Ирина Карташевская - Путь к сердцу мужа

— Пахнет хорошо, даже можно сказать замечательно.

— Они и на вкус замечательные, берите, берите.

Он не заставил себя долго упрашивать и тут же набил рот пирожками.

— Действительно, очень вкусные, — прожевав, сказал он. — Давно я не ел маминых пирожков.

— А где ваши родители? Они не здесь?

— Нет, они остались в Германии. У них там друзья, свой круг общения.

— А вы чего же переехали?

— Ну, во-первых, из экономических соображений. А во-вторых… Понимаете, я хоть и родился в Риге, но все детство проводил каникулы у бабушки и дедушки под Москвой. И в Латвии я учился в русской школе, все друзья у меня были русские. Мы переехали в Германию, когда мне было четырнадцать лет. Я как-то не смог привыкнуть там. Как будто и люди там неплохие, честные, работящие, очень добросовестные. Я, в общем, немцев очень уважаю, но подружиться с кем-нибудь из них так и не смог. Ментальность, что ли, разная. Знаете, я как-то читал одного писателя, тоже эмигранта. Он писал, что все в Германии хорошо, везде чисто, аккуратно, люди воспитанные, но встаешь утром, выглянешь в окно, а в городе немцы.

— Понятно, — сказала Лиза. — Я бы тоже, наверное, не смогла.

— Передайте вашей маме благодарность от меня за такие пирожки.

— Хотите, я вам дам рецепт, а вы дадите его своему повару, и он вам будет печь такие же.

— Видите ли, у меня вообще-то нет никакого повара, — засмеялся он.

— Ну, да, — изумилась Лиза. — А кто же вам готовит?

— С завтраком и ужином я и сам как-то справляюсь, а обедаю я обычно где-нибудь в ресторане, так что повар мне ни к чему.

— Да, у богатых свои причуды, — решила Лиза.

— Богатые, между прочим, тоже плачут, — наставительно сказал он, хотя глаза его смеялись.

— Видели, знаем, — согласилась Лиза.

— Богатые, — не успокаивался он, — работают гораздо больше, чем небогатые.

— Я и не спорю, — смиренно сказала Лиза.

— Кстати, завтра нам предстоит очень тяжелый день. Нужно будет распаковывать ящики и ставить все на стенды. У нас есть двое рабочих, они будут подносить и раскрывать ящики, а мы с вами будем расставлять образцы на полках. Нужно будет еще проверять, чтобы они были чистые. Ставить будем в соответствии с эскизами Виктора, то есть, месье Стайбеля. Днем приедут Татьяна Владимировна и Ширли, они нам помогут. Так что все не так страшно.

— Ой, я и забыла, что они завтра приезжают, — спохватилась Лиза. — А вдруг они не захотят жить в таком странном номере?

— Ерунда, — отмахнулся Полонский. — Вы просто их не знаете. Татьяна Сергеевна очень спокойная и практичная женщина, такие мысли, как у вас, о вампирах и прочей чепухе, ей и в голову никогда не придут. А Ширли — это вообще что-то особенное. Ни один вампир не продержится против нее больше пятнадцати минут.

— А что ж она с ним сделает?

— Ей и делать с ним ничего не надо будет. Он пообщается с ней, и сам руки на себя наложит, — хохотнул Полонский.

— Что, такая крутая женщина? — полюбопытствовала Лиза.

— Ха, супер крутая. Завтра сами увидите.

— А сколько ей лет?

— Ну, приблизительно пятьдесят, я думаю.

— Она кто? Американка?

— Да, родилась она в Америке, и родители у нее американцы. Но ее отец много лет работал в Москве, и она все детство прожила там. Потом вернулась в Америку, но не ужилась там, теперь уже много лет живет в Париже.

— У нее есть семья?

— Ну, замужем она была раз пять, если не ошибаюсь. Там в Америке у нее остался взрослый сын, он женат, а она живет в квартире с шестью кошками и пятью собаками. Всех подобрала на помойке.

— Значит, она хороший человек. А кто за ними сейчас смотрит? Она ведь уехала.

— Ее бой-френд.

— Надо же, какой молодец.

— По-моему, он вообще Железный Феликс, если он может вытерпеть Ширли. Посмотрите на нее. Она начинает пить прямо с утра. Правда, всего лишь пиво, но зато целый день без перерыва. Я ее без банки пива в руке никогда не видел. Но худая как палка и разговаривает басом.

— А как же она с клиентами работает, если она все время пьет?

— Она, тем не менее, очень умная женщина и прекрасно разбирается в бизнесе. У нее везде есть связи и она может добиться всего чего угодно. Со своими клиентами она в прекрасных отношениях, и они, между прочим, ее очень любят.

— А Татьяна Сергеевна?

— Это очень милая женщина, но совсем другой тип. Такая приятная, заботливая, ну просто мать родная. Да вы завтра сами увидите. Между прочим, там на нашем стенде нужно будет пыль протереть и пол, и полки, так что форма одежды самая рабочая. Кстати, давайте, наверное, уже ложиться спать. Завтра нужно будет встать в шесть и пораньше начать.

— Ну, хорошо, спать так спать, — согласилась Лиза, пытаясь скрыть замешательство. Ее смущало то, что у них на двоих была одна ванная и один туалет. Но он спокойно сказал:

— Спускайтесь вниз, я уступаю первую очередь вам. Сколько вам нужно времени на ванну и все такое?

— Ну, минут двадцать, наверное.

— Хорошо, я пока посмотрю телевизор. Какую комнату вы себе выбираете?

— Ту маленькую спальню, что дальше от входа.

— Хорошо, я тогда буду в первой.

— Только, знаете что, — она запнулась, нерешительно глядя на него, — давайте не будем совсем закрывать двери спален. Пусть будут немного приоткрыты, хорошо?

— Эльвира Викторовна, — строго спросил он, хотя глаза его смеялись, — скажите, чего вы добиваетесь?

— Что? — вспыхнула до корней волос Лиза. — Я? Добиваюсь?

Оскорбленная до глубины души, она в бешенстве резко повернулась и пошла вниз. Значит, он считает, что она чего-то добивается. Да пошел он. Нужен он ей больно.

— Ну, хорошо, хорошо, — смеясь, крикнул он ей вслед, — я оставлю дверь своей комнаты приоткрытой. Но я сплю крепко, так что, если что, кричите погромче.

— Не дождешься, чтобы я тебе кричала, я лучше умру от страха, — пробормотала она себе под нос. Схватила полотенце и пошла в ванную. Когда через полчаса он спустился вниз, дверь ее комнаты была плотно закрыта. Он усмехнулся, подошел поближе и позвал:

— Эльвира Викторовна, ну как вы там, живая?

— Я, между прочим, уже спала, — ледяным тоном ответила Лиза, решившая держаться с ним строго. Он засмеялся, пожелал спокойной ночи, и вскоре она услышала, как закрылась его дверь.

Господи, если б Эльвира знала, что я спала с ним в одном номере и даже не сделала попытку соблазнить его, она бы меня убила. Но пусть лучше убьет, чем я буду унижаться перед этим самодовольным выскочкой, подумала она и с этой мыслью уснула.

Проснулась Лиза от стука в дверь. Чей-то голос объяснил ей, что они проспали, поэтому в ее распоряжении только двадцать минут. Через двадцать минут он будет ждать ее внизу, где они позавтракают и немедленно поедут работать.