Настя как ненастье (СИ) - Горышина Ольга

Иннокентий заставил себя прижать спину к спинке стула.

— Никита, а почему я должен тебе верить?

— А почему тебе мне не верить?! — Никита повысил голос. — Тебе-то чего бояться? Лида не придет к тебе за деньгами и нового ребенка не будет. Чего ты теряешь?

Иннокентий молчал. Никита тяжело выдохнул.

— Понимаю… Хочешь просто, чтобы по-твоему вышло. И тебе плевать, что будет с Тимкой и Лидой. Но я не разведусь с твоей сестрой, потому что хочу быть с сыном. И она не разведется со мной. Хоть усрись! Ты ничего не сделаешь с этим! И я вообще не понимаю, что ты лезешь в нашу жизнь? Что я тебе поперек горла-то встал? Я у тебя лично ни бабла не взял, ни бабу не увел. И половину из них снимал твой дядька на всех. На тебя тоже!

Иннокентий бросил стул и опустил на стол кулак.

— Хватит! Заткнись! — прорычал он шепотом.

Никита только рассмеялся.

— Ага! Люблю я, Гореловы, ваши двойные стандарты. То, что вам можно, другим нельзя.

— Ты, кажется, просить пришел…

Никита вскочил.

— Да ничего мне от тебя не надо. Когда квартиру освободить?

— Когда ты мне справку о съеме новой принесешь, — одной рукой Иннокентий сжимал теперь Настино плечо, а пальцами другой выбивал дробь на столе. — Пока Тимка будет жить у бабушки.

— Какое же ты дерьмо, Горелов!

Никита размашистым шагом вышел из кафе, шарахнув дверью так, что обернулась не только официантка, но и посетители. А Настя тут же поднялась, скинув его руку, и проговорила скороговоркой:

— Я пойду уже. У меня дела.

— Настя, сядь, доешь торт и выпей кофе, — Иннокентий пытался говорить ровно, но выходило с трудом. — Семейные дела моей сестры — это ее семейные дела, и я буду решать их, как умею. Пожалуйста, не мешай сюда наши с тобой отношения.

— У нас нет никаких отношений, — пробубнила она себе под нос.

— У нас есть отношения. Я никого никому еще ни разу не представлял своей девушкой. Ты — первая. И я, как и ты, не люблю лгать. Пожалуйста, Настя, — он снова тронул ее за плечо. — Я впервые иду на открытые отношения. Мои родственники не подарок. Все, как один. С ними будет тяжело, предупреждаю сразу. Но со мной будет легко. Это я могу тебе пообещать с чистой совестью.

Она продолжала глядеть в стол, и он чуть нагнулся, но не тронул губами щеку, хотя и очень хотелось.

— Настя, давай по-взрослому. Я не маленький мальчик. Никита не особо привирал. Дядя умело ведет переговоры — знает, кому налить, кому бабу снять. Такие уж мы люди, нас не переделать… Отец с его принципами побирался бы. И да, в его глазах я не всегда был хорошим сыном, но… Настя, — Иннокентий выдохнул. Шумно. — Я хочу, чтобы ты мне доверяла. Ты мне очень нравишься, Настя. И… Ну в общем все. Пей уже кофе. Или взять другой?

Она мотнула головой и отхлебнула из чашки. Потом взяла ложку, по-прежнему не глядя в его сторону.

— Кеша, не надо мне помогать, — прошептала она, прожевав наконец кусочек медовика. — Помоги лучше сестре.

Он хотел взбрыкнуть, потому вцепился зубами в край кружки. Держать себя в руках рядом с Настей невероятно трудно. Да и вообще невозможно!

— Это две не взаимосвязанные вещи, — цедил он сквозь зубы. — Ты — это ты. Лида — это Лида.

Иннокентий вынул из кармана телефон и набрал сестре.

— Лида, я психанул. Никита еще не позвонил, нет? Короче, никуда вам съезжать не надо. Но Тимка пусть поживет пока на даче. Пока ты не оклемаешься. Ну, ты поняла…

Лида молчала. Он ждал.

— Давай я приеду? Давай все обсудим? Ну не молчи ты!

— Я не хочу ехать туда с Никитой, — послышался наконец из динамика дрожащий голос сестры. — Ты меня отвезешь? И дождешься?

— Отвезу и дождусь. Лида, это правильное решение. И я с дядей Сережей поговорю про работу.

— Я не хочу у вас работать, — ответила она мгновенно. — Да я лучше в библиотеку пойду!

