Каникулы влюбленного режима - Маша Брежнева
Все, что в моих силах, – это проводить Марью до ворот, помочь донести сумку с вещами (она решила кое-что забрать сразу, чтобы потом меньше было вывозить). Хорошо, что за ней приехал отец, я по крайней мере спокоен, что ее довезут куда надо. Папа, правда, встречает меня крайне удивленным выражением лица. Ах, точно. Он же видел мой приезд в лагерь, когда я подрезал его на трассе. Наверное, я запомнился ему не особо удачно, но что поделать. И это он еще не в курсе, что я имею виды на его дочь! Такие виды, что у папы могут возникнуть вопросы…
Впрочем, спешить и знакомиться я пока не горю желанием, не так быстро же? На данный момент представляться Тихонову-старшему и жать ему руку не навязываюсь. Маша отчаливает, а меня оставляют с девочкой-стажером на целый день.
Если честно, без Маши мне скучно тусоваться в женской вожатской, поэтому тихий час провожу в комнате, где наши дети, собравшись вокруг двух «маячков» Влады и Степы, решают поиграть в «уно». А к вечеру я понимаю, что и сам выдохся. Короче, может это и странно, но я иду к Раисе и пишу заявление на выходной, чтобы отчалить в Краснодар на сутки следующим после Маши.
С напарницей утром мы едва пересекаемся в отряде, и я успеваю ляпнуть что-то о том, что так мы успеем соскучиться, нам это даже на пользу пойдет. Дома просто откисаю, валяюсь в кровати, заказываю доставку еды, потому что мне лень хотя бы просто пельмени варить, а Лина в очередной раз свинтила в Москву и оставила мне в холодильнике мышь. Ту самую, которая повесилась. Точнее, мышь подвешена за хвост: это любимая шутка моей сестрички, а мышь – маленькая пушистая игрушка родительского кота. Когда-то он забил на эту чучелку из зоомагазина, и мы шутки ради забрали к себе, а уже позднее Лина нашла ей применение.
Вечером решаю покататься, съесть своей любимой шаурмы и пообщаться с Филом, но он, зараза, оказывается не в городе. Укатил со своей ненаглядной к бабушке в домик у моря. Хотя на его месте я бы сделал так же, ведь на море я хочу и даже очень. После смены обязательно поеду. И Марью с собой возьму, если некоторых фиалковых смогу уговорить. Пока даже не имею представления, как это сделать.
Мой выходной официально длится до одиннадцати утра, и я планирую выспаться как минимум до половины десятого. Но какая-то нелегкая поднимает меня уже в восемь утра. Кручусь двадцать минут, пытаясь заснуть еще, но это бесполезно. Видно, я так соскучился по своей Марье, что мне уже не спится. Завариваю крепкий кофе, принимаю душ, бреюсь и пытаюсь хоть чуть-чуть пригладить свои кудри, но это бесполезно.
Сегодня двенадцатый день смены, и для меня он начнется не с самого подъема, а почти с обеда, если судить по расписанию. До конца смены уже считанные дни, дети фактически каждый считают и переживают за скорый разъезд по домам. И я вместе с ними. Потому что ценю каждый день своих «воспитательных работ» в лагере «Горизонт».
- Сегодня день рождения лагеря, – вот так приветствует меня Марья Николаевна, когда я возвращаюсь на базу и захожу в ставший уже таким особенным для нас корпус. Дети как раз уже разошлись по секциям, и у меня будет время спокойно проникнуться дневкой. И осознать, что круг дежурства пройден, сегодня снова время Виталика, Алины и их первого отряда, а завтра – наше.
- А торт будет? Я сладенькое люблю, – интересуюсь у напарницы.
- Будет тебе сладенькое, – ох, как приятно и двусмысленно это звучит. – И еще старички приедут в гости.
- Я помню, и этот твой Коля с поломанной рукой?
- Ты ревнуешь? – я округляю глаза от такого неожиданно прямого вопроса Марьи.
Конечно, ревную. Я уже осознал, какой я ревнивый, и скрывать этого не буду. Я знаю, что Марья честна передо мной. Но все равно на чеку.
- Милая Марья, не произноси такое при мне вслух. Глянем мы на этого Колю. И пусть только попробует полезть целоваться к тебе – доломаю вторую руку.
Глава 24. Не надо вам знакомиться
Маша
Вот и подкрадывается день рождения лагеря. Пожалуй, самый ожидаемый день смены среди тех, кто уже хоть когда-то был у нас на смене. Мороженое в подарок с утра, праздничные пироги, дискотека, вожатые-старички, которых хорошо помнят дети, ежегодно приезжающие в центр «Горизонт». Веселый, яркий, насыщенный день. Герман возвращается в то время, когда дети расходятся по секциям, а все самое главное по дневке только ждет нас впереди.
Шацкий припомнил мне Колю, хотя и не я виновата в том, что он узнал о симпатии к несостоявшемуся напарнику. Честно, в последние дни я даже на секунду не вспоминала Николая, у меня не было ни малейшего желания делать это.
Но сегодня я его увижу, и даже интересно, что буду чувствовать. Буду ли равнодушной? Или мне предстоит волноваться из-за возможных подстав со стороны Алины? Кажется, она успокоилась, но я не первый год знаю эту козу. Просто так расслабляться нельзя.
После обеда, тихого часа и полдника с праздничным пирогом сегодня одновременно проходят музыкальный и танцевальный час: они организованы на двух разных площадках. Мы с Германом расходимся по локациям вместе со своей частью отряда.
Часам к шести начинают приезжать старички, и хотя их всего десять или двенадцать человек, такое ощущение, будто в лагере прибавилось не менее сотни «жителей». Гости расходятся по отрядным беседкам, болтают с детьми, делятся своими историями из бурной лагерной молодости. После ужина собираемся на эстраде, где Раиса представляет всех приехавших.
- И кто из них этот Коля? – по-тихому спрашивает Герман, пока лагерь аплодирует бывшему методисту центра, которого я сама еще застала в педотряде.
- Его тут нет.
- Правда? А что же так? Неужели кто-то шепнул ему на ушко, что ради тебя точно приезжать не надо?
- Герман, уймись, он бы и не поехал ради меня.
- Да кто же его знает. Я вот, например, вообще не знаю.
«Вот и не надо бы вам знакомиться», – едва успеваю подумать, вспоминая слова Германа о ревности. Но буквально через минуту вижу Колю на эстраде, правда, на сцену он не спешит, а идет приветствовать девчонок из педотряда. Замечает меня и машет мне ручкой, и я неуверенно и
