Служебное задание: Обмануть Дьявола - Иринья Коняева
А Илья Андреевич наблюдал за мной как за лабораторной мышью. Никогда не хвалил, но и не ругал. На совещаниях выслушивал.
Хотя, если по правде, меня и ругать–то особо не за что было. С задачами справлялась. Перерабатывала при необходимости (постоянной и не исчезающей, так что шуточка о бессмертном пони — это суровая правда жизни).
Так почему я оказалась на этом, с позволения сказать, задании?
Мелькнула мысль, что наш шеф таким причудливым образом отправил меня в отпуск и поразвлечься. Ну, мало ли, вдруг наши штатные специалисты обратили внимание на то, что я не веду никакую жизнь, кроме рабочей.
В вашей жизни жизни не обнаружено.
Ха–ха.
Придёт же в голову! Пока я тружусь в поте лица, о суициде не думаю, на меня и не посмотрят. Наверное.
В любом случае, вопрос, почему именно я, стоит всё–таки обмозговать. Илья Андреевич никогда ничего не делает просто так. Даже если он и догадался, что я смогу привлечь Воеводина, то должен понимать, что на сотрудничество организаций это никак не повлияет, у Владислава Васильевича таких романов — вагон и маленькая тележка. И он строго разграничивает работу и развлечения. Ну, разве что в нашем случае поддался соблазну и нагло использует все предоставленные ему возможности.
Прикрыла глаза, вспоминая о предоставленных ему этой ночью возможностях. Скорее, это мне предоставили возможность почувствовать себя невозможно сексуальной и привлекательной женщиной. Уж такие–то ловеласы, как Воеводин, точно знают толк в женщинах.
Я утонула в воспоминаниях. Словно наяву почувствовала касания его жарких рук на теле, уловила тонкий аромат его парфюма…
— Доброе утро, красавица! И чего это мы завтракаем без меня?
Вздрогнула. Это надо так замечтаться, что не заметить приближения мужчины и не сообразить, что обнимающие руки — не фантом какой–нибудь!
— Доброе утро. Ты сказал, что предпочитаешь в отпуске спать, а не любоваться рассветом. Должна заметить, что очень зря. Я с огромным удовольствием встретила его в бассейне. Одна.
— Неужели ты плавала там голенькой? — едва не мурлыкая, спросил Владислав Васильевич.
— Именно так всё и было, — призналась довольно.
— Тогда я действительно зря пропустил этот рассвет. Ну что ж, придётся стянуть с тебя этот халат и посмотреть, как ты выглядишь в бассейне хотя бы при свете дня, если утро я уже пропустил.
Хм. А ведь вчера кто–то говорил, что мы, возможно, останемся здесь ещё на одну ночь.
— Может, начнём с завтрака? Заказать? Что ты любишь есть по утрам? — начала за здравие и закончила за упокой. Ну обещала же себе сто тысяч раз как минимум не вмешиваться в его жизнь, не узнавать о нём ничего личного. Секс и секс. И ещё работа. Больше нас ничего не должно связывать!
— Обнажённых красоток, конечно же!
Кто–то явно пребывает в отличном расположении духа. Хотя как здесь печалиться? Даже мне с моей любовью к мозгоклюйству это не удалось. Гармония и умиротворение этого невозможного, чудесного, восхитительного места действовали безотказно.
— Одной будет достаточно? — спросила, играючи.
— Нет, конечно! — ответил этот гад и на мои поднятые в удивлении и недовольстве брови добавил: — Только в комплекте с кофе, круассанами, глазуньей из трёх яиц и чем–нибудь ещё вкусным, что подают только здесь. Пусть меня удивят.
— Жаль, у меня нет какой–нибудь короткой юбчонки, чтобы поиграть в услужливую официанточку, — рассмеялась я.
— Анна, не узнаю вас в гриме! — прижав руку к груди, заявил этот паяц. — Вы ли это?
— Я. Дурная и безрассудная версия меня, — я закатила глаза, сама в это не веря. — Это место особенное.
— Прекрасное место. И мне нравится дурная и безрассудная официантка, которая принесёт мне завтрак обнажённой…
Воеводин посмотрел на меня с таким намёком, что я на секунду смутилась. Но тут же отбросила эти глупости. Он вчера видел всё и даже больше. Нашла, кого стесняться. Пока мы здесь, пока в отпуске, пока сбежали ото всех на свете, буду дурной и безрассудной, сумасбродной и невозможной. Имею право! Хочу!
Завтрак нам всё–таки сервировали официанты, но, как только они скрылись из виду, я сбежала и переоделась. Не в полотенце, конечно. Оно было слишком большим, тяжелым и пушистым. И выглядело вовсе не сексуальным. А в его футболку. Белую, почти прозрачную и едва достигающую середины бёдер.
— Тебе идёт белый. Но на официантку ты совсем не похожа. Иди сюда, — Воеводин распахнул объятия. Учитывая, что сидел он на подушках, ещё и по–турецки, мне пришлось усесться спиной к нему. И мешать есть, а не помогать.
Он откинулся на подушки и чуть изменил позу, чтобы я могла разместиться комфортнее и развернуться к нему.
— И что, мне тебя кормить виноградом как султана? — спросила с улыбочкой.
— Лучше круассаном. Имею к ним слабость. Да и винограда нам не принесли.
Я взяла кусочек сдобы и поднесла к мужским губам. Простое действие. Ничего в нём выдающегося. Но отчего–то задрожали руки, а в груди разлилось тепло, уверенно сползло вниз, закручиваясь в огненную спираль ниже живота…
— Очень вкусно, — сказал Владислав Васильевич таким тоном, словно не круассан откусил, а приласкал мою грудь как это было прошлой ночью.
Я заворожено смотрела, как он ест, не понимая, почему тело так остро реагирует на обыденное действо. Безумно хотелось, чтобы он всё–таки заменил сдобу на тот завтрак, который заказывал — обнажённую красотку. Или мне стоит снять футболку?
— Чего хмыкаешь? — заметил он мою активную мимику.
— Так, ничего, подумала о своём, о женском.
— О чём таком могла подумать восхитительно безрассудная версия милой Анечки?
Глаза с неповторимым вишнёвым оттенком, не мигая, следили за моим лицом. Выжидая. Соблазняя.
— Жду, когда ты перейдёшь к десерту, — заявила отважно, вызвав у него неподдельное удивление.
— Так, где на твоём теле кнопка переключения режимов? — ошарашил меня вопросом мужчина. — Хочу точно знать, куда не стоит нажимать.
Мы рассмеялись одновременно. Кнопка переключения была у меня в мозгу и щёлкнуть ею могла только я. И я определённо не собиралась это делать до возвращения на виллу с анакондой.
Владислав Васильевич подхватил меня на руки и понёс к бассейну, не закончив завтрак. А я млела в сильных руках и ни капли не раскаивалась. После поест. Если отпущу!
Он пробудил
