Выбери меня - Эля Муратова

— Я не уверена, что это хорошая идея, — говорю мягко, стараясь не обидеть Марину Васильевну.

— Тебя это ни к чему не обязывает. Попробуешь, не понравится — просто забудем об этом! Но поверь моему опыту…

— Во-первых, он наверняка младше.

— На пару лет? Я тебя умоляю!

— На пять, если быть точной, — приподнимаю брови. Марина Васильевна в роли Розы Сябитовой — такое себе.

— Ну и что тебя смущает? Второй муж Агаты Кристи был младше её на шестнадцать лет. Они прожили счастливо в браке до самой смерти!

— Её смерти? — смотрю на нее, скептически задрав брови. Она продолжает:

— Бриджит Макрон старше своего мужа на двадцать с чем-то лет! Алла…

— Так всё, хватит! — решительно прерываю этот полёт фантазии. — Я поняла, поняла. Забыли про возраст.

— Ну, вот и отличненько! — Марина Васильевна хлопает в ладоши, радуясь как ребёнок.

— Марина Васильевна… — начинаю устало. Меня прерывает писк домофона.

Пока хозяйка дома открывает дверь, иду к раковине, чтобы поставить туда грязную чашку и заодно сполоснуть руки.

Звуки голосов в прихожей заставляют меня насторожиться. Мне кажется, или это…

Серёжа!

— Привет! — Алёхин заходит на кухню, принося за собой свежесть морозного зимнего дня. В руках у него картонная коробка.

После того Рождества у Литвиновых мы виделись с ним пару раз в общей сложности. В первый — случайно столкнулись в торговом центре. Я была с коллегой, поэтому с Серёжей мы обменялись лишь стандартными вежливыми приветствиями. Во второй раз мы ненадолго пересеклись на праздновании годовщины свадьбы у Литвиновых. Серёжа пришёл тогда поздно, я — наоборот, ушла рано.

Ещё он добавился ко мне в друзья в соцсетях. На этом, пожалуй, всё.

Марина Васильевна показывает, где оставить коробку. Затем наливает Серёже чаю. Он присаживается за стол. Мне не остаётся ничего, кроме как присесть рядом.

Они перекидываются парой ничего не значащих фраз, после чего мама Серёжи вкрадчиво интересуется:

— Как работа? — сразу понимаю, к чему она ведёт. Внутренне сжимаюсь в струну.

— Все хорошо, — односложно и очень по-мужски изрекает Алёхин.

Марина Васильевна идёт ва-банк:

— А как у Руслана дела? — спрашивает будто невзначай.

Вздрагиваю. Ну, зачеееем?

— Нормально, — отвечает ни о чём не подозревающий Серёжа.

— Ммм, — многозначительно. — У него есть кто-нибудь?

В ответ на непонимающий взгляд сына поясняет:

— Девушка, я имею в виду. Женщина?

— Нет вроде. Почему ты спрашиваешь? — хмурится Серёжа.

Марина Васильевна тотчас расплывается в улыбке «чеширского кота». Кручу головой из стороны в сторону, пытаясь сигнализировать ей за спиной Алёхина: «Нет. Не надо!»

— Он свободен. Наша Иришка — тоже. И я подумала…

Алёхин ошалело переводит взгляд с меня на неё. Решаю покончить с этим цирком.

— А знаете, Марина Васильевна. На самом деле, мне уже пора. И вообще. Я просто не хотела это афишировать. Чтобы не сглазить, понимаете? Но на самом деле, я кое с кем… общаюсь. Довольно близко общаюсь, понимаете? И в любой момент это может перерасти в нечто большее.

Улыбка стекает с лица мамы Алёхина.

— Оу.

— Я, наверное, пойду. Вы не обижайтесь, Марина Васильевна. Это я во всём виновата. Надо было сразу сказать.

Торопливо целую в щёку старшую Алёхину.

— Не надо провожать. Я просто захлопну за собой дверь.

— Пока, — бормочу, обращаясь к Серёже.

Молнией несусь в прихожую. Не глядя, запрыгиваю в свои угги. Жму на ручку двери, одновременно наматывая шарф на шею.

