Не прощай мне измену (СИ) - Анна Май
Кажется, я кивнула. Наверное. Не уверена. Но Тим воспользовался возможностью и быстро принёс большую чашку свежайшего, ароматного бульона. И пока он поит меня, пытаюсь успокоить мысли, сталкивающиеся друг с другом в мутной голове. Тим здесь. Рядом. Настоящий. Когда приехал? Почему не предупредил? Сколько времени он в Берлине? А если бы я уехала? И ведь уехала! И на сколько…
— Пей спокойно, — убирает со лба розовые кудряшки — проснёшься, всё расскажу. Теперь — спать.
И я послушно засыпаю — мне так хорошо и спокойно, как было только в прошлой жизни.
Рано утром — снова лекарства. Притворяюсь спящей, пока не отрубится Тим, чтобы всласть его рассмотреть. И почувствовать, как рада видеть. Скоро второе заседание о разводе, потом третье, и мы станем чужими людьми. Юридически. Потому что я не понимаю, как можно так сильно соскучиться по реально чужому человеку.
Отвыкла. Когда видишь кого-то каждый день, он для тебя будто в контровом свете — есть аура, образ, а дальше мозг сам достраивает внешние черты. Со временем перестаёшь замечать мелкие морщинки в уголках глаз, детский шрам на лбу, упрямые, ровные брови. И даже если по профессии тебе положено видеть детали, то дома, когда ты переобуваешься в уютных панд, эта способность выключается. Рядом с тобой просто близкий человек.
Нет, если он сбреет брови или выкрасит пряди в малиновый, это, конечно, бросится в глаза, но так… чтобы в мелких подробностях… Как будто знакомый и незнакомый одновременно. Новые мозоли на кистях, много. Мышцы предплечий прорисовались ярче, пресс стал ещё суше. Пошёл на кроссфит, как и хотел? А вот ниже ничего не изменилось. Утро… Чёрт! Смущённо утыкаюсь в подушку. Сплю.
— Сим-Сим, просыпайся, — тихий, бархатный голос мужа сопровождают поглаживания по спине. От шеи до поясницы, слегка прожимая позвонки костяшками больших пальцев. Так приятно потягиваться в этот момент. Я как будто в параллельной Вселенной, где всё, как раньше.
После процедур вместе с покрывалом утягивает меня на руки лицом к себе, заворачивая нас в кокон. Трётся кончиком носа о мочку моего уха, прочищает горло и шепчет:
— Я приехал поговорить, маленький. Выслушаешь?
Киваю, стараясь унять острое чувство необратимости происходящего. Чудится запах озона, как перед штормом с грозой. И малодушно хочется оттянуть момент, когда будет пройдена точка невозвращения. Наивно казалось, что это случилось тогда, в марте. Нет, мы подошли к ней сейчас. Совсем другими.
Впервые слышу подобную интонацию в голосе мужа. Уверена, если сейчас загляну ему в глаза, то увижу там уязвимость, которую больше некому прикрывать. Снова знобит, наверное, поднимается температура или это от страха? Обнимаю Тима покрепче, руками и ногами, по старой привычке ища защиты и защищая одновременно. Он мне гладит спину, затылок и плечи, покачивает нас в коконе, также по привычке успокаивая.
Его сердце тяжёлым молотом стучит мне в грудную клетку. Моё — дурной птицей бьётся в ответ. Пусть и они поговорят, может, у них лучше получится. Утыкаюсь Тиму в шею, вдыхая родной запах кожи.
— Когда приехал? — колючий ёж в горле лишает голоса.
— Позавчера вечером.
— Это ты меня встречал с Томой?
— Я, — перебирает пальцами пряди на затылке.
Значит, не показалось, это правда был он. Не Марко.
— А как тебе разрешили остаться в номере? Тут строго.
— Томе спасибо. Она порешала с вашим куратором, сказала, тебе нужен присмотр. Напугала ты всех тут, Сим-Сим. Никак без приключений, да?
Лёгкий шлепок по попе.
— Я тут вместе хотел, но уже не успеваю. В общем… — неловко копается в заднем кармане и достаёт что-то гладкое, небольшое, квадратной формы. Вкладывает мне в руку — чёрная ювелирная коробочка. Смотрю на правую руку, боже, нет обручального кольца! Сипло протестую. Не надо! Но Тим лишь прикрывает губы пальцем и подмигивает.
— Это тебе, Сим-Сим.
Ещё перед Гамбургом мы на практике оформляли огромную стену и по уши изгваздались в краске. Боялась испортить, сняла и по рассеянности не надела. Что Тим подумал? Что я уже всё? Отказалась от нас? Пошла дальше? Мне, наверное, должно быть всё равно — мы разводимся, но сожаление жжёт где-то под диафрагмой. Пытаюсь всё объяснить, только Тим серьёзнеет и снова притягивает меня к себе, укладывая голову на плечо.
Усмехается:
— Мать его, так и не научился разговаривать.
Делает глубокий вдох, как перед погружением на глубину, а я, наоборот, перестаю дышать… Началось?
— Я трус, маленький, — переходит на шепот.
Что?
Пытаюсь подняться и посмотреть на него, но Тим придерживает затылок, чтобы так и лежала.
— Помнишь мамин день рождения?
Да. Обычный, как и все предыдущие. Родители, Сашка с семьёй, пара друзей…
— Что ты делала до приезда родителей?
Да, ничего такого… Мы отмечали дома у Саши — королева Марго не любит хлопоты, и день рождения ей устраивают дети. Юля попросила присмотреть за Булочкой, пока накрывают на стол и переодеваются.
— Ты так тогда смотрела на Булку, Сим-Сим… Нюхала макушку, целовала пальчики. Боялся, не отдашь Юльке — с такой тоской вы с малой расставалась…
Вздыхает.
— Я ведь думал, что чувствую тебя, Сима. Мысли, желания… Ты была такая счастливая рядом, всего хватало… меня хватало. Оказалось, нет?
Легко целует в мочку уха. Шёпот становится тише:
— Сим, чего молчала, что хочешь детей?
Нечего ответить. Как я могла сказать, если решила, что он сам не хочет? Если даже себе в этом не признавалась… А Тим, выходит, почувствовал всё.
— Первый раз в жизни так испугался. Струсил, что если появятся дети, то потеряю твою любовь. Сколько её мне останется?
Не могу даже пошевелиться, моргаю, и первые слёзы беззвучно льются ему на плечо. Я ведь смогла бы, правда. Любила бы всех ещё больше.
— Помнишь тот вечер в гостинице в день Валентина? У тебя как раз кончился срок действия инъекции, и я хотел предложить… попробовать. Ждал, что напомнишь, заговоришь, мы вместе спланируем… Но ты промолчала, Сим-Сим, — шумно вдыхает. — Потом прокручивал всё в голове и так разозлился… Кретин. Решил, что ты хочешь обманом… Ну, типа, случайно, — сглатывает комок в горле.
— Вся наша жизнь вдруг показалась неправдой, притворством. Столько планов и ожиданий, сам себе завидовал, так хорошо было. И всё — ложь.
Всхлипываю:
— Я даже не вспомнила, — и не вру. Тогда вообще в облаках витала, он всё красиво устроил и так… горячо. Мы ещё на сутки там остались.
— Да-да-да, — часто шепчет Тим, — я понял. Потом. Когда ты уехала, вообще столько всего осознал…
Подаёт чашку с чаем. Пью, постукивая зубами о керамический
