Я (не) забуду его (СИ) - Ракитина Полина

Я (не) забуду его

Полина Ракитина

ГЛАВА 1

— Ты красивая, умная, хорошо готовишь, ты прекрасна во всем… Даже… — тут его голос притух и сделался тише. — Да, ты определенно хороша…, но я тебя не люблю…

Его слова вошли в меня, как копье с картины Виктора Васнецова «Витязь на распутье». Я — обладательница медали по бегу на короткой дистанции среди юниоров, мастер спорта, у меня, в конце концов, красный диплом международного спортивного менеджмента, и не заслуживаю простого «люблю» от какого-то разведенного сорокалетнего мужика с кредитом и алиментами на троих детей? А я им уже подарки купила и представила, как мы весело проведем эти каникулы. Я даже отпуск взяла в своей спортивной школе, чтобы сблизиться и стать… кем-то! Нет, обладательница красного диплома, умница и красавица, спортсменка — не уровень для этого… Он нагло продолжал вторгаться в мой поток волнений и закипающего бешенства.

— Что молчишь?

Я оторвала взгляд от красивого сердечка в своем капучино и ответила, еле сдерживая разрывной снаряд, только что брошенный в меня:

— Ты… ты… — но мой голос сорвался и я прохрипела: — Просто Мудак!

Жадно глотая слезы отчаяния и боли, я понеслась вдоль по улице. Прямо на парковку. А там, упершись руками в капот своей красненькой «Тойоты», пыталась собрать тело и мысли, чтобы отдышаться. Снаряд вот-вот разорвет мой мозг на части.

Девятнадцать лет жизни! Я знаю этого мужчину девятнадцать лет, и все эти годы, как Гамлет, гналась за ним, ждала тлеющий призрак любви. Пока он учился, потом женился, «рожал» детей, а в перерывах украдкой писал мне, совершенно как другу: «Привет. Как дела?»

Поначалу, в порывах верности своей любви, я отвечала. Но с годами во мне начали появляться сомнения и даже некое понимание того, что это неправильно. Неприлично. Даже аморально. Женатый мужик пишет мне, а я ему отвечаю.

Преодолев непонятный самой себе страх, раздавив червяка сомнения, вечно твердившего, что навсегда останусь одна, что никто и никогда не полюбит меня, я все же прекратила общение, оборвав все на долгие годы.

Но вот спустя пять лет получила новое сообщение: «Привет! Как дела? Я год как в разводе. Может, кофе?»

И почему я не поменяла телефон? Нет. Телефон я меняла, но номер каждый раз восстанавливала. Моя мама не любит перемен. И так как этот номер выбирал мне еще при жизни папа, она слезно умоляла не менять его. Скорее всего, моя мать просто манипулировала мной, чтобы не париться с запоминанием новых цифр. Спасибо, МАМА!

А теперь страдаю я. Естественно, не прошло и двух дней, как я уже перемывала посуду у него на кухне. А на третий день спланировала весь отпуск, который должен был быть у меня только через два месяца. И морально я готовилась стать матерью трем его замечательным ребятишкам. Своих детей у меня пока не было. Зато! Я умело справлялась с двадцатью подающими на великое олимпийское золото юниорами. Но быть мамой — это же совсем другой разговор, поэтому мною были скуплены все книги по детской психологии с заголовками «Как стать лучшей мачехой».

На подготовку к материнству я отвела себе два месяца. Но уже через две недели постоянных мыслей и трепета от предвкушения будущего знакомства все книги были прочитаны и видеоконсультации изучены. Я сгорала от нетерпения воочию увидеть ребятишек за столиком в кафе или пойти с ними в цирк, зоопарк. Но мой бывший-новый возлюбленный не торопился.

Мне все же пришлось вступить на путь двухмесячного ожидания.

И за день до начала отпуска и каникул мне сообщают… пренеприятнейшую новость. Страшно это произносить, чувствуешь себя какой-то недоделанной и поломанной. Такое ощущение, что на фабрике по производству девушек для… Мудака меня недоделали, короче, недосовершенствовали: мне дали мозги, фигуру, красоту, темперамент, но вот секретный ингредиент — такой, что положили в его бывшую жену, в которую он почему-то успел влюбиться за два дня знакомства, — в меня забыли впихнуть.

