Каникулы влюбленного режима - Маша Брежнева
Так как я задействована в команде организаторов дня, работы хватает. То распечатать что-то нужно, то срочно сбегать на эстраду, то вернуться в методическую, то в костюмерную. Еще периодически надо бегать к отряду, который во время тихого часа готовится к вечернему мероприятию – ребята ставят танец. Точнее, ставят девочки, а мальчики изображают из себя жертв этого события. Однако добрая половина «мучеников» с радостью обнимается с девочками, которые достались им для номера в пару. Ко всему прочему, Герман не справляется сам с утверждением нарядов для танца, офигев от количества предложенных на выбор платьев и рубашек, и мне в очередной раз приходится из методички бежать в отряд. Проклинаю себя за то, что до сих пор не переобулась, и ровно в этот момент спотыкаюсь буквально на ровном месте и лечу прямо носом на асфальт.
Нет, к счастью, худшего не случается, носом я не врезаюсь в дорожку к «сотке». Но ногу сразу пронзает острая пульсирующая боль. Я еще не успеваю понять, что произошло, а ко мне уже подлетают Степа и его закадычный друг Сережа. Именно они помогают подняться и буквально «под руки» ведут меня до самой комнаты. А уже там нас встречает Шацкий. Быстро взглянув на меня и смекнув, что я вот-вот расплачусь, он тут же забирает меня из рук заботливых мальчиков и обнимает одной рукой, другой уже открывая дверь вожатской.
- Спасибо за быстрое реагирование, пацаны, но дальше справлюсь сам. Степа, пока я с Марьей Николаевной, дисциплина на тебе, а Влада утверждает костюмы, окей?
- Окей.
Меня впечатляет то, с какой скоростью Герман принимает самостоятельные решения и как он вообще мыслит в этой критической ситуации. Затащив меня в комнату и усадив на мою кровать, прямо под благоухающий букет, Герман сам присаживается на корточки. Мои стертые в мясо колени, счесанные, горящие огнем ладони он прекрасно видит и тяжело вздыхает.
- Какая нога? – все, что спрашивает у меня.
- Правая.
Он осторожно и очень мягко дотрагивается до правой ноги, проводит по икре кончиками пальцев и опускает руку ниже. Чтобы расстегнуть ремешок и снять с меня обувь.
О, боги. Герман Шацкий снимает с меня обувь. От такой картины я даже на несколько секунд забываю о боли. Он же стаскивает босоножки с обоих ног и поднимается, присаживаясь на кровать Алины.
- Как позвонить медсестре? Давай попросим ее прийти сюда.
- Нет, ты что. Мне нужно дойти до медпункта, чтобы там раны обработали.
- Дойти? Считаешь, ты дойдешь сама? Даже если я буду вести тебя, на одной ноге ты скакать от «сотки» до медпункта не сможешь. В целом, могу тебя туда отнести…
- О, лучше не надо. Не хватало еще, чтобы ты сорвал спину, таская меня. Тогда в отряде не останется здорового вожатого.
- Если ты не хочешь, чтобы я тебя отнес на руках, тогда звони медсестре, пусть приходит сюда. Я не шучу, Маш, и сейчас не тот повод, чтобы со мной пререкаться. Будь послушной девочкой.
- Эй, ты перепутал меня с детьми из отряда!
- Ничего я не перепутал, – продолжает смотреть на меня, не отводя глаз, и всем своим видом доказывая, что с ним лучше не спорить. – Или на ручки, Марья Николаевна, или вызываем медсестру.
- Ладно, я позвоню.
- Боишься, что если я возьму тебя на руки, весь лагерь нас сразу в ЗАГС отправит? – а вот и кучерявый юмор подоспел. Видимо, лимит серьезности Германа исчерпан.
- Надеюсь, сегодня на посвящении тебе выпадут самые сложные задания, – приговариваю, сама не понимая, откуда во мне столько вредности в этот момент, и тянусь за телефоном. К счастью, он даже не вылетел из кармана во время моего падения.
- И не надейся. Я весьма везучий. И да, наглый. Может, избалованный. И в чем-то, пожалуй, несерьезный и ищущий приключений. Ты верно сказала. Но еще я…
- Алло, здравствуйте, Анна Николаевна! Это Мария Тихонова, – не даю договорить Герману, перебивая его своим разговором. – Я тут умудрилась полететь возле корпуса, подвихнула ногу и разбила колени, вы можете подойти ко мне в «сотку»? Да, спасибо!
Недовольный Герман от злости сейчас хочет выкинуть свой же букет в окно. Или меня, даже не знаю. По его лицу реальную степень злости сложно оценить.
- Когда-нибудь я надаю тебе по заднице, Тихонова, свяжу тебя и хорошенько дам по заднице.
- Ой.
- Будет тебе ой. Никуда не уйду, пока тебя не осмотрят.
Глава 23. Вместе пойдем
Герман
Вот надо же было так! Летчик-испытатель, честное слово. Так счесала колени, что на них даже смотреть больно. И ладони в мясо… Порез на правой руке наша медсестра Маше пластырем заклеивает, а все остальное после обработки оставляет как есть. Честно, лучше бы это я навернулся. Или, что еще лучше, был бы рядом с ней, тогда она бы не полетела носом вперед и не проехалась по асфальту.
К счастью, с ногой все нормально, просто бегать и прыгать до конца смены моей напарнице теперь не рекомендуется. Ну и ладно, с этим сам справлюсь, если что. Главное, что на вечер она хотя бы обувает безопасные босоножки на тонкой подошве. Теперь я спокоен.
А поговорить, конечно, мы не успели. Не потому, что времени не было, а потому, что эта вредина уперлась и слушать меня не захотела. Даже не думал, что в ней реально столько вредности! Впрочем, тем интереснее.
Я не думал, что слишком быстро ее раскусил, но Маша продолжает удивлять.
Мы отправляемся на площадку перед большим корпусом, где отрядам предстоит показывать подготовленные танцы. Здесь все украшено в стилистике 60-х: висят гирлянды из цветных флажков, постеры с модными в советское время лозунгами, проектор транслирует на экран, установленный у стены корпуса, фильм о Москве советского времени. Сегодня действует дресс-код: в джинсах нельзя, а девочкам желательно и вовсе быть в платьях.
Наши дети после проигрыша в зарнице настроены сегодня всех перетанцевать, тем более, в этот раз Степа тоже при делах, я же его назначил ответственным за
