48 минут, чтобы забыть. Фантом (СИ) - Побединская Виктория

— Завтра в моей школе выпускной. — Я опустила взгляд на буклет из итальянского ресторана, с которого улыбалась золотоволосая синьорина, а ее фартук, сшитый из национального флага, едва прикрывал задницу. В пустом углу, не занятом расчетами и формулами, написанными прям поверх рекламы, красовалось трижды обведенное в кружок «Столик на 19:30».

— Поэтому ты грустишь? Из-за выпускного? — спросил он.

Я хмыкнула: — Еще чего.

Единственное, что может вогнать меня в уныние, так это очередная его подружка. Иногда я думаю, что если Хейз уйдет, у меня вообще никого не останется. И тогда я точно сдамся, выкинув белый флаг. Один в поле не воин. Хотя отец обычно говорит: «Воин! Надо просто уметь воевать правильно!» Скорее всего, до конца не понимает, что такое настоящее одиночество.

Я добавила, пародируя голос, которым озвучивают трейлеры для фильмов: — Расфуфыренные выпускники, на каждом из которых наряд не меньше чем за семь сотен, в последний раз соберутся вместе, чтобы проставить галочки в собственном аттестате зрелости: стать лучшей парой вечера, набраться, станцевать пару медляков, периодически зажимаясь по углам, а потом — финальное крещендо — лишиться девственности. По мне разве не видно, только об этом и мечтаю.

Вальтер рассмеялся. Его очки чуть приподнялись на переносице, потому что, искренне улыбаясь, он всегда морщил нос. Как много мелочей я оказывается о нем знала. Не то, чтобы нарочно присматривалась. Просто привычка. Когда половину жизни провел за стеклом, наблюдая, замечать детали становится второй натурой.

— Идиоты они, — подвела я итог.

— Не стоит так смело вешать на людей ярлыки, — ответил Хейз. — Школа не так уж плоха. Поверь мне.

— Здесь все равно лучше. Где ещё можно наблюдать, как зашивают селезенку с расстояния в пару метров? Это тебе не лягушек препарировать.

И тут зазвонил телефон. Доктор требовательно протянул руку.

— Уходишь к ней? — спросила я, возвращая трубку. Мне не хотелось смотреть ему в лицо, и я опустила взгляд. Златовласая на буклете продолжала ухмыляться, так что я перевернула ее, ткнув неестественно белозубой улыбкой прямиком в столешницу.

— Послушай, Рейвен…

Но я не хотела слушать. Пусть Хейз и годился мне в отцы, но был моим лучшим другом в Лаборатории. Первым, кто узнал, что у меня начались месячные; кто усадил за руль, пусть наши уроки и не выходили за рамки комплекса; кто доставал мне редкие книги и таскал шоколадки. Его присутствие давало стимул не ныть, не сдаваться и не жаловаться на мирскую несправедливость. Я ведь жива благодаря ему. Этого уже немало. Но в тот раз мне было что сказать. — Твою иммунную систему поразил вирус по имени Лина, — перебила я. — Как раз сейчас ты находишься в стадии обострения, что только подтверждают выраженные изменения в гомеостазе. Радостное возбуждение, повышенный ритм сердца, небось серотонин пошел активно выбрасываться в кровь. Твоя реакция — всего лишь гормоны. Разве я не права? Не этому ты меня учил?

Он тяжело вздохнул, запустив руку в волосы. Виски стали совсем седыми, но ему шло только больше.

— Ты выучила правильно, но жизнь, она, понимаешь, другая. Не стоит все, что написано в учебниках по биологии, принимать за единственную истину. Чувства сложнее, и не всегда их можно описать только гормональными всплесками.

— Через пару месяцев вы заглохните, как старый форд, что водит наш уборщик. Финиш — третья база. Гормоны снижаются, должна формироваться привязанность, но мы-то с тобой знаем, твоя дама не выдержит конкуренции с Кораксом. Никто не выдерживает! И всегда будем только мы трое. Ты, я и лаборатория.

— Рейвен, хватит! — Он накинул плащ и бросил напоследок: — Зачем я оправдываюсь? В конце концов тебе всего семнадцать. Тебе не понять.

