Борись за мою любовь (СИ) - Манич Мария

— А я сырники люблю и оладьи, — встревает Алëнка, намазывая на блины варенье.  

— Тише, девочки, Кирилла разбудите, — шепчет Дашка, стоя ко мне спиной. — Всё-таки суббота, пусть поспит. Завтракайте. Мультики включить? 

В её руках жёлтая кухонная лопатка, которой она ловко что-то переворачивает на сковороде. Второй рукой, вытерев её о кухонное полотенце, берёт пульт от телевизора и, предварительно приглушив звук, ищет детские каналы.  

Удивительным образом действует на меня присутствие девушки рядом. Хочется замедлиться и никуда не торопиться. Остаться в моменте. Вот она, Дашка — босая, с собранными в два хвостика волосами — тихо переговаривается с моей сестрой, не забывая уделять внимание своей. Будто всегда была здесь, на этой кухне. Будто для неё всё это устроено. Знает, в какой ящик залезть, ловко достает тарелки, включает чайник, насыпает кофе в турку, спросив у Оли, где он находится. Идеально вписалась.   

Тихое чувство неведомого мне до этого счастья топит с ног до головы, а потом также внезапно откатывает. Я понимаю, времени потерянного много. Ошибок совершённых не исправить. Можно извиняться за них годами, пытаться что-то изменить, но память... память стереть не получится никогда.  

Стоит только надеяться, что Даша реально простила меня за поступки, которые были в прошлом.  

Алёна замечает меня первой и толкает локтем в бок сидящую рядом Олю.  

Делаю знак девочкам, чтобы молчали. Они заговорщически стихают, приглядываясь и улыбаясь.   

Упираюсь руками в столешницу и нависнув над Дашей, задевая носом её смешные хвостики, завязанные розовыми резинками Оли, говорю: 

— А мне завтрак полагается?  

Дашка дëргается от неожиданности и, взвизгнув, разливает по плите и столешнице кофе из турки, за приготовлением которого она следила. 

 — Вот блин! — отдëргивает руку и трясет ей, сдувая упавшие на лицо волосы. — Ты! — вскрикивает грозно и под всеобщий смех тычет в меня непострадавшей рукой. — Так можно инфаркт получить! Я думала, ты спишь! За такие выходки завтрак можешь не ждать! 

— Я же не знал, что ты такая нервная, — посмеиваясь, ловлю её ладонь и, посмотрев на покрасневшие пальцы, подталкиваю к раковине.  — Пахнет вкусно.  

Включив холодную воду, подставляю под неё наши руки. Дашка тихо ругается, но больше не дёргается. Прижимаюсь к ней всем телом, встав сзади. Она затихает и, кажется, перестает дышать. Её ноги касаются моих бедер. Спина упирается в мою грудь. 

Замираем. Кайфую от этой близости. Под водой переплетаю наши пальцы, не испытав никакого сопротивления с её стороны, и прижимаюсь к вкусно пахнущей макушке губами.  

— Кирилл…— шепчет на выдохе. — Что ты делаешь? — всё так же тихо. 

Схожу с ума.  

Её шея покрывается мурашками.  

Мы в кухне не одни, только это тормозит меня от того, чтобы развернуть её к себе и поцеловать по-настоящему. Это то, о чем я думаю последнюю неделю постоянно. По фигу, что, скорее всего, получу по лицу за это. Буду разбираться с последствиями постфактум.  

Что-то коротит у меня в голове, когда Даша начинает двигаться. Разъединяет наши руки и поворачивает голову, бросая взгляд через плечо. Вместо того, чтобы вырваться, прижимается, буквально на секунду, сама. Телом к телу.  

От этого кровь закипает, устремляясь вниз по венам. Сердце шарашит так, что на мгновение глохну и слепну. Отшатываюсь в шоке от такой быстрой реакции своего тела на неё. Она определенно её почувствовала.  

 — Извини. — Запустив мокрую пятерню в волосы, взлохмачиваю их, стараясь поймать её взгляд.  

Понимаю, что перегнул. Чувствовал, что не нужно ей это сейчас. Похоть свою показывать не собирался. Желание дотронуться, целовать её, трогать и обладать никуда не пропало. Но это не главное. Хотел сделать всё по-другому. Пригласить куда-то, чтобы побыть только вдвоем. Сходить на нормальное свидание без свидетелей и толпы родственников. 

Поговорил. Всё рассказал. На языке тела объяснил. 

Идиот. 

