Она мне не сестра - Ася Лавринович
Взволнованно подбираюсь и выглядываю из-за стола в сторону балкона. Первый голос точно принадлежит Лоле, а вот второй… Хованскому? Неужели Меньшов снова отправил вместо себя друга? Они ему для этого нужны, чтобы извинения передавать?
Тихо хлопает дверь, ведущая с балкона в спальню Лолы. Не могу унять любопытства и обращаюсь в слух, но быстро понимаю, что подслушать разговор Спивак и Хованского не выйдет из-за музыки. Сдавшись, собираюсь вновь вернуться к выполнению домашнего задания, как вдруг краем глаза замечаю темный силуэт за окном, а затем слышу тихий стук по стеклу.
– Да ты издеваешься, – бормочу я, поднимаясь.
Отдергиваю полупрозрачную занавеску и распахиваю дверь на балкон. Краснощекий Мироненко в яркой зеленой шапке лучисто улыбается мне как ни в чем не бывало:
– Привет! Можно войти?
– Сдурел? – шепчу я, поежившись от холодного ветра. – Конечно нет.
– Разве так поступают с друзьями? – Илюша по-детски дуется. – Оставишь меня замерзать тут?
– А чего ты с Ваней к Лоле не пошел? Вдвоем вымаливать прощение эффективнее.
– Я ни в чем не виноват.
– Ты понял, про что я.
– Понял-понял. Так ты меня впустишь?
Опасливо оглядываюсь. Уже довольно поздно, мама наверняка уже в постели, но мне все равно немного тревожно. Никто еще по ночам ко мне в комнату не влезал, не считая того случая с букетом для Лолы. Илюша показательно стучит зубами, и я отступаю, закатив глаза.
– Ладно, заходи. Только ботинки сними, – наказываю строго.
Он переступает порог, оставив обувь за ним, и стягивает шапку. Закрываю дверь и медленно опускаюсь на край кровати. Неловкость оседает тяжестью на плечах, дрожь расползается по коже, несмотря на теплый спортивный костюм, что надет на мне. Так непривычно видеть Мироненко, расхаживающим по моей комнате, хоть это и не в первый раз.
– Чем занимаешься? – спрашивает Илюша, касаясь пальцами раскрытого учебника по истории, лежащего на столе. – Домашку делаешь?
– Пытаюсь, – отвечаю сухо. – Почему здесь вы, а не Кирилл?
– Его бы Лола с балкона сразу скинула.
– И ее бы оправдали, – фыркаю я, вспоминая ситуацию с вымышленным дядей, и сверлю взглядом соседнюю стену.
Илюша оборачивается, поймав меня с поличным, и лукаво прищуривается:
– Волнуешься за нее или ревнуешь его?
Не нахожусь с ответом, поэтому задаю свой вопрос:
– Лола нравится Ване?
Мироненко неопределенно пожимает плечами и опускается в компьютерное кресло, развернувшись ко мне. Расставляет ноги и опускает руки на подлокотники. Скромность ему, очевидно, чужда. Молчим несколько секунд, просто глядя друг на друга. В комнате Спивак все еще звучит та самая грустная песня.
– Ты знаешь, о чем они говорят? – Мой голос больше похож на шипение затухающей свечи.
– Догадываюсь.
– И-и?
– Лучше спроси об этом у Лолы.
– Учишься хранить чужие секреты? Как своевременно, – иронично хмыкаю я.
– Кое-кто хорошо на меня влияет. Хочется становиться все лучше и лучше день ото дня, – пафосно отвечает Илюша, и на моем лице расцветает слабая, но искренняя улыбка.
После той нашей встречи в понедельник и серии моих неоспоримых побед в нескольких играх на приставке, общение с Илюшей действительно стало чуточку ровнее. А вот наша переписка с Ваней, наоборот – суше. Возможно, все это из-за того, что происходит в их компании. А возможно, из-за меня. Все так странно. Куда я вообще ввязалась?
