7 причин сожалеть (СИ) - Тоин Дарья

Вздрагиваю от слишком знакомого покалывания поясницы.

Оборачиваюсь...

Время тянется едва виднеющейся паутинкой. Артём стоит в проходе, сложив руки на груди. Слабый свет попадает внутрь, очерчивая только его фигуру... И лицо его слабо различимо, но даже так ясно, что ждать чего-то хорошего не стоит.

Оба молчим, не отрываясь друг от друга. Зрение привыкает к полутьме, цепляясь за слишком явное напряжение напротив.

— Что?

Отдаляется, крикнув сыну.

— Никит, разбери мой рюкзак, руки помыть не забудь.

Снова смотрит в упор.

— Ладно, пап. Там консервы достать?

— Ага.

Ёжусь, содрогаясь от холода. Стоять под его взглядом как-то неловко, но уходить просто не хочется.

Он слишком открыто скользит по фигуре, задержавшись на ногах. А я благодарю богов, что выбрала сегодня этот баул, потому что "удобненько и ничего не обтягивает".

— Почему ты со мной не разговариваешь?

Точно шумно улыбнулся.

— Я обижен.

— Обижен?

— Ответа не было.

— Ответа? На сообщения?

Кивнул.

— Я... Я не знала, что написать.

— Что угодно, Света.

Шепчу, сглотнув.

— Извини.

Кивнул.

— Всё рассмотрел?

— Нет.

Шагнул ко мне, продолжая улыбаться. Почему мне даже не хочется отодвинуться? Стоит только протянуть руку...

— А если Никита...

— Мы ничего не делаем.

— А жаль...

Прикусываю губу, тут же зажмурившись. Нет, я это ляпнула! Запускаю руки в волосы, едва слышно простонав.

Мозг, ау! Серая жидкость, куда ты каждый раз стекаешь от его глаз!?

Вдруг чувствую его руку на животе. Он слишком быстро сминает футболку, а я цепенею от шока.

Притягивает к себе резким рывком, заставляя встать на цыпочки. Слишком быстро поднимает край, проводя пальцами по моей коже, выбивая мой пульс напрочь.

— Что ты делаешь...

— Касаюсь. — Смеётся. — На ногах ничего, а под футболку могло что-нибудь заползти.

Так я и поверила...

Его нуар пропитан едва уловим запахом бензина... так странно.

Моя последняя оборона пытается сражаться, вцепляясь в его запястья, но его ладони оставляют за собой лишь горящие следы. Одна рука обхватывает талию, заставляя вздрогнуть, почувствовав его футболку. Вторая — замерла у бюстгальтера.

— Пап, а гречку достать?

Разочарованно вздыхает.

— Да, Никит.

Мой живот вдруг уркнул от упоминания чего-то съедобного. Он слишком самоуверенно прошептал.

— Свет...

— М...

— Ты дрожишь.

— Здесь холодно.

— Так это не из-за меня?

Нервно хмыкнула, убирая с себя его руки. Отдаляюсь, понимая, что так ещё холоднее. Футболка опускается вниз...

— Какого черта ты не дал мне взять своё!? В чем мне теперь ходить здесь...

— Ты не сильно сопротивлялась.

Оборачиваюсь, желая высказать... но замираю от лёгкого поцелуя в лоб. Его руки легли на шею, и снова этот Каа умело гипнотизирует.

— Боже, да что я так таю...

Вторит, подтверждая.

— Таешь... И я говорил, наденешь моё.

— Твоё?

Смеётся, всматриваясь.

— Чем ты слушала, Свет?

Пожимаю плечами. Стараюсь дышать ровнее, пряча взгляд. Стараюсь не думать о его пальцах, что медленно ищут пульс, поглаживая шею.

— Ты подготовилась?

— К чему?

— К разговору... — Отстраняется. — Я говорил...

Какие могут быть разговоры? Мне бы тут опять чего дурного не ляпнуть. Всё, надо выбираться из его обаяния, а то ещё что-нибудь внутри сломается.

Да и Никита ждёт...

Еле слышно обугливаются дрова в разожженной им печи. Домик озаряют керосиновые лампы, и всё это так нереально. Но ещё больше чаруют взгляд и смешавшийся с моим учащенный пульс, что я точно чувствую на запястье.

Боже, какая нелепость!

Весь вечер скользит по мне взглядом. Вот же... Сам дал свою кофту и вторые спортивки, а теперь "любуется".

Изо всех сил старалась не реагировать, разговаривая с его сыном, но стоило только тому уйти спать в небольшую комнатку за печью, терпение моё тут же лопается. Остаться с ним наедине в кухоньке, что даже меньше моей? Здесь одна печь, стол и умывальник. Вздохнуть тесно, не то, что уж просто быть с НИМ.

Артём убирает одноразовую посуду, оставив мне только кружку с заваркой, будто случайно касаясь моей ладони, тут же пользуется моментом и проводит подушечкой пальца по венке, поднимаясь к локтю. Я даже хлеб выронила обратно на стол.

— Эй...

Улыбнулся, снова взявшись за уборку.

— Никита засыпает, не кричи.

Выдыхаю, потирая его следы.

Тот заканчивает со