— Что именно я не понимаю? То, что я собиралась сделать, — не больше не меньше, чем эмоциональный шантаж. Но этот прием всегда действовал, и я не могла им не воспользоваться. Снова. — Ты хотел сказать, мне никогда не понять, что такое настоящие чувства? Бедная, бедная Рейвен! Как же так случилось? Может, потому что она заперта, как подопытный кролик в клетке? А может, потому что общается с пробирками чаще, чем со сверстниками? Вопрос на миллион! Сам ответ выбери.

Выплеснув все, я отвернулась и уселась в кожаное кресло, которое всегда так вкусно пахло, притянула к груди колени, обняв их руками, и опустила сверху подбородок.

— Рейвен, — он тяжело вздохнул. — Ты же знаешь, я не имел ввиду… — мужская рука легко сжала моё плечо. — Я же обещал, что сделаю все, чтобы ты покинула Лабораторию. Я выполню обещание.

Это невозможно, подумала я, отвернувшись в сторону окна. Потому что если уйду, то потеряю самое главное, что накопила за недолгие семнадцать лет жизни. Максфилд уж позаботится об этом. У него всегда припрятан туз в рукаве. Видно, как низко я раскланялась вам, полковник?

— Иди уже, — натянув улыбку на лицо, произнесла я, не глядя махнув в его сторону рукой. — Завтра договорим. Я не злюсь.

Но в тот момент впервые подумала, что как бы не убеждала себя в обратном, жизнь все-таки проходила мимо. А я стояла и смотрела на неё, как из окна автобуса, с которого не сойти. Никогда.

Ночью я не могла уснуть. Разговор не выходил из головы, как бы я не пыталась вымести его оттуда. Сделать что-то со своим положением я была не в силах, а вот убедить Вальтера в своей правоте — очень даже. Чем решила и заняться.

Я села за стол и включила лампу.

Лабораторная работа № 1. Влияние гормонов на человеческий организм

Это будет эксперимент. Пусть и не совсем чистый с точки зрения морали. Я докажу опытным путем, что Хейз ошибается, и заодно узнаю наконец, что такого в этих парнях. В библейском смысле слова, если вы понимаете.

Гипотеза: Все чувства, что люди приписывают данному опыту (Прим.: любовь, страсть, притяжение), не более, чем ответные реакции на внешние раздражители в лице представителей человеческого рода. Их можно контролировать.

Описательная часть:

16 Июля 2011

Казалось бы, Рей, в чем проблема? Вокруг тебя куча парней. Но выбрать здесь не из кого.

Во-первых, мне нужен кто-то старше. Я ж не в вакууме росла, знаю, что такое секс, так что мне необходим кто-то опытный. Связываться с малолеткой так себе перспектива. Только проект запорет.

Проблема в том, что из первого потока в лаборатории появляется только Джесс. А я терпеть его не могу! Не мельтеши его физиономия тут каждую среду, не приходилось бы выслушивать вечные сопливые вздохи медсестричек. «Джесс такой храбрый! Джесс такой мужественный». Джесс то, Джесс сё. Не парень, а оружие массового поражения, бьющее точно по безмозглым курицам. Мне кажется, от его имени, услышанного еще хоть раз за общим столом в кафетерии, меня начнет тошнить розовыми лепестками. Так что мимо.

Во-вторых, кто-то не местный. Думаю, этот момент можно не объяснять?

Как там говорили на востоке: если гора не идет к Магомеду, то Магомед сам придет к горе. Если я не могу покинуть этих стен, значит, осталось дождаться, пока Максфилд привезёт на проверку новое мясо. И надеяться на то, что среди одетых в камуфляж клонов окажется подходящий образец.

22 июля 2011

Сегодня учеников Эдмундса оставили под присмотр наших лаборантов. Окидывая взглядом первые ряды, я тихо выругалась: эти не годятся. Слишком юные. Им всего по шестнадцать. Но знаете, кого я среди них увидела? Младшего Лаванта. Даже без карточки с фамилией узнала бы. Темные волосы ершиком, выражение лица — эмоционален, как бетонная стена. А еще взгляд цепкий, как колючка. Кажется, это семейное. Не удивлюсь, если через пару лет еще и он мне на голову свалится.

Я прошлась взглядом по залу. Первая партия — никуда не годится, вторая — совсем дети, а вот среди новоприбывших, бинго! Сбоку от массы неказистых подростков я разглядела нужный экземпляр. Не настолько старый, как Джесс, не настолько мелкий, как его брат и компания. Говорила же, выпускников привезут тоже! Их всегда привозят.