Голос Алёхина догоняет меня через несколько метров от калитки после выхода на улицу.

— Стой!

Сжав челюсти, топаю настолько быстро, насколько позволяет это сделать недавно покрывший всё вокруг снег.

— Стой! Ира!

Останавливаюсь. Резко развернувшись на пятках, смотрю на приближающегося ко мне Алёхина.

— Я — Ирина, — цежу сквозь зубы, едва сдерживаясь.

Он подходит ко мне, на ходу запахивая полы расстёгнутого пуховика. На густо заросшем бородой лице улавливаю улыбку.

— Я знаю. Просто как тебя иначе притормозить?

— Ты прикалываешься, Алёхин?

Мои глаза неожиданно наполняются слезами. Сегодняшний день меня просто доконает. Сначала провал с ЭКО. Неутешительные прогнозы врача. В очередной раз вхлам разбившиеся надежды… Потом этот незапланированный сеанс «Давай поженимся» с Мариной Васильевной в главной роли. Теперь — дурацкие шутки Алёхина!

Серёжа обеспокоенно вглядывается в моё лицо. Осторожно обхватив меня за плечи, спрашивает:

— Ты чего?..

— Я… я… — всхлипываю бессвязно. Жалость к себе достигает своей максимальной, критической точки. Я вдруг отчётливо понимаю: всё плохо.

Серёжа осторожно обнимает меня. Утыкаюсь носом в его вкусно пахнущий свитер. Исходящее от него тепло словно окутывает меня.

Неразборчиво бубнит мне в волосы:

— Поехали. Я отвезу тебя домой.

Глава 25

Двойная сплошная

В машине у Алёхина тепло, салон ещё не успел остыть. Тихо и ненавязчиво играет джаз.

Я бессмысленно смотрю в своё окно. Как на быстрой перемотке там мелькают сугробы, покрытые пушистыми снежными шапками кроны деревьев. Обшарпанные панельки домов и расчищенные урывками куски асфальта разбавляют это засилье белого.

Серое сменяется белым, белое — серым.

Серёжа включает подогрев моего сиденья. Постепенно я расслабляюсь.

Первые десять минут пути мы просто молчим.

— На заправку заедем? — спрашивает спокойно.

Беззвучно киваю.

Заруливаем на ближайшую АЗС. Пока Алёхин возится с колонкой, пальцем рисую круги на запотевшем стекле.

Серёжа возвращается в салон с двумя стаканчиками кофе. Один из них сразу же вручает мне. Прикрыв глаза от удовольствия, вдыхаю исходящий от картонки в моих руках аромат.

— Прокатимся?

Опять киваю, не произнося ни слова.

Мне пофиг. Лишь бы не стоять на месте. И не быть одной.

Выезжаем на объездную. Перевожу взгляд на расстилающееся перед нами пространство. Небо словно затянуто белой простынёй.

Нескончаемый снег. И нескончаемый джаз…

Серёжа нарушает тишину первым.

— Это мама тебя так расстроила?

— Нет. То есть да. И это… тоже.

— Она иногда… Думаю, она не хотела ничего плохого.

— Я в этом не сомневаюсь.

Клянусь, так и есть. Я искренне верю, что Марина Васильевна желает мне лучшего.

Серёжа перестраивается в левый ряд, чтобы развернуться. Завершив манёвр, спрашивает ровным голосом:

— Это правда?

— Что именно? — не понимаю.

— У тебя есть кто-то?

— А что, не похоже? — усмехаюсь горько.

— Нет, — отвечает уверенно.

— Думаешь, у твоего друга есть шанс? — язвительно.

Он молчит, упершись взглядом в ветровое стекло. Дворники с характерным звуком скрипят, ненадолго счищая налипающий на поверхность снег, который тут же настырно падает снова.

— Нет. С тобой у него нет никаких шансов.

— Это ты решил? С хера ли? — огрызаюсь агрессивно и даже зло.

Серёжа, напротив, улыбается мне как-то… грустно и очень по-доброму.

Моя злость лопается в одно мгновение, словно