Татьяна Тронина - Мода на невинность
– Оленька! – кто-то тихо произнес рядом со мной. Я открыла глаза и забыла, о чем только что мечтала.
Рядом стоял Вадим Петрович. Я снова закрыла глаза, а потом открыла.
– Я присяду, ладно? – Он осторожно опустился на противоположный край скамейки. – Оленька...
Странно, чего я так испугалась – в маленьком городке найти человека легко. Ведь он и приехал сюда именно для того, чтобы найти меня. Но о чем мне с ним говорить? Я еще не придумала тех слов, которые должны поразить его в самое сердце, которые должны убить его...
– Как вы нашли меня? – холодно спросила я.
– Просто шел сейчас по дороге и вдруг увидел... Ах, какой замечательный, тихий город, и столько цветов...
Меня сразу затошнило.
– Нет, я не о том, – преодолевая приступ дурноты, с отвращением произнесла я. – Как вы вообще меня нашли?
– У меня был адрес твоей тети, помнится, еще твоя мама...
– Господи! – Я закрыла лицо руками. Нет, говорить с ним было выше моих сил!
– ...я несколько раз тебе звонил – там, в Москве, но никто не подходил, потом караулил возле дома... соседи сказали, что ты в больнице. Туда меня не пустили. Туда вообще никого не пускали!
– Да, это одно из условий лечения, – пробормотала я.
– ...а потом ты снова куда-то исчезла. Я ходил к доктору – бородатому такому, дикого вида...
«Ян Яныч», – догадалась я.
– ...он тебя лечил, но он ничего не сказал мне, и тогда я решил, что ты, возможно, уехала к тетке.
– Вам не приходило в голову, – дрожащим голосом произнесла я, – что я, Вадим Петрович, совсем вам не рада?
– Приходило, – ответил он и потупился. Когда он не смотрел на меня, я позволяла себе глядеть на него – тогда, в Доме мод, я толком не успела рассмотреть своего врага. Изменился ли он? Теперь я видела, что он ничуть не изменился. Странно, а я хотела, чтобы он побыстрее состарился и умер... Сколько ему сейчас? Лет тридцать восемь, сорок – он был моложе моей бедной мамы... «Нет, все-таки тридцать восемь», – с огорчением вспомнила я.
– Вы надолго сюда? – в тайной надежде, что услышу какой-то определенный срок, спросила я. Если б я точно знала тот день, когда он исчезнет, мне стало бы легче. Но он ответил:
– Я не знаю, как получится... Вообще-то я договорился со своим коллегой, что он заменит меня летом.
– Целое лето?! – с отчаянием воскликнула я. – Вы что, целое лето хотите мне испортить?
Я невольно посмотрела на Костю – но от него не было никакого толку, он продолжал нервно крутить в руках проволоку, может быть, чуть быстрее, чем обычно.
– Оленька, девочка... – прошелестел Вадим Петрович. – Если б ты только могла понять...
Мне хотелось заплакать, зарыдать во весь голос, но я справилась с собой. «Буду мужественной, – стиснув зубы, решила я. – Не дам ему повода думать, что он может манипулировать мной. Пусть увидит, что я совсем не такая, пусть увидит, как бессмысленны все его поступки!»
– Это все лирика, – тихо сказала я. – Впрочем... Где вы остановились?
– У женщины одной, – с готовностью произнес он. – У старушки...
– Ах, мне совершенно безразлично...
– Нет, правда, она уже старуха. Живет недалеко от вас. Вдова.
– Вдова Чернова!
– Так ты знаешь? Впрочем...
Он еще что-то промямлил, глядя на меня тоскливыми, собачьими глазами. Он мне ужасно не нравился, он мне не нравился даже вне зависимости от его поступков – бледный, с короткими светлыми волосами, с уже намечающимися залысинами, с этим неприятным ртом, который то ли смеялся, то ли страдал...
Я молчала, а он, наверное, воспринял мое молчание как поощрение и заговорил оживленно и быстро, раздражающе жестикулируя руками:
– Я искал комнату неподалеку от тебя, а Чернова любезно согласилась... Вообще, здесь очень милые люди! Вдова рассказала мне о тебе, о том, как ты тут живешь, о Зинаиде Кирилловне и о той милой женщине, с которой ты дружишь, она еще со мной говорила после показа мод... Я так удачно попал на этот показ! Только приехал, только снял комнату – моя хозяйка рассказала о нем, о том, что ты там будешь, ведь твоя подруга... Инесса, да?.. участвует в показе. Но я никак не ожидал, что и ты... Я, правда, опоздал – немного заблудился, но зато мне досталось очень хорошее место – как раз напротив... Господи, я тебя даже не узнал сначала! – с восторгом, с придыханием сказал он и потянулся ко мне с явным намерением ухватить мою руку, которой я упиралась в скамейку.
– И не вздумайте! – вспыхнула я, и Вадим Петрович тотчас же отшатнулся.
– Я вообще тебя не узнаю, ты другая, совершенно другая, ты стала еще лучше, еще прекрасней. – Он скорчил странную гримасу, как будто собрался плакать. – Ты всегда была хороша! Но сейчас...
– Я в ваших комплиментах не нуждаюсь, – буркнула я, но мой собеседник этого не услышал.
– ...в этом свадебном платье! Ты была похожа на серебристое облачко, на солнце, на лето – как богиня Флора, ты знаешь?
Я вдруг некстати вспомнила, что дворничиху у нас в Москве тоже звали Флорой.
– Ты улыбаешься... – мечтательно протянул он. – Значит, я могу надеяться, что прошлое забыто? Да-да, забудем о прошлом, забудем, что мы когда-то были знакомы, – давай вообразим, что мы только что встретились и еще ничего не знаем друг о друге...
– Забудем? – возмутилась я. – Вы негодяй, вы убийца, растлитель – такое невозможно забыть!
– Что ты такое говоришь! – испугался он, хотя слышал эти слова уже не первый раз. – Я же ничего такого не делал – и ты это прекрасно знаешь...
Я чуть не задохнулась от возмущения.
– А мама отчего умерла? Вы помните, отчего умерла моя мама?!
– У нее было больное сердце, – ответил этот человек, невинно хлопая ресницами.
«Пожалуй, я его убью. Прямо сейчас, – вдруг мелькнуло у меня в голове, и я критически осмотрела фигуру Вадима Петровича. – Я его задушу голыми руками... А что? Не такой уж он крепкий, вряд ли он станет сильно сопротивляться...»
– Так... хорошо, – зловеще произнесла я. – Ну а что со мной вы сделали, помните?
– Ничего, – быстро ответил он. – Ничего.
– А... – В голове вдруг все переклинилось, только мысль об Инессе еще держала меня на плаву. – Вадим Петрович, – вдруг неожиданно спокойно сказала я, – вы о чем-то хотели поговорить со мной? Я так понимаю, что одними признаниями в любви вы не ограничитесь... Вы ведь не просто так сюда приехали – не только же для того, чтобы сообщить мне, какая я красивая?
– В общем, да... – вздохнул он. – Есть кое-что...
– Ну так говорите... В чем же дело?
К мучительной тошноте прибавилась еще и головная боль.
Вадим Петрович снова вздохнул и начал:
– Как ты знаешь, Оленька, я честно пытался забыть о тебе. Я ведь не дурак, я прекрасно понимал, что ты ни за что и никогда... Я честно пытался жить как все нормальные люди! Я даже два раза вступал в законный брак – после того... ну, после всего этого.
