Кудрявый сезон - Нигера Анивелл
Как-то Тимур задавался этим вопросом: Почему среди множества красивых, умных и харизматичных людей, мы выбираем кого-то одного? Одного единственного. Да, тут разве можно логически ответить на этот вопрос?
Сегодня был день выпускного. Последний, мать его, день школы.
Но настроение все равно было паршивым.
Ника уже неделю гостила у своей бабушки загородом, а еще через неделю улетела к другой в Италию.
Не знаю, помнит ли она об этом дне и своем обещании?
Пока я страдал, пытаясь завязать галстук, в дверь постучали.
— Да-да, войдите, — отзываюсь я на стук, при этом, не отвлекаясь от борьбы с аксессуаром на своей шее.
— Ты такой красивый! — вдруг я слышу голос… Ники.
— Ты приехала? — я порываюсь подойти к ней, чтобы обнять, при этом пытаясь понять, является ли ее приезд намеком на наше очередное примирение. — Как ты? — тихим голосом, будто боясь спугнуть, обращаюсь я к ней,
— Все нормально, — улыбаясь, отвечает она мне, стреляя при этом своими умопомрачительными зелеными глазами. — Ты как? Смотрю, уже во всю заряжен. От тебя глаз не оторвать. И как тебе идут классические костюмы, кто бы мог подумать.
Она походит ко мне ближе и начинает поправлять мой галстук.
— Ты его неправильно завязал.
— Да, как-то так? Я же смотрел в Интернете. Мне казалось, что правильно. А ты откуда знаешь, как нужно?
— Папа научил, я на нем и тренировалась. Говорил, что понадобится, когда выйду замуж за какого-нибудь дипломата. Почему именно дипломатам он отдавал свое предпочтение, я так и не узнала, — говорила Ника и при этом не отрывалась от своего дела.
Пока она поправляла мой галстук, я стоял и смотрел в зеркало напротив нас, в котором мы в полный рост отображались. Хотел запечатлеть в памяти этот момент.
Она была в коротком летнем сарафане белоснежного цвета, хотя, если верить ее словам, она терпеть не может все эти платья, юбочки. А зря, они ей так идут. Да и такие ноги грех скрывать.
Да, мужик, а ты все о своем.
А еще, пока наблюдал за ней, понял, что безумно соскучился.
На ее шее висел мной подаренный кулон. Она его никогда не снимала, мне это льстило.
— Сегодня в полночь я заеду за тобой. Будь на готове, — решил напомнить ей о нашей договоренности. — Раньше времени не спускайся. Я наберу тебя, как только подъеду к парадной.
— Хорошо, я поняла, — еле натягивая улыбку, смотрела она меня, будто ее что-то беспокоило.
— Ты в порядке?
— Да, вполне. Просто сегодня столько дел. Сейчас поеду еще докуплю подарков для моих итальянских родственников. Я так люблю дарить подарки, но меня так утомляют эти походы по магазинам. Если бы вещи не изнашивались, я бы никогда не покупала себе новые, ходила бы в одном и том же годами, лишь бы в лишний раз не оказаться в каком-нибудь торговом центре. Уффф, — устало она отвела взгляд.
— Вот в чем дело, — улыбался я, немного успокоившись. — Ну, что я, пожалуй, пойду… Поцелуй на удачу? — подмигиваю я ей.
— А она тебе понадобится сегодня?
— Всегда, а сегодня особенно. Мне нужно же как-то этот день выстоять в ожидании вечера и встречи с тобой. Будет очень утомительно и мучительно… Без тебя всегда так… И будет всегда так…
— Почему-то меня пугает то, что ты говоришь. Вообще меня пугают эти все обещания о вечной вечности. А потом бац… Я боюсь этого.
— Ну, я уверен в своих чувствах, поэтому и говорю тебе, как чувствую.
— Я боюсь тебя потерять… — вырывается из нее.
— И мы опять вернулись к началу. Ты меня не потеряешь, глупышка, — я беру ее двумя руками за лицо. — Я всегда буду рядом, слышишь? Я уверен в этом на тысячу процентов.
— Сейчас уверен.
— Опять двадцать пять, — вздыхаю я, закидывая голову назад. — Лучше помолчи, — и просто прикасаюсь к ее губам. — Так-то лучше. Самые сладкие губы на свете и они мои, — снова целую ее, и меня опять начинает бросать в жар, а галстук, который так аккуратно завязала Ника, давит мне на горло и начинает доставлять неудобства. Вот так я на нее и реагирую. Новые для меня ощущения. Никогда и ни с кем такого не было. И я уверен, что это никогда не пройдет.
Продолжаю целовать, потому что не могу насладиться ею вдоволь.
Нежно, страстно, жадно.
Хватаю ее за бедра и просто приподнимаю на руки, а дальше прижимаю к стене. Руки начинают беспорядочно исследовать тело через тонкую материю ее летней одежды.
— Ох, Ника, как же ты…
Целую, целую, целую, пока понимаю, что пора остановиться. И все время с сожалением, что не могу позволить себе большего.
И вот мы опять стоим, почти задыхаемся. Но я ее не отпускаю. Прижимаю ее к стене, глажу одной рукой ее щеки, другой придерживаю ее за бедро, а она цепляется за меня ногами вокруг моей талии.
— Не смей брать в голову ничего лишнего. Хорошо?
— Я постараюсь.
— Вот теперь мне, действительно пора идти. И эт… — когда я уже собирался выходить из комнаты, из моих уст чуть не вылетели еще более громкие слова с признаниями, но я остановил себя, — … до вечера…
33
Ник
Линейка в школе тянулась ужасно медленно, даже не смотря на то, что я все время отвлекался на переписку с Никой, узнавал, где она, что купила. Она скидывала мне фотографии своих покупок и отправляла злые, грустные или плачущие смайлы, говоря о том, что сильно вымоталась от этой беготни.
Это мероприятие сегодня когда-то закончится?
На сцене выступали с различными художественными номерами наши одноклассники, между прочим. Кто пел, кто показывал сценки, кто читал стихи. Только мы с Тимуром открестились от подготовки к этому мероприятию, ссылаясь на тренировки.
Господи, даже Макс участвовал.
Артист, что тут скажешь!
Чувствовал себя конченным циником. Праздник все же. И многие приложили не мало усилий, чтобы нас всех порадовать. Только я чувствовал невероятную тоску, а не радость.
После вручения аттестатов, мы, наконец, выбрались из душного актового зала и поехали дальше. По плану был ресторан, где умудрились уместить два выпускных класса.
С рестораном сильно никто, видимо, не заморачивался. Такие деньги вбухали во все это мероприятие, а в итоге приходится гулять в каком-то обшарпанном заведении с тухлой музыкой, да еще и без тамады.
Мне-то что?!
Хотя, нет. Роль тамады берет на себя наша химичка. Мегера со стажем и с гнездом на голове еще оказывается и
