Знаки внимания - Тамара Шатохина
— Я не жду ничего плохого! Просто разумно опасаюсь. Сплюнь немедленно!
Бабушка яростно колотила венчиком тесто для блинчиков. А я размышляла о том, что папа прав — определенно, душу что-то греет. И не только потому, что возможный владелец золотых отливок — Блашке. Любой из них… Коронки похоронены в земле и это очень правильно. Вспомнилось…, слышала где-то — больше всего золота было на зубах у цыган. Они часто ставили коронки даже на здоровые зубы. А цыган фашисты уничтожали так же яростно, как и евреев. Просто так всплыло в памяти, безо всякой связи… и лучше было вообще не задумываться об этом, потому что становилось жутко. И даже невольная, косвенная причастность нашей семьи ко всей этой истории сейчас почему-то была неприятна.
Глава 18
И я вдруг подумала — а что, если рвануть сейчас к папе? Походила, поразмышляла и позвонила Сергею, чтобы поделиться с ним своими планами:
— У нас с тобой перерыв в плане интима, помнишь? Вот я и думаю — а что, если проведать папу, посмотреть его базу? А потом мы вернулись бы вдвоем, он говорил, что освободится в двадцатых числах.
— Я буду скучать, рекомендованная отсрочка не повод для долгого расставания, — улыбался он в трубку, — я хочу тебя видеть. И еще буду думать, что ты сорвалась из-за того, что…
— Нет, не из-за того, — перебила я его, — просто сейчас особо нет работы, и меня легко отпустили. А хочешь, я подъеду сегодня вечером? — вырвалось вдруг и я поняла, что да — я хочу такого вечера, как тот что был, очень хочу. Чтобы вкусная еда, интересный разговор, поцелуи… просто поцелуи.
— Буду рад, даже не надеялся…, тогда я организую ужин? — потеплел его голос.
— Хорошо, я буду к семи — нормально…?
Сергей помог мне снять пальто и пригласил на кухню, а я попросилась помыть руки. А он стоял в дверях ванной и ждал меня. Выключив воду, я отряхнула ладони и оглянулась в поисках полотенца. Он подал его — сизо-серое, как и облицовка стен и с таким же золотистым рисунком, как на узкой полоске плитки под потолком. Красиво… как почти все, что окружает Сергея.
— Хочу познакомить тебя с Одеттой. Ты не против? Я позвал ее на ужин. Подумал — чем скорее, тем лучше. Она поест и сразу уйдет. Потом — чуть позже… вечера будут только для нас двоих, — обводил он взглядом мое лицо и руки. Забрал полотенце, в которое я вцепилась, и положил его на краешек ванны.
— Нет, я не против, — почему-то занервничала я, — пригласил, значит, познакомимся.
— Н-ну, тогда… есть одна маленькая просьба, — слегка замялся он.
— Да… говори.
Он отступил, выпуская из ванной, а когда я шагнула за порожек, обнял, тесно обхватив руками. Легко поцеловал за ухом, щекотно обдавая шею теплым дыханием, и я сама обняла его за пояс и притихла. Он провел губами по щеке, нашел мой рот…
— Как ты себя чувствуешь?
— Продолжения пока не будет, даже не надейся, — дернула я головой. Было неловко, потому что живо вспомнилось то, что сейчас вгоняло меня в краску. И я еще сильнее прижалась щекой к его груди, надежнее прячась. Он хмыкнул и в свою очередь прижал меня к себе еще плотнее. О-о-о…
— Я знаю, но ты останешься на ночь? Чтобы спать, само собой.
— Хорошо, — легко согласилась я, вспомнив розовые лепестки, его страх за меня и подавленное настроение при нашем расставании.
— Ты хотел что-то сказать? — напомнила, снова прислоняясь к теплой груди и слушая стук его сердца. Новое для меня ощущение — вот так обниматься, чувствуя безоговорочное доверие.
— Да… Одетта. Не смотри на нее слишком пристально, не разглядывай, пожалуйста.
— Она стесняется своей внешности?
— Не замечал такого. Просто… я зря, наверное, это затеял. И сейчас ее тут уже совсем не хочется. Может, отменим, в другой раз?
— Зачем? Слушай, — потянула я его за руку на кухню, — я, конечно, ничего о ней не знаю, но фотографии помню. Если ее иначе одеть и изменить прическу, то ее внешность не будет так бросаться в глаза. Я, конечно, не стилист и вообще не специалист в этом, но знаю, что низкий лоб нужно прятать под челкой — высокой, от самой макушки, понимаешь? Почему ты не посоветовал ей, ты же все понимаешь и видишь? Ей нельзя носить одежду в обтяжку, штаны. У тебя же идеальный вкус!
— Не нужно, Катя, это все пройденный этап. Я прошу тебя не поднимать этот вопрос при ней, были, знаешь ли…
— Да я и не собираюсь, ты что? Просто подумала…
— Привет! — раздалось от двери и мы оба дернулись от неожиданности. В лицо бросилась кровь — скорее всего, она слышала если и не все, то конец нашего разговора точно. Это было то, от чего хотел оградить ее Сергей, а я влезла со своими советами. Судя по его недовольному лицу, так оно и было, но вот сама Одетта была как будто спокойна. Вблизи она оказалась еще ужаснее, чем на снимках, и я постаралась выполнить просьбу Сергея и не рассматривать ее.
— Здравствуй, Одетта. Извини…, мы не заметили, когда ты вошла, — попыталась я сгладить ситуацию, — я Катя.
Проигнорировав меня, она прошла и села за стол. Все же обиделась — расстроилась я. Сергей постоял и кивнул мне:
— Присаживайся тоже, Катюша, помогать не нужно — все на столе. А если по бокалу вина, девушки? — предложил он.
— Я не буду, — ответила его подопечная и потянулась накладывать себе еду.
— А я выпила бы немного красного, — призналась я под ироничный хмык Одетты. Уже понятно было, что нормальные отношения в ближайшем будущем нам не светят. И ужин испорчен, и Сергей расстроен. Захотелось домой, но это значило бы окончательно испортить ему настроение.
Он ухаживал за нами, вызывал по очереди на разговор, и если я поддерживала его, то она отвечала односложно. Потом ему кто-то позвонил, он взглянул и ответил, кивнув нам и вставая, чтобы выйти:
— Да, мама…?
Одетта опять хмыкнула, а я дождалась пока Сергей выйдет, прикрыв за собой дверь, и решила попытаться объясниться с ней, все равно хуже, чем есть, уже не будет:
— Я не сказала ничего оскорбительного, наоборот: ты отлично знаешь свои недостатки, как знает их любая женщина. Но такое впечатление, что делаешь все, чтобы выпятить их, а не скрыть. Ты можешь выглядеть намного лучше, но, судя по тому, что сказал Сергей, не хочешь даже пытаться. Почему, Одетта? Хочешь, я помогу тебе? Мы
