения современной медицины, и народные средства, и еще черт знает что... А потом неожиданно появилась Милка – уж не знаю, в результате ли заговора или нового лекарства, и наша Люся успокоилась.
