Салочки с генеральным - Ярослава Бекетова
Судорожно вздохнув, оборачиваюсь к водителю.
— Верни мой телефон, пожалуйста.
Марк поднимает правую бровь, мол чего это мне вздумалось попросить его об этом. Но руку в нагрудный карман мужчина всё же опускает, ловко доставая из него гаджет.
Принимаю средство связи, прослужившее мне верой и правдой долгих пять лет. Заглядываю в сообщения — пусто. В социальные сети — пусто. Проверяю входящие звонки — только один от мамы. Но её номер я помню наизусть, ведь все эти дни писала ей смс с телефона, который выдал босс.
Странно, что мама не упомянула про Юру. Напротив, сказала ему, что не знает, где дочь. Может и её Марк уже успел подговорить?
— Не ищи, Кир, — устало произносит мужчина. — Я их удалил.
— Вот как… — растерянно бормочу, продолжая проверять мобильный. — Почему?
— Потому, — звучит однозначно. — Не хотел, чтобы ты читала этот бред.
Ну, супер!
Марк плавно выворачивает руль влево, съезжая с однополосной дороги, и останавливается у высоких кованых ворот. Кладёт тяжелую ладонь на моё бедро и проникновенно говорит:
— Кир, прекращай уже грызть себя изнутри. Твоей вины нет от слова совсем. Человек самостоятельно несет ответственность за свои чувства, особенно в случаях, когда это самое чувство разрушает другой социально значимый фундамент.
Это он так нашу с Юркой дружбу обозвал? Социально значимый фундамент. Сухарь!
— И в следующий раз, лучше прислушивайся к взрослым, наблюдательным дядям. Они видят то, что от тебя намеренно пытаются скрыть.
Намекает, что был прав? Ну и что мне теперь сделать? Юрку то это не вернет. Лучше бы я совсем ничего не планировала с этим картингом. Будь он неладен! Может не потеряла бы единственного друга.
Раздается протяжный скрип железного замка, вынуждая Марка убрать руку с моего бедра.
— Вернёмся к этой теме позже, — строго заключает, переводя потемневший взгляд на пугающе медленно расходящиеся в стороны кованые ворота высокого особняка.
— Соберись, Кира! — предупреждает мужчина, будто мы с ним ступаем на тропу войны. — Тебе предстоит тяжёлый вечер. Я, конечно, виноват, что не предупредил о некоторых… вещах раньше, но теперь уж слишком поздно.
Недоверчиво смотрю на суровый профиль мужчины. Что-то ещё сегодня должно произойти? Мой лимит терпения уже на исходе. Я всё ещё следую его дурацким правилам только потому, что дала себе слово. Пообещала, что этот вечер станет последним для меня и Марка. Больше никакого Ризвана! Больше никаких приставаний! Всё. Закончилось. Я и так пожертвовала многим. А главное, ради чего?
— Один ужин и больше они не полезут к тебе. Никогда. Обещаю.
Я тоже тебе кое-что пообещаю, Марк. Ты исчезнешь из моей жизни.
Босс заезжает на территорию особняка и останавливается у широких двустворчатых дверей из деревянного массива. Нас встречает холёный дворецкий, чей возраст колеблется от семидесяти до семидесяти пяти лет. Светло-серые глаза мужчины смотрят на меня с вызовом.
— Прошу, — выверенным жестом приглашает войти.
Стоит переступить порог этого странного места, как дворецкий куда-то исчезает. Будто фокусник растворяется в воздухе.
Поворачиваюсь к боссу, чтобы увидеть его реакцию, но не успеваю даже взгляд на мужчину поднять. Высокий, звонкий голос, больше подходящий ребенку, нежели женщине, радостно звенит в районе второго этажа:
— Марк! Сыночек!
Замираю, заметив тонкую фигуру в кроваво-красном платье, торопливо спускающуюся по винтажной лестнице.
