Татьяна Тронина - Мода на невинность
Мне казалось, будто я сошла с ума и что Вадим Петрович оказался галлюцинацией. Но лучше б и правда он был галлюцинацией! Едва я начала осознавать происходящее, как тут же убедилась, что мой злой гений мне не померещился. Тетушка сидела рядом, убитая и разгневанная.
– Вот сволочь! – с чувством произнесла она слова, которых прежде я от нее не слышала. – Надо же, у него хватило наглости...
Она обращалась к кому-то, кто стоял у меня в изголовье. Я повернула голову и обнаружила Любовь Павловну, которая тоже всем своим видом изображала праведное возмущение.
– И как он туда подобрался-то! Тихой сапой...
– Оборачиваюсь – сидит, – с воодушевлением продолжила тетушка. – Сидит прямо за моей спиной и улыбается своей паршивой улыбкой. Сатириазис в чистом виде!
– Истинно так, – перекрестилась соседка, слегка озадаченная новым выражением. – Прямо рога и копыта! А потом букет стал нюхать.
– Тьфу!
– Теть Зин! – подала я голос. – Значит, это правда?
– Что, детка? – встрепенулась она.
– Значит, он мне не померещился?
– Ах, милая, я сама сначала не хотела верить...
– И что ему только надо! – с возмущением воскликнула Любовь Павловна.
– Известно что, – мрачно произнесла тетушка. – Он нас уморить хочет, хочет Оленьку убить. Маньяк!
– Натуральный псих!
– И еще в такой момент появился, прямо как в кино – уж не знаю, как Оленька прямо там, на помосте, не свалилась...
– Как он меня нашел? – спросила я.
– Известно как – догадался... что он, адреса моего не знал? – Тетушка была в самом мизантропическом настроении. – Что ж, нам теперь на необитаемом острове жить? А вот как ты думаешь, Люба, если я его убью, будет мне что-нибудь?
– Да господь с тобой, нечего об такого руки марать...
– Надо на него в милицию заявить. – В комнате появился Валентин Яковлевич. – Пойдем и напишем заявление...
– А где Инесса? – забеспокоилась я.
– Сейчас придет... Но, Оленька, несмотря ни на что, тебе так хорошо было в этом платье! – сквозь слезы улыбнулась тетушка. – Ты просто красавица – я сначала даже не узнала тебя... ты настоящий ангел!
Они втроем принялись наперебой расхваливать меня, а я глубоко задумалась. Значит, это был не сон, не галлюцинация. Как мне жить теперь? Уезжать из милого Тишинска совершенно не хотелось, да и ехать мне некуда было, только если опять в Москву, но там еще сложнее... В самом деле, не на необитаемый же остров!
– Да где Инесса? – с досадой воскликнула я.
Инесса появилась через полчаса, разогнала толпу возле меня – под предлогом того, что я начинаю нервничать от всех этих причитаний.
– Как ты? – спросила она, когда комната опустела. – Ты меня очень напугала, когда упала там...
– Второй раз в своей жизни упала в обморок, – печально констатировала я. – И все из-за него...
– Хоть бы как-то предупредил заранее, письмо написал... – усмехнулась она и с чувством поцеловала меня в висок. – Но ничего. Человек такое живучее существо...
– О чем ты говоришь! – с ужасом воскликнула я. – Я вот-вот умру...
– Не умрешь, – строго оборвала она меня. – Надо было ожидать, что Вадим Петрович снова появится. Ведь ты говорила, что он появляется время от времени?
– Да, но здесь... И что ему надо?!
Инесса пристально посмотрела на меня, минуту молчала, а потом произнесла спокойно:
– Я с ним говорила сейчас.
– Ты?!
– Да. А что такого? Нельзя всю жизнь предаваться одним эмоциям, надо разобраться. Я увидела, что возле Дома моделей Зинаида Кирилловна пытается поколотить какого-то мужчину зонтиком. Сразу догадалась... Он бежал, но мне удалось его догнать.
– И... и что он сказал тебе? – замирая, спросила я.
– Что он тебя любит, – ответила она просто.
Странно – я ожидала именно такого ответа, но почему-то меня эти слова ужасно возмутили. Я вдруг вспомнила свою бедную мамочку – какой она была, и что с ней сделал этот человек. Ее милое лицо – прекрасное и нежное – живо нарисовалось в моем воображении. Никогда и никто ей не давал ее лет, она казалась много моложе, чем на самом деле, даже первые легкие морщинки, даже консервативный, строгий стиль одежды не прибавляли ей лет. Вечный беби-фейс, как сказала бы Инесса. Все вокруг считали, что я похожа на нее... Я провела ладонями по лицу, стирая слезы.
– Зачем он сюда приехал? – строго спросила я.
– Чтобы увидеть тебя. Он хочет с тобой поговорить...
– О чем, о чем нам с ним говорить! – в отчаянии вскричала я. – Подлый негодяй, убийца...
– Я тоже думаю, что ничего нового он тебе не скажет. – Инесса неожиданно зевнула.
Я хотела было обидеться на нее, но потом решила, что сегодняшний день просто утомил ее.
– То есть?
– Ну... Всякие эмоции, слезы и сопли... ах, я не могу без тебя жить, ах, я тебя люблю, ах, поговори со мной... Ведь он подобным образом обращался с тобой и раньше?
– Да, – немного подумав, ответила я.
– И ты кричала ему в ответ, что он подлый негодяй и убийца, да? То есть разговора как такового у вас еще не было. Знаешь, это может длиться бесконечно. Всю жизнь.
– Я не хочу... всю жизнь! – в ужасе воскликнула я.
– Значит, вам надо поговорить по существу.
– Нам – поговорить?! То есть ты считаешь, что я должна с ним встретиться?! Вот так – согласиться и пойти к нему, чтобы потом...
– Да ты пойми, – устало перебила меня Инесса, – он просто так не отстанет. И ты просто так не успокоишься, тебе надо выговориться по существу, а не брызгать во все стороны эмоциями. Вы оба сойдете с ума, вы убьете друг друга рано или поздно...
– Ладно, – решительно согласилась я. – Ты права... я поговорю с ним. Но не сейчас! Я должна подумать. Придумать, что ему сказать, чтобы он раз и навсегда...
– Согласна. Тебе просто надо успокоиться... Я попытаюсь объяснить это Вадиму Петровичу, надеюсь, он поймет и не станет форсировать события.
Я бросилась Инессе на шею.
– Милая, хорошая, ты все знаешь... а тетя?
– Тете мы ничего не скажем! – засмеялась она. – Тетя не поймет всей этой психологии.
– Правильно! Тете мы ничего не скажем!
– Он странный человек, – вдруг сказала Инесса задумчиво.
– Он? Вадим Петрович? – с ненавистью переспросила я.
– Да. И он не показался мне таким уж маньяком и негодяем.
– О, сначала это трудно заметить, но потом вся его сущность... – горячо начала я.
– Он болен.
– Болен? То есть ты уверена, что он псих? Может быть, его стоит сдать в дурдом? Как-нибудь все так подстроить...
– Он болен любовью к тебе. Нет, он не вполне псих, хотя, безусловно, во всем этом есть что-то нездоровое. Наркотическая привязанность...
– Наркотическая? У него – ко мне, да?
– Да. И поэтому вы должны поговорить, чтобы он понял, что ты не совсем тот человек, которого он себе вообразил. Он спокойный, тихий, даже как будто робкий... во всяком случае, так мне показалось, когда я говорила с ним. И он способен думать только о тебе. Все остальное для него просто не существует. Наркотическая зависимость...