«И как это понимать? Боженька, ну зачем ты вообще нас свел тогда? Что за чертовщина такая!» — Я с силой ударила по колесу ногой, и моя машинка рассердилась на меня, издавая нудное завывание с попеременным писком.

Вот спросите меня, нет, будьте любезны, раз вы читаете меня, спросите:

«Что ты в нем нашла?»

Очень важный вопрос! Что так поразило меня в нем… Что я до сих пор испытываю робость в его присутствии, а сердце делает так: тук-тук-тук. Оно так не делало, когда мне на шею медаль повесили. До сих пор сложно сказать… А нет… Можно… Знаете, вот есть у некоторых такое немое и пустое выражение глаз, ты никогда не знаешь, о чем человек думает. И тут почему-то тебя это накрывает. Вот она! Моя загадка, которую я буду разгадывать всю жизнь. Даже после бури от непонятных и гадких слов: «Я тебя не люблю…»

И в этот момент его светлые глаза не потускнели, в них никоим образом не проявилось чувство вины. На них даже не нашло забвение из стыда, сочувствия, сострадания — к моей разрывной ране в груди. Одним словом — Мудак!

Я обливалась кровью своего разбитого сердца. Все болело, а он тупо, как и тогда, десять лет назад, задумчиво молчал. Мечтая о нем… о своем «космосе»… Сообщая мне в диком волнении, что встретил свою будущую жену. Какая же я все-таки дура!

Я села за руль и покатила домой в слезах и соплях.

Два дня я проводила свой долгожданный отпуск так, как мечтают об этом миллионы женщин в браке и с детьми — в полном одиночестве и с доставкой еды. Я попробовала уже все виды пицц из соседнего кафе, все виды бургеров и картошки. Я ела — и мне было плохо, я не ела — и мне все равно было плохо. Тошнило в любом случае от такой жизни.

Отвратительное чувство полнейшего одиночества поглощало меня с каждой секундой.

Как-то ночью я проснулась от мучительной жажды, вошла в кухню, не включая свет, и меня накрыло. Ведь так будет всегда! Мне тридцать девять лет — и стакан воды мне никто уже не подаст. Вы не представляете, настолько тогда мне было страшно это признать. Ревела я в ту ночь до утра и в голос. Как соседи не вызвали скорую, полицию и психушку, ума не приложу. Хорошие соседи — это те соседи, которым вообще плевать на вас. Воды я так и не выпила…

Соблюдая золотое правило своей покойной бабушки-интеллигентки — а она была из тех «премудрых», которые считают, что первый бокал вина даме позволительно выпить только после полудня, — я приговорила свою первую бутылку уже в двенадцать двадцать. Бабуля была бы довольна. Внучка помнит все ее наставления.

И тут меня накрыло с еще большей силой. Мне пришло напоминание, что сегодня у меня запланирован антицеллюлитный массаж ягодиц. Сжимая подушку и напрягая попу, я вспомнила, как в последнюю из наших ночей мой Мудак в минуту страстного откровения признался, что ему нравятся девушки с размером ягодиц больше среднего. Теперь я могу быть амбассадором или инфлюенсером всех женщин. «О Великие Девы, перестаньте голодать, чтобы привлечь мужчину. Им нравятся большие ПОПЫ!!! Больше среднего. Забейте на диеты! Ешьте!»

Все, что происходило со мной последние два дня, уже напоминало помешательство. И я решила обратиться к специалисту. Да, я отправилась к психологу. К самому дорогому, визит к которому стоил штуку баксов. Это чтобы наверняка. Ждать пришлось три дня. До этого я успела прочитать его книгу. И она оказалась настолько интересной и разумной, что я, часто и усиленно запихивая в рот куски пиццы, вскакивала со словами: «А так можно было? Что, так сразу и говорить, что ты хочешь, или пошел нафиг? А как же женская мудрость, понимание, терпение, о котором нам с пеленок вещают мамы и бабушки? Ты говоришь — выбросить это на помойку? Вау, да ты просто гений…»

«Уберись в комнате, а то замуж такую никто не возьмет», — припомнились мне слова матери.

«МАМА, я убралась, посуду Мудаку помыла, а он все равно не берет!» — крикнула я ей в ответ и залилась слезами.