У меня возникает ощущение, будто я попадаю в воронку времени, в мир чужих людей и правил, где меня ждёт полный провал. Трижды проклиная идею босса с совместным ужином, от которого он якобы не мог отказаться, сталкиваюсь с хищным взглядом серых глаз, моментально признавая в незнакомке мать своего начальника.
Жгучая брюнетка протягивает Марку длинные тонкие руки с множеством золотых браслетов и с мягкой улыбкой изрекает:
— Дорогой мой, как давно мы не виделись!
Марк сухо здоровается, стерпев материнские объятия.
— Познакомься, Кира, — обращается он ко мне, — моя мать — Вера Павловна. Мама, — теперь пристально смотрит на родительницу, — это моя Кира.
Моё неловкое: "Здравствуйте" вызывает у женщины короткий смешок.
— Она прелесть! — выносит свой приговор мать босса. — Что ж, прошу, — широким жестом указывает путь в гостиную, где для нас сервирован стол.
Сканирующий взгляд стальных глаз, подчеркнутых чёрным карандашом, с любопытством поглядывают на мои поникшие плечи.
Из нескольких флаконов нишевой парфюмерии, щедро подаренной сегодня боссом, я выбрала самый непринужденный аромат Penhaligon's, с улыбкой вспомнив Acqua di Gioia, которыми пользовалась с третьего курса университета. Ничто и никогда не подходило мне лучше, чем эта водно цитрусовая композиция. Но теперь понимаю, что мой старый любимый парфюм затерялся бы на фоне тяжёлых горьких нот восточных духов Веры Павловны. Женщина буквально давит своей тёмной энергетикой. И когда я прохожу мимо, меня обдаёт волной чьего-то злорадного удовольствия. Такого горького на вкус. Интуиция кричит, чтобы я держалась от этой женщины как можно дальше.
Придирчиво осмотрев гостиную, Марк спрашивает:
— Где отец?
— Внеплановое совещание в клинике, — мягко отбивает Вера Павловна, умудряясь не потерять победоносной улыбки. — Начнём без него.
Клянусь, меня пугает эта женщина.
— Я так не думаю, мама, — отражая эмоции собеседницы, спокойно произносит Ризван.
— В чем дело, дорогой? — захлопав длинными ресницами, смущённо уточняет женщина.
Директор усмехается, будто смотрит давно приевшийся комедийный фильм, чей конец давно известен.
— Этот ужин носит вполне понятную цель, мама. Я договорился с отцом на обоюдовыгодных условиях. Так что без него не начнём. Чтобы в дальнейшем ни у кого не возникло желания всё переиграть.
Вера Павловна театрально вздыхает и, аккуратно подцепив со стола колокольчик, взмахивает рукой.
В тишине гостиной раздается звонкая трель.
Не проходит и пары секунд, как перед дамой в красном возникает дворецкий.
— Альфред, — обращается она к худосочному старику, смотрящему на всех с необычайным высокомерием, — подай гостям чай.
Он исчезает так же внезапно, как и появляется.
"Здесь происходит что-то странное…" — нахмурившись, размышляю про себя.
— Сделаю пару звонков и вернусь к вам, — последнее, что говорит брюнетка, скрываясь за цветной ширмой у камина.
Марк проводил меня к резной софе, помогая удобно устроиться.
"Что происходит? " — кричат мои обеспокоенные глаза, но босс делает вид, что не замечает в них паники.
Со стен гостиной на нас смотрят известные полотна великих гениев живописи. Ряд картин присутствует так же в коридоре.
Я теряюсь в столь непривычной обстановке.
— Как думаешь, здесь есть Айвазовский?
— Может быть, — расплывчато отвечает директор, наблюдая за мной.
— Марк, — сглатываю густой ком в горле, — а что происходит?
Не успевает он ответить, как перед нами возникает дворецкий с подносом.
Марк скупо кивает, взглядом показывая помощнику Веры Павловны, что тот может быть свободен. И
