Эмили Гиффин - Любить того, кто рядом

Но случайная встреча с Дастином Хоффманом — это одно, а профессиональная фотосъемка Дрейка Уоттерса — совсем другое. Поэтому, когда Энди почти на полном серьезе просит взять для него автограф звезды, я отвечаю решительным отказом:

— Даже не мечтай.

— Ну пожалуйста, — канючит муж, а сам в это время тянется через стол к моей тарелке, чтобы утащить еще кусочек фуа-гра: это блюдо сегодня воистину бесподобно. — Пусть напишет что-нибудь вроде: «Моему другу и вдохновителю Энди с теплотой и благодарностью. Дрейк Уоттерс». Меня даже устроит, если он просто поставит подпись «Дрейк» или «мистер Уоттерстайн». Я на все согласен.

Я улыбаюсь. В самом деле, с тех времен как я читала подростковые музыкальные журналы, настоящая фамилия Дрейка начисто стерлась из моей памяти. А ведь когда-то мне также нравилось делиться с друзьями деталями жизни звезд: «Знаете, как настоящая фамилия Дрейка? Какую еду предпочитает Роб Лоу? В кого влюблен Рики Шредер? Какой породы новый щенок Ривера Феникса?»

Энди выглядит — или просто притворяется — разочарованным.

— Значит, оставишь меня без автографа? Неужели сможешь так поступить?

— Смогу, — отвечаю я.

— Ну что ж, — в шутку обижается он, — видно, такова моя судьба.

Энди уже в третий раз за вечер называет меня то Энни, то мисс Лейбовиц, намекая на знаменитого американского фотографа, и я опять чувствую болезненный укол совести. Как будто я предаю мужа, скрывая, каким образом получила этот заказ. Не говоря правды, я не только умалчиваю о встрече и разговоре с Лео, но и даю понять всем, включая себя, что, как талантливый профессионал, вполне достойна таких заказов. Пытаюсь убедить себя, что истинные намерения Лео (искупление вины передо мной? простое человеколюбие? признание моего таланта? попытка соблазнить?) не имеют значения. Я получила заказ, смогу выполнить его хорошо. И не стану трепетать перед Дрейком или журналистами «Платформы». И чувствовать себя обязанной Лео тоже не буду, даже если именно этого он и побивался.

В конце концов, я обнадеживаю Энди:

— Ладно, я буду иметь в виду твою просьбу. Если съемка пройдет хорошо и нам с Дрейком удастся пообщаться, я, пожалуй, так и быть, попрошу у него автограф для своего инфантильного мужа. Договорились?

— Договорились, — охотно соглашается Энди, с исключительным спокойствием игнорируя оскорбительный эпитет.

Я улыбаюсь, размышляя над тем, что способность не относиться к себе чересчур серьезно делает мужчину гораздо сексуальнее.

Официант с профессиональной точностью наполняет наши бокалы шампанским: золотистая пена поднимается до самого края, не проливаясь. Энди указывает на почти пустую бутылку, желая узнать у меня, хочу ли я еще шампанского. Я киваю в ответ, наслаждаясь взаимопониманием без слов и предвкушая, как вечером мы с мужем, захмелевшие и счастливые, будем заниматься любовью. Энди заказывает еще бутылку шампанского, и мы продолжаем обсуждать Дрейка и предстоящую съемку.

Перед подачей основного блюда муж неожиданно становится серьезным.

— Знаешь, — произносит он, — я хотел поговорить с тобой еще кое о чем.

На мгновение меня охватывает паника: не иначе Энди видел мой счет за телефон или еще как-нибудь узнал, что я опять общаюсь с Лео.

— Ну же… — тороплю я.

Он в нерешительности теребит салфетку и робко улыбается мне. Будь он женой, а я мужем, можно было бы решить, что мне вот-вот сообщат, что у нас будет ребенок.

Я никогда еще не видела, чтобы у Энди был такой торжественный и взволнованный вид.

— Говори, не томи, — не выдерживаю я, радуясь, по-видимому, что новость никак не связана с моим довольно сомнительным поведением.

Энди склоняется над столом и делает признание:

— Наверное, я скоро уволюсь.

Я жду продолжения, поскольку планы мужа сменить работу для меня давно не новость. С самого первого дня в этой компании Энди собирается уйти оттуда, что, видимо, не такая уж редкость для большинства сотрудников крупных компаний.

— Это и есть новость? — интересуюсь я.

— Я имею в виду, что теперь уже наверняка, — говорит Энди. — Сегодня я написал заявление об уходе.

— Правда? — удивляюсь я.

Энди уже не раз рассказывал мне о заявлении, и вот наконец-то! — написал. Он кивает, крепко стискивает стакан с водой, делает большой глоток и подносит к губам салфетку.

— Я не хочу там больше работать. Честно.

— А чем ты будешь заниматься? — осведомляюсь я, всей душой надеясь, что Энди не пожелает последовать примеру своего братца Джеймса, который только и делает, что спит, играет в гольф и тусуется с друзьями.

— Кроме как пребывать на содержании у своей выдающейся жены? — шутит Энди, подмигивая мне.

— Да, кроме этого, — смеюсь я.

— Ну, — говорит он, — хотелось бы продолжить занятия юриспруденцией, но в несколько других условиях. На пример, семейный бизнес…

Я понимаю, куда клонит Энди, но жду, пока он сам мне это скажет.

— Хочу работать в Атланте, с отцом, — наконец признается он.

От волнения сердце вот-вот выпрыгнет у меня из груди. Я делаю глоток шампанского и осторожно спрашиваю:

— Ты думаешь, это твое?

— Мне кажется, да, — отвечает он. — А уж как отец будет счастлив!

— Могу представить, — замечаю я. — Пока мы были в Атланте, он раз пять об этом заговаривал.

Энди смотрит мне в глаза и интересуется:

— А ты что об этом думаешь? Как тебе такая перепектива?

— Перспектива работать с твоим отцом? — притворно переспрашиваю я, хотя отлично понимаю, о чем речь.

— Нет, перспектива жить в Атланте, — уточняет Энди, внимательно разглядывая нож.

Разумеется, мы уже много раз обсуждали переезд, особенно с тех пор как Марго поселилась в Атланте. Во время последнего визита мы даже посмотрели несколько домов, выставленных на продажу. Но обсуждать — это одно, а переезжать — совсем другое. Переезжать нужно не на словах, а на деле, причем, судя по всему, в самое ближайшее время.

Чтобы сориентироваться в ситуации, я уточняю:

— И скоро ты хочешь туда перебраться?

— До конца года, если ты не против. — Энди опускает глаза и обращается ко мне со взволнованной и проникновенной речью: — Дорогая, я совсем не намерен на тебя давить. Если ты хочешь жить в Нью-Йорке или если наш огьезд повредит твоей карьере, мы можем остаться здесь. Я ведь терпимо отношусь к этому городу, так что… Но в наш последний приезд… после того как мы посмотрели на дома… да еще скоро у нас родится племянница… и родители не молодеют… в общем, ты понимаешь. Все дело в том, что я к этому готов: хочется спокойной жизни. Или по крайней мере каких-то перемен.