– Завтра мы возвращаемся в школу, – говорит Мироненко, покачиваясь из стороны в сторону.
– Поздравляю.
– Снова будешь от меня прятаться?
– А это реально?
Он тихо смеется, что значит «разумеется, нет», и хватается за компьютерную мышь, отворачиваясь.
– Алис, может, сыграем в «Валорант» через часок?
– Нет.
– Злюка, – кривляется Илюша и с интересом вглядывается в экран. – Причина отказа есть?
– Мне нужно дочитать параграф по истории.
– Ску-ко-та… – тянет он нараспев и щелкает клавишами. – О, а тут у нас что?
– Эй! Хватит лазить в моем компе! – возмущаюсь я, вскакивая.
Подхожу к столу, собираясь забрать у Мироненко мышь, но он меня опережает: разворачивается, и я чуть было не заваливаюсь на него, запнувшись о ножки кресла. Чудом успеваю упереться в крепкие плечи, спрятанные под дутой курткой, а Илюша придерживает меня за талию.
– Осторожнее, – произносит он, напрягая пальцы.
Положение неистово смущает, а тело деревенеет. Прикосновение чужих рук обжигает даже через плотную ткань толстовки. Проглатываю сушащий горло вдох, и тут с балкона доносится оклик Лолы:
– Ваня!
– Кажется, вы уходите, – выдавливаю я, неловко отступая.
Ладони Ильи соскальзывают с моих боков, и он поднимается с кресла. Вытаскивает из кармана шапку, надевает ее и направляется к выходу на балкон.
– Никто из нас не стал бы мутить с девчонкой друга, – говорит Илюша.
Молча смотрю ему в спину, задумавшись. Это он к чему? К тому, что между Лолой и Ваней ничего не может быть? Прохладный уличный воздух врывается в комнату. Наблюдаю, как Илюша уходит, прикрыв за собой дверь, и все еще не могу пошевелиться.
– Ты что здесь делаешь? – шипит Лола.
– Подстраховать пришел, – беззаботно отзывается Мироненко. – Ховыч не влез бы сюда без моей помощи.
– А что ты делал в комнате Алисы? – воинственно уточняет она.
– Заглянул поздороваться. Она разве не говорила, что мы теперь дружим?
– Дружите? Что ты несешь?
– Сама у нее спроси. И-и, Лол… Я узнал обо всем только сегодня. Мне жаль. Даже не знаю, что еще сказать.
– Чешите уже, пока вас не застукали, – бросает она, и через несколько секунд я слышу стук в дверь из коридора.
– Входи, – произношу, встрепенувшись.
Лола заглядывает в комнату и обеспокоенно сканирует обстановку:
– Ты в порядке? Кайфолом тут ничего не натворил? Ничего не сделал?
– Все нормально, не переживай. Ты сама как? – спрашиваю я, хотя и без того вижу ответ: веки Лолы опухли, туши на ресницах почти не осталось.
Спивак облизывает губы и устало прикрывает глаза. Печально усмехается и качает головой. Кажется, она вот-вот снова расплачется.
– Лола, я…
– Илюша тебе уже рассказал? – всхлипывает она.
– Нет. Он ничего мне не говорил.
– Ясно.
Шагаю ближе, Лола все сильнее сжимает дверную ручку. Непонятно, то ли она пытается удержать себя от побега, то ли от желания войти.
– Хочешь зайти? – бездумно предлагаю я.
– А можно? – Ее истонченный голос солью пощипывает мои глаза.
– Ну конечно.
Беру Лолу за руку и веду к кровати. Садимся друг напротив друга, сохраняя безопасную тишину. Вижу, как Спивак борется с собой, но не понимаю ни причин, ни последствий этой битвы, лишь продолжаю держать хрупкую холодную ладонь.
– У него другая, – наконец произносит Лола.
Ужасная правда отражается от стен и, кажется, падает нам обеим на голову. Лола прижимает подбородок к груди, а я
