Эмили Гиффин - Любить того, кто рядом
Сюзанна и сейчас то сажает деревья в парках и на кладбищах, то строчит законодателям красноречивые письма, то организовывает очередной поход волонтеров в Новый Орлеан, пострадавший от урагана Катрина, — она уже была там раньше, помогая восстанавливать разрушенные дома.
Когда Сюзанна рассказывает мне о своих проектах, я ловлю себя на мысли, что тоже хотела бы приносить пользу обществу. Но пока самая большая моя заслуга в том, что я всегда хожу на выборы в ноябре, проявляя при этом даже большую сознательность, чем Энди, — он голосует только на президентских выборах.
Едва я закончила рассказ о Дрейке (не упоминая Лео), как Сюзанна восторженно выпаливает:
— Ого! Да ты везучая!
— Я знаю.
Ужасно хочется рассказать сестре всю историю целиком, ведь не так уж часто мне выпадает удача застать ее в столь благостном настроении. Для разговора по душам я бы наверняка выбрала Сюзанну — не только потому, что она моя сестра, и не потому, что она не расскажет Энди, а потому, что она единственный человек в моей жизни, кто никогда не испытывал неприязни к Лео. Они встретились лишь однажды, и, кажется, перекинулись буквально парой слов, но я сразу поняла: Сюзанна и Лео поладили. Мне всегда казалось, что у них много общего — сходные взгляды на политику, циничное отношение к обыденной жизни, желчный юмор, кажущееся противоречивым поведение — одновременно и эмоциональное, и отстраненное. Когда Лео разбил мне сердце, я была уверена, что Сюзанна изменит свое отношение к нему и встанет на мою сторону. Но сестра не сказала о нем ни одного дурного слова и отнеслась к случившемуся философски, объяснив мне, что каждый хоть раз в жизни должен остаться у разбитого корыта и что, видимо, нам с Лео суждено было расстаться.
— Уж лучше сейчас, чем потом, с тремя детьми.
Хорошо помню, что тогда я с ней не согласилась, и предпочла бы как раз последнее. Мне хотелось иметь с Лео как можно больше общего, даже зная, что за это придется расплачиваться.
Тем не менее, я не спешу рассказывать Сюзанне о Лео, уж очень щекотливая это тема. Не хочется наводить тень на наши отношения с Энди и давать сестре пищу для мрачных рассуждений о том, что хорошее дело браком не назовут. Часто супруги охладевают друг к другу, или кто-то один из них чем-то неудовлетворен, или кто-то изменяет, или, по крайней мере, подумывает об измене. Я не раз слышала об этом от сестры, и все мои возражения, что, к примеру, наши родители были очень счастливы в браке, не очень-то помогали. Сюзанна отвергала все мои аргументы:
— Откуда нам знать, мы ведь тогда были детьми! А если так, что с того? Мама ведь умерла, сама знаешь. Вот и сказке конец!
Марго, которую циничные тирады моей сестры вначале просто ошеломляли, думает, что Сюзанна таким образом просто оправдывает свое неопределенное семейное положение, свой номинальный статус старой девы. Быть может, в этом есть доля правды, но на самом деле установить причинно-следственную связь между отношением моей сестры к браку и ее семейным положением столь же сложно, как найти ответ на вопрос: «Что появилось раньше: курица или яйцо». Ведь если бы Сюзанна была чуть более здравомыслящей и романтичной или попросту выдвинула ультиматум, как делают большинство девушек за двадцать пять в нашем городе, то Винс мигом бы сменил пластинку. Он любит Сюзанну и не желает ее потерять, однако отношение моей сестры к браку дает Винсу повод для отговорок, снимает с него часть вины. Семья и друзья давят на него гораздо сильнее, чем Сюзанна, но она умудряется встревать и в семейные разговоры с репликами вроде: «Вы меня, конечно, извините, тетушка Бетти, но это не ваше дело. Поверьте, мы с Винсом сами как-нибудь разберемся».
Не дав мне даже упомянуть о Лео, Сюзанна внезапно принимает решение и оглушительно восклицает:
— Я еду с тобой!
— Ты это серьезно?
— Вполне.
— Ты что, интересуешься знаменитостями?
В самом деле Сюзанна только притворяется, что жизнь звезд ей до лампочки. В свое время я регулярно заставала ее за кучей таблоидов, среди которых иногда попадался даже «Национал инкуайрер».
— Разумеется, нет. Но ведь Дрейк Уоттерс не обычная звезда. Это же Дрейк! Так что я еду.
— Правда?
— Правда. И вообще я уже целый месяц собираюсь с тобой повидаться, а тут всего и дел-то — сесть на самолет до Лос-Анджелеса.
«Да уж, у Сюзанны с перелетами проблем не бывает, — думаю я. — Наверное, это главное преимущество ее профессии, из-за которого она до сих пор работает в авиакомпании».
— Я буду твоей ассистенткой, даром.
— Журнал «Платформа» предоставит мне внештатного ассистента, — почему-то продолжаю противиться я.
— Ладно, я буду ассистенткой твоего ассистента, подержу эту серебристую круглую штуковину, как уже делала, когда ты тогда фотографировала реку Мононгахелу. Помнишь, в тот отвратительно холодный день. Я тогда еще потеряла перчатку и едва не отморозила руку.
— Помню, — отвечаю я.
Кое-что Сюзанна забыть не позволит.
— А ты-то помнишь, как на следующий день я купила тебе новые перчатки?
— Да-да. Помню, дешевенькие такие.
— Врешь, не дешевенькие, — смеюсь я.
— Сама ты врешь. Ладно, замнем этот вопрос пока и спланируем поездку в Лос-Анджелес.
— Так и быть, приезжай. Только, чур, никаких автографов.
— За кого ты меня принимаешь?
— И впредь никакого нытья об утерянной перчатке!
— Лопни мои глаза, — торжественно клянется Сюзанна.
Через несколько дней Энди уезжает по делам фирмы в Торонто, а я начинаю готовиться к фотосессии: организовываю доставку необходимой аппаратуры, консультируюсь с фоторедактором «Платформы». Арт-директор рассказывает, что в интервью в первую очередь будет обсуждаться общественная деятельность Дрейка, поэтому от меня им нужны «два-три выразительных портрета на естественном фоне».
— У вас будут какие-нибудь особые пожелания? — интересуюсь я, пытаясь скрыть волнение.
— Нет, особых пожеланий нет. Мы ознакомились с вашими работами на сайте, нам очень понравилось. Просто что-то невероятное! В общем, делайте свое дело, все в ваших руках.
Я ощущаю прилив энергии, а тот факт, что кому-то понравились мои фотографии, приводит меня в восторг. Окрыленная похвалой, я интересуюсь, нельзя ли организовать съемки в ресторане, информацию о котором я нашла в Интернете. Судя по всему, заведение находится в двух-трех милях от отеля.
— Это ресторан в стиле ретро, интерьер выдержан в красных тонах, а пол выложен черно-белой шестиугольной плиткой… — Вдруг мне приходит на ум, что дизайн кафе, где мы в последний раз виделись с Лео, был почти такой же. — Красный — официальный цвет движения по борьбе со СПИДом, и фотографии Дрейка на таком фоне будут символизировать его вклад в это движение.
