Эмили Гиффин - Любить того, кто рядом
— У жителей Атланты акцент очень слабый — Энди, например, говорит почти без акцента.
— И Боже тебя упаси растягивать слова, — предостерегает меня сестра, словно я собираюсь вступить в религиозную секту или выпить смертельный яд. — Никогда не забывай: ты северянка!
— Хорошо. Если мы все же переедем (а пока это только «если»), я буду тщательно следить за произношением и честно выговаривать звуки. Клянусь тебе также никогда не садиться за руль пикапа, не вывешивать флаг Конфедерации и не гнать виски на заднем дворе.
Слова торжественного обещания я произношу, сидя на полу в позе лотоса и сортируя грязное белье.
Я улыбаюсь, хотя знаю, что Сюзанна на самом деле не в восторге от Энди, Марго и всего, что с ними связано. Просто я очень привязана к сестре и мне ужасно приятно слышать ее голос после стольких недель общения с автоответчиком. Поступив в колледж, мы редко говорили по душам: иногда такая возможность зависела от расписания занятий, но гораздо чаще — от настроения Сюзанны. Временами она просто уходила в себя, и даже целый шквал надоедливых звонков не мог заставить ее снять трубку до тех пор, пока она не была готова к общению.
Поэтому, чтобы не забыть рассказать ей о чем-нибудь важном, я стала заносить в ежедневник список тем для разговоров. Разумеется, главное, вроде Атланты и Дрейка, я упомянуть не забуду, но очень хочется делиться с Сюзанной и всякими милыми повседневными мелочамц, — ведь без упоминания о них наши задушевные разговоры превратятся в банальную хронику событий. Быть может, пока это нам и не грозит, но я-то знаю, что в отношениях между сестрами так обычно и бывает. Особенно если они живут порознь или у них не слишком много общего, так что единственное, что их объединяет, — это кровное родство. Мне кажется, что мы обязательно сохраним родство душ, если я стану постоянно посвящать Сюзанну в детали своей жизни — будь то покупка нового крема для век, неожиданное письмо от полузабытого одноклассника или просто вдруг всплывшая в памяти история о том, как в День труда родители водили нас покупать обувь в магазин возле школы. А значит, мы не станем посторонними женщинами, которые лишь изредка перезваниваются да навещают друг друга из чувства долга, как положено сестрам.
И вот я болтаю с Сюзанной, вычеркиваю пункты из списка и слушаю новости сестры, которые, правда, сложно назвать новостями — скорее, это примеры и аргументы, подтверждающие то, что мне давно известно. Ну, в частности. Сюзанна по-прежнему терпеть не может свою профессию стюардессы в компании «Ю-Эс эйруэйз», а Винс, ее бойфренд, по-прежнему не желает делать ей предложение. Вот уже шесть лет как сестра терпит и работу, и Винса, хотя поначалу и то и другое ей замечательным образом подходило. Но сейчас, когда Сюзанне уже тридцать шесть, она до чертиков устала предлагать во время полетов напитки всяким грубиянам, а еще больше ей надоело строгать закуски для Винса и его малахольных дружков, чтобы им было веселее болеть за всякие там «Стилерз», «Пайратс» или «Пингвинз». Сюзанна очень хочет, чтобы ее жизнь изменилась или, по крайней мере, чтобы изменился Винс, но вот как этого добиться — не знает.
Сюзанна слишком горда и не станет просить совета у меня — своей младшей сестры, да и что я могу ей сказать?
Винс — подрядчик, с которым Сюзанна познакомилась и обменялась телефонами в автомобильной пробке, — человек ненадежный и избегающий решительных шагов всеми возможными способами. Раньше он жил со стриптизершей ни прозвищу Сладенькая. При этом Винс добр и остроумен, душа любой компании. К тому же моя сестра его очень любит. В общем, пока развивался роман Сюзанны и Винса, мне оставалось только сочувственно слушать жалобы сестры да иногда посмеиваться, когда это было уместно. Вот и сейчас я прекрасно понимаю, куда клонит Сюзанна, описывая в деталях, как в День святого Валентина Винс сразу после близости вручил ей небольшую бархатную коробочку.
— Неужели там было кольцо? — От удивления я даже отвлекаюсь от грязного белья.
— Я тоже так сперва решила, — подтверждает Сюзанна. — Подумала: вот ведь, и шести лет не прошло, как мне делают предложение. Подумать только — в День святого Валентина! Да еще в постели! Не дай Бог, кольцо окажется в форме сердца! Какой кошмар! Ну да ладно, надо довольствоваться тем, что дают; нам, нищим, не до жиру.
— А что там оказалось? — любопытничаю я.
— Кольцо с гранатом, представляешь? «Это, — говорит, — твой камень по гороскопу».
Я прыскаю: ну не так уж все и плохо. Миленько, ничего не скажешь.
— Да он просто хотел сделать тебе приятное.
Сюзанна пропускает мое замечание мимо ушей:
— Кто, черт побери, старше ясельной группы обращает инимание на идиотские гороскопные камни? Ты вот, например, знаешь, который булыжник твой?
— Турмалин.
— Скажу-ка я об этом Энди, он поймет меня правильно. И ни за что тебе не отвертеться в Атланте от турмалинчика на миленькой бархатной подушечке.
Сюзанна заходится своим фирменным беззаботным смехом, а я думаю, что чувство юмора — это как раз то, что удерживает ее от постоянной депрессии. Ведь, несмотря на напускную грубость, моя сестра очень ранима. Она могла стать желчной и склочной, как множество одиноких женщин, тщетно ожидающих обручального кольца от своих избранников. Но Сюзанна другая. И хотя мне порой кажется, что она немного завидует моей счастливой судьбе, все-таки у меня отличная сестра, которая искренне желает мне самого лучшего.
Еще я заранее знаю, что Сюзанна будет в восторге, когда я расскажу ей о том, что буду снимать Дрейка Уоттерса, мне прямо не терпится ей об этом сообщить. Так же как Энди, Сюзанна без ума от Дрейка, но считает его роль общественного деятеля гораздо более важной, чем успехи в шоу-бизнесе. Моя сестра, пережив в колледже период помешательства на творчестве группы «Грейтфул Дэд», давно перестала курить травку и ходить в сандалиях, так что сейчас совсем не похожа на хиппи. Впрочем, когда заходит речь о вопросах, которые волнуют ее по-настоящему — например проблемы экологии или бедность в странах «третьего мира», — она становится сама не своя.
Когда говорю «сама не своя», я имею в виду вовсе не буйное помешательство и не пустой треп — нет, если речь заходит о глобальных проблемах, Сюзанна начисто слетает с катушек и творит что-то невероятное. Куда только девается обычная вялость и пассивность, отравляющая ее личную жизнь? В колледже, например, она часто прогуливала и училась на тройки — и это при том, что коэффициент ее интеллектуального развития на сорок пунктов выше, чем у меня (мы случайно узнали, роясь в бумагах родителей). В то же время у Сюзанны хватило энергии основать школьное отделение ассоциации «Эмнисти интернэшнл» и организовать распространение петиций, чтобы администрация установила в кафетерии урны для разных видов мусора (неслыханное дело для того времени, а в Питсбурге и подавно).
