Клятва ненависти - Лайла Джеймс
— Дело больше не в мести. Дело даже не в смерти Грейслин, — продолжила я, пробиваясь, потому что наконец-то оказалась в его голове.
— Это исключительно твое эго, твое высокомерие и твоя потребность обвинять кого-то еще в том, что ты не смог защитить свою невесту. Тебя не было рядом, когда она нуждалась в тебе, и это съедает тебя заживо. Но знаешь, что? Вместо того, чтобы пытаться работать над своими собственными проблемами, ты так настроен на то, чтобы сделать меня несчастной, не понимая, что это также делает тебя несчастным. Как чертовски иронично, не так ли?
Он сглотнул, его адамово яблоко подпрыгнуло от тяжелого глотка.
— Ты закончила? Ты, черт возьми, закончила со своей чертовой речью? — рявкнул он, но я не упустила дрожи в его голосе.
Киллиан с рычанием бросился вперед и впечатал меня в стену. Его тело было на мне, прижимая меня к стене. Я ожидала, что он отомстит. Я ждала его злобных слов, но когда его лоб упал на мой и его винное дыхание обдуло мое лицо сквозь пелену, мое сердце сжалось.
— Я никогда не прощу тебя за это, — прошептал Киллиан.
Это была трещина, которую я ждала, и я, наконец, погрузилась в нее, пробиваясь глубже. Под его кожу и в его плоть. Я была в его сознании, копаясь в его разбитом сердце и скрепляя его разбитую душу нитями вокруг моих пальцев.
Я покачала головой, горько-сладкая улыбка скользнула по моим губам.
— Ты не плохой человек. Я помню мужчину, в которого влюбилась моя сестра, и этот мужчина все еще здесь, погребенный под всем этим уродством. Тебе просто нужно отпустить ситуацию, признать, что Грейс мертва, и двигаться дальше, Киллиан.
Киллиан зажмурил глаза и судорожно вздохнул, его грудь прижалась к моей.
— Я тебя ненавижу.
— Я знаю, — пробормотала я.
Его пальцы обвились вокруг моих бедер, впиваясь в кожу, но не причиняя боли. Скорее, он цеплялся за меня. Как будто ему нужен был кто-то, кто заземлил бы его в настоящем, в этот момент.
— Грейс возненавидела бы человека, которым я стал.
Моя грудь болела.
Моя рука поднялась к его плечу, мои пальцы медленно скользнули к затылку, а затем к голове. Мои ногти царапали его скальп, нежнейшая ласка, как он любил.
— Грейс простила бы тебя, если бы ты пообещал ей двигаться дальше.
Его хватка крепче сжала мои бедра.
— Она была единственной хорошей вещью в моей жизни, — прохрипел он.
Как будто Киллиан наконец, понял, что делает, он отшатнулся от меня. Я смотрела, как он провел рукой по лицу, его глаза были закрыты, выражение его лица выражало боль.
Я потянулась к нему, но отпрянула, прежде чем мои пальцы успели коснуться его руки. Он сделал долгий, глубокий вдох, прежде чем его рука упала с лица.
Наши глаза встретились.
Один болезненный момент.
Два судорожных вздоха.
Три разбитые секунды.
Именно столько времени Киллиан позволял мне увидеть, что он скрывал за своей холодной внешностью. Чистое страдание в его темных глазах.
А потом он моргнул, и оно исчезло.
Не говоря ни слова, он развернулся на каблуках и зашагал прочь. Я смотрела, как он уходит, чувствуя сильнейшую боль в груди. Мой желудок опустел, и комната закачалась под моими ногами.
— Джулианна, — сказал Киллиан, одной ногой перешагнув порог моей спальни, а другой все еще внутри. — Через три дня наши тридцать ночей закончатся. Согласно твоему компромиссу, мы выполним контракт, сколько бы времени это ни заняло, и как только ты забеременеешь, мы вежливо разойдемся своими путями.
Не было никаких насмешек.
Никаких издевок.
Никакого «Чудовища».
У меня перехватило горло, но я поймала себя на том, что киваю.
— Договорились, — выдохнула я.
Киллиан ушел, не оглянувшись.
Как только он ушел, я рухнула на землю и позволила слезам литься, не сдерживая своих криков. Я позволила боли захлестнуть меня, чувствовала каждую падающую волну, пока мои кости не затряслись.
Наконец-то я добилась того, что намеревалась сделать.
Я разрушила фасад Киллиана Спенсера.
А теперь…
Он мог двигаться дальше.
С кем-то, кроме меня.
Но он снова найдет любовь с кем-то достойным его.
И это было все, что когда-либо имело значение.
С самого начала.
ГЛАВА 13
Киллиан
Бальный зал наполнился голосами и смехом. За последние двадцать минут я услышал более сотни поздравлений, за которыми последовали рукопожатия и натянутые улыбки. В их глазах мелькнуло любопытство, но я сделал то, что у меня получалось лучше всего.
Зрительный контакт был самым простым и действенным способом заявить о себе в толпе стервятников и сплетников.
Преднамеренный зрительный контакт заставил другого человека нервничать.
Постоянный зрительный контакт позволил мне взять себя в руки — и именно это я и сделал. Я господствовал над бальным залом своим взглядом, непоколебимым, спокойным и сдержанным. Они неуверенно улыбались и первыми отводили взгляд, уступая мне.
В очень юном возрасте мой отец научил меня, как влиться в политические круги и как заставить их склониться передо мной и в моих интересах. Именно поэтому Спенсеры теперь были одной из самых влиятельных семей в Соединенных Штатах. Мой отец собирался оставить после себя наследство, ответственность, которая теперь легла на мои плечи.
Наследие, которое я должен был продолжить… и мой наследник должен был сделать то же самое.
Поднеся бокал с шампанским к губам, я сделал медленный глоток и кивнул в ответ на слова сенатора Ричарда Макиаса. Он говорил о недавнем расколе в Сенате, которое поставило всех членов в затруднительное положение.
Все политическое было грязным и хаотичным. Некоторые были злобными и просто противными, а затем у нас была кучка таких, которые просто понятия не имели, какого хрена они творят.
— Киллиан…
Ричард назвал мое имя, но когда бальный зал замолчал, загудел от беспокойной энергии, я сразу понял, кто украл всеобщее внимание.
Я посмотрел на вход в бальный зал, и мои глаза нашли ее.
Была затаившая дыхание секунда.
Это смутило меня.
Как, казалось, болело мое сердце.
Или то, как мой желудок сжался от знакомства с этой самой сценой.
Прежде чем эти непрошенные эмоции успели укорениться, я оттолкнул их. Похоронил свои чувства под костями, потому что лучше вообще не чувствовать, чем чувствовать слишком много.
Джулианна Спенсер вошла, расправив плечи, вздернув подбородок, и смотрела на комнату царственным взглядом, с уверенностью, которой я никогда раньше не видел. Но только я видел легкую дрожь ее рук, когда она уткнулась ими в свое платье в пол без рукавов.
Джулианна была одета в винно-красное платье с вырезом в виде сердца, опасно спускавшимся слишком низко. Атласный лиф более темного цвета плотно обхватывал ее талию в стиле корсета. Остальная часть платья была струящейся и тяжелой с несколькими слоями тюля.
Ее