— Лида, ну что ты заводишься? Мы же семья.

— Ты — да. Они — нет.

— Блин, Лида… Ну к черту! Опять ты гонишь на дядю. Ладно, сама назначишь? Вдруг чего-то спрашивать будут, я ж не знаю, что ответить. Перезвони, я отменю все встречи.

— Сейчас позвоню. Маме только ничего не говори. Хорошо?

— Хорошо. Сама все потом скажешь, — он сжал губы, даже пожевал их чуть-чуть. — Лидка, ты же самая замечательная. Ты у меня шоколадные конфеты из новогодних подарков не тырила.

— Дурак ты…

— Пока.

Он убрал телефон и шумно выдохнул.

— Я дождусь звонка от сестры, а потом мы решим, когда ты подъедешь с братом, идет?

Настя кивнула и уткнулась в блюдце с тортом.

— Настя, пожалуйста… — он придвинул стул еще ближе, тронул коленом ее коленку, и Настя вся выпрямилась, даже замерла, точно позировала. — Думаешь, мне не больно? Мне больно, но не я в этом виноват. Я не знаю, сколько правды в словах Никиты, но в тридцать лет уже должна быть на плечах голова. Тогда тело не страдает. Ну что я должен был сделать? Ты же слышала, что он не хочет этого ребёнка!

Она пожала плечами и еще ниже пригнулась к блюдцу.

— Все равно Лиду жалко. Как представлю…

— А ты не представляй!

Иннокентий против воли повысил голос, и Настя еще ниже наклонилась к чашке. Ему даже пришлось поднять ее. Чуть ли не за шиворот. Она наконец-то смотрела на него. К счастью, след от туши на нижнем веке не сделался ярче.

— Настя, когда двое взрослых людей залезают в постель, они понимают об ответственности. Когда один снимает резинку или другая втихую решает залететь, эта ответственность становится еще выше. И перекладывать ее на чужие плечи — свинство. Даже если это плечи родственника. Я люблю Лиду, но этот ребенок ее лишь наполовину. Понимаешь? Да ничего ты не понимаешь!

Он отпустил ее плечи и отвернулся, да так быстро, что встал локтем прямо в свой торт. Теперь он выругался так, как должно ругаться в таком случае — безо всяких купюр.

— Подожди!

Настя схватила салфетку и принялась стирать с пиджака налипший крем.

— Пусти, я замыть схожу!

Ему нужно было в туалет не только ради пиджака: не только замыть, но еще и отлить, и умыться, и удариться головой о стену. Да почему ему нужно было встретить Настю именно сейчас — ни неделей раньше, ни неделей позже. Закончилось бы все, и она никогда бы не узнала про их семейную грязь и мышиную возню, дележку квартир и денег… Знал же, что Никита урод. Какого же хрена оставил Настю за общим столом?! Мать ее накрутила, а он не успокоил, а только добавил.

О каких отношениях теперь вообще может идти речь? Если только о плате за услугу услугой… За деньги, которые он обещал ее брату. И больше идти ей не к кому. Вот и все. Мышеловка захлопнулась, и мышка будет покорно плясать под его дудку от безысходности. Но дело сделано, на попятную идти — посылать ее на панель, потому что братик, видимо, действительно не способен работать головой. А мать действительно надо беречь — девчонка еще совсем девчонка, чтобы остаться один на один с этим миром. Что ж, раз ему навязали роль плохого парня, он будет ее играть, чтобы хорошая девочка осталась хорошей. Сволочей вокруг предостаточно. Настину душу еще нужно постараться рассмотреть за густыми ресницами, а вот круглый зад увидит каждый.

— Ты сейчас куда? — спросил он первым делом, вернувшись к столу, а она вместо ответа отвела в сторону рукав пиджака, осматривая пятно: жирное, ничего не помогло. — Да хватит уже! — он вырвал руку. — Пиджак и пиджак, другой надену.

Она снова выпрямила спину до предела, вскинула голову.

— Поеду домой открытки делать.

— Какие?

Она пожала плечами.

— Да разные… В основном под заказ, но есть и готовые, их тоже иногда покупают.

— Можно что-нибудь посмотреть? Пару важных дат у важных персон намечаются. Открытки ручной работы самое то…

— Я тебе их просто так отдам.

— А я просто так не возьму, — Она вспыхнула, и он опять прикусил язык. Ну ведь факел, черт ее дери, а ведь не рыжая же! — Могу в восемь подъехать.

Настя бросила в его сторону короткий взгляд и снова уставилась в чашку, теперь уже пустую.