Елена Белкина - От любви до ненависти
Глава 6
Всю неделю Илья был загружен делами: написал две статьи, ранее заказанные ему престижными центральными изданиями, а потом в руки ему попали документы, свидетельствующие о серьезных злоупотреблениях одного из крупных городских чиновников. Он впал в азарт и стал собирать материалы вдобавок к этим документам, зная, что, готовя обличительную статью, нельзя ошибиться ни в одной детали, ни в одной мелочи.
В четверг под вечер в редакции раздался звонок: девический голос уведомил Илью, что Андрей Викторович (чиновник, на которого он собирал компромат) приглашает его для беседы в мэрию завтра утром в одиннадцать ноль-ноль.
— Завтра я занят, — сказал веско и сухо Илья. — Это во-первых. Во-вторых, он мог бы позвонить мне сам. В-третьих, насколько я понимаю, дело касается больше его интересов, чем моих. Если Андрею Викторовичу будет угодно, я жду его сегодня в семь часов вечера в редакции, если это его не устраивает, я назначу ему другое время.
Ошарашенная секретарша долго молчала, Илья даже стал беспокоиться, не потеряла ли она от такого неслыханного хамства дар речи.
— Так и сказать? — с придыханием спросила она наконец.
— Именно так и сказать.
— Хорошо…
Не прошло и минуты — вновь звонок.
— Тебя, — сказала Людмила, взявшая трубку.
— Боголей у телефона, — сказал Илья.
— Слушай, ты!.. — пророкотал гневный голос.
— Если собираетесь продолжать в том же духе, я слушать не буду! — торопливо, но без суеты ответил Илья и тут же включил и поднес к трубке диктофон: высокого класса, очень чуткий, он не раз пользовался им в подобных случаях.
— Я именно в этом духе буду продолжать! Если ты не перестанешь под меня копать! Если ты будешь выискивать то, чего нет! Если ты…
— Вы мне угрожаете?
— Именно угрожаю, сопляк! Ты ни в одном месте в этом городе себе работы не найдешь! Понял меня?
— Не только понял, но и на магнитофон записал, Андрей Викторович! — с величайшей вежливостью ответил Илья.
Андрей Викторович тут же бросил трубку.
А Илья срочно засел за статью, чтобы она появилась в завтрашнем номере.
И она появилась. Илья был в редакции, и телефон не умолкал: ему звонили коллеги из других газет, друзья и знакомые и просто читатели. Поздравляли. Что и говорить, материал удался: и написан лихо, и факты подобраны неопровержимые, подтвержденные цитатами из документов.
И вот очередной звонок. Женщина какая-то.
— Здравствуйте, Илья Сергеевич.
— Здравствуйте…
— Не узнали? Это Ольга.
— Не узнал, богатой будете. Но мы ведь никогда не говорили по телефону.
И Илья подумал, что он всю эту неделю практически не вспоминал Ольгу. Его это странным образом почти обрадовало.
Но и Ольга почти не вспоминала его: через три дня нога прошла, она вышла на работу, а там инвентаризация, ей пришлось наверстывать упущенное, к вечеру она буквально валилась от усталости.
В пятницу же вечером совершенно неожиданно явился Георгий. Его лоск ничуть не поблек, он по-прежнему был импозантен и элегантен, но если раньше это нравилось Ольге, то теперь раздражало, напоминая, какое духовное убожество прячется за этой блестящей внешностью.
— Не ждали? — спросил он.
— Нет.
— Не скучаем?
— Нет.
— Кофе угостишь?
— Обойдешься. Воспитанные люди, между прочим, без приглашения не приходят. Мог бы позвонить сначала.
— Тебе позвонишь, а ты начнешь выдрючиваться: некогда, не могу!
— Нет. Я прямо сказала бы, что не хочу тебя видеть. Что тебе от меня нужно?
— Мне? — удивился Георгий. — Абсолютно ничего! Я счастлив и доволен, у меня молодая жена.
— С горшка снял?
— Какой ты стала грубой!
— Хочу соответствовать тебе.
— Грубой и злой! А я ведь думаю о тебе. Ты молодая, беспомощная и глупая. Только глупая девушка может связаться с нищим старым журналистом, у которого все имущество — мотоцикл. Тебе понравилось кататься?
Ольге стало не по себе. Она поражена была осведомленностью Георгия. Впрочем, она и раньше знала, что у него связи и контакты в самых разных структурах, в том числе и криминальных Если захочет, может и слежку за ней установить. Но зачем ему это нужно?
И она спросила об этом.
— Зачем? Затем, что я беспокоюсь о тебе, — сказал Георгий с искренней озабоченностью. — Пусть мы мало прожили вместе, но я до сих пор чувствую тебя родным человеком, понимаешь? Я хочу, чтобы твоя жизнь была устроена как можно лучше. Если тебе нравятся старики, я могу тебя познакомить с одним очень уважаемым человеком. Он даже помоложе твоего…
— Он не мой! У нас просто…
— Дослушай! Он помоложе, он обеспечен, у него чудесный характер.
— Ясно, — сказала Ольга. — Ты кому-то хочешь меня удружить. Ты, как всегда, думаешь о деле.
— Дура! — презрительно сказал Георгий. — Я о тебе думаю.
— А я не прошу тебя об этом. И будь добр, проваливай. Иначе я милицию вызову. Я не шучу. Ты мне никто. Ты вторгся в чужую квартиру.
— И еще раз дура. Моя милиция, — подчеркнул Георгий слово «моя», — меня бережет. Я добра тебе хочу.
— Повторяю, у меня с этим человеком ничего нет и не будет! И если ты посмеешь его тронуть…
— Пока не трону, — пообещал Георгий. — А там видно будет.
— Я поняла! — вдруг озарило Ольгу. — Ты знаешь, я ведь поняла! Я поняла, зачем тебе это нужно. Ты проиграл нашу семейную жизнь. Не ты бросил, а тебя бросили. Разве не так? Ведь я от тебя ушла. И ты даже просил меня вернуться. И ты не можешь мне этого простить. Ты жалеешь, что не успел сделать мне больно. И вот теперь хочешь наверстать, хочешь любым способом причинить мне боль! Да?
Ей не требовалось ответа: по тому, как бледнеет и кривится его лицо, она поняла, что попала в точку. И он понял, что она увидела это, поэтому решил играть в открытую.
— Да, — сказал он. — Дураков и дур надо учить. Ты совершила самую большую ошибку в жизни, когда наплевала на меня, на нашу любовь.
— Какие слова!
— Молчи, дура! Я хочу, чтобы ты поняла, какую ошибку ты совершила. И будет момент, когда ты приползешь ко мне на коленях!
— Не дождешься! — выкрикнула Ольга.
И вдруг спросила:
— А как же твоя юная жена? Я приползу, а ее ты куда денешь?
И тут Георгий раскрылся полностью.
— Я вышвырну ее, как собаку, — мрачно и серьезно сказал он. — Я до сих пор тебя жду. Ты была одна — и я был спокоен. А сейчас ты пытаешься устроить свою жизнь. Я не могу тебе этого позволить. Я не могу позволить, чтобы ты кому-нибудь принадлежала, кроме меня.
— Ну ты и сволочь, — только и могла сказать Ольга.