— Даша... 

— Ничего, —  бросает отрывисто и, не смотря на меня, проносится мимо, выбегая из кухни. — Всё нормально!  

Звук шагов её босых ног стихает около ванной, а потом слышится хлопок двери.  

Смотрю на сестер, которые с увлечением наблюдают за приключениями каких-то сказочных животных в телевизоре и за обе щеки жуют свой завтрак. Выругавшись, выключаю кран и, схватив пульт, делаю мультики громче.  

Приближаюсь к ванной и дергаю дверь на себя.  

Дашка стоит около раковины и, уронив руки вдоль тела, смотрит на меня. Щёки пылают румянцем, глаза блестят. Злой не выглядит, но и на добрую особо не тянет. Успела стащить резинки с волос, которые теперь прядями свисают у лица, и, видимо, ждет от меня каких-то  объяснений. Потому что убегать опять не спешит.  

Только ни фига не собираюсь я объяснять.  

Захлопываю дверь и, в два шага преодолев разделяющее нас расстояние, беру её лицо в ладони. 

Её глаза широко распахиваются, а рот приоткрывается от удивления.  

— Позже можешь меня убить, — говорю хрипло, а потом прижимаюсь к её губам своими. 

Даша не отвечает. Не бьет меня, не старается оттолкнуть. Не делает ничего. Никак не реагирует. Совершенно. Это неожиданно злит больше всего.  

Её руки так и болтаются вдоль тела. Дыхание замирает. Продолжаю сминать её губы своими. Мне нужны её эмоции. Любые. Хочу вывести её на них, чтобы взорвалась прямо здесь и сейчас, в моих руках. Если не будет этого взрыва, то двигаться дальше мне просто не позволит совесть. Я ведь чувствую, что есть какой-то отклик у неё ко мне. Нельзя так любить в прошлом и не почувствовать ничего в настоящем.  

Боже, я двинулся… 

Её запах наполняет рот, щекочет ноздри, пробирает до самых костей. Въедается под кожу, заставляет пылать огнем. Это какая-то неимоверная агония, в которой я сгораю секунда за секундой.  

Ну же… 

Давай же… 

Пытаюсь пробить её броню. Надавливаю своими губами на её. Ласкаю языком, прошу открыться мне. Впустить. Молю не отталкивать. Беззвучно прошу довериться. Мир такой огромный, спектр чувств такой широкий. Неужели в её душе нет ни капли тепла... для меня? Неужели мне показалось, там на кухне, что она подала сигнал?  

Я тебя больше не обижу… 

Я залижу все твои раны… 

Я стану тебе другом, любовником, кем угодно… 

Перемещаю одну руку ей на шею и зарываюсь рукой в волосы. Сдавливаю затылок, пытаясь подчинить, вжимаю Дашу в себя всем телом.  

Самые долгие секунды моей жизни.  

Три, два, один... и она сдается. Приоткрывает губы, пропуская меня внутрь.  

Врываюсь в её рот своим языком и нахожу её. Глухо стону, посылая импульсы в её тело. Самого потряхивает не по-детски. Она тоже начинает дрожать, приподнимает руку и нежно касается моей щеки пальцами. У меня внутренности в узел заворачиваются от этой щемящей нежности. Самые сильные эмоции в своей жизни я испытал рядом с ней.  

Неприязнь, жалость, сочувствие, симпатию, желание и... 

— Чёрт! 

Отшатываюсь от Дашки, когда она со всей силы кусает мне губу.  

Какого хрена?! Трогаю подбородок, ощущая, как во рту скапливается вкус металла. Ошалело смотрю на Дашку, на её тяжело вздымающуюся грудь, разъяренные глаза и сжатые кулаки.  

— Даша… 

— Никогда…— предельно спокойно говорит она, пытаясь выровнять дыхание и взять себя в руки, — слышишь? Никогда больше так не делай, Морозов! 

Отворачивается к раковине и включив воду, зачерпывает горсть, чтобы прополоскать рот. Это второй удар в солнечное сплетение от Даши Засимовой за последние сутки. Ещё один, и можете отправлять меня в нокаут. Шагаю к ней и дëргаю за плечи, разворачивая к себе.  

Её лицо мокрое, то ли от воды, то ли от слёз. Хочу коснутся его, но опять встречаю сопротивление. Толкает меня в грудь со всей силы и заносит руку для удара. 

— Чего ты творишь? — говорю, опять приближаясь, щека горит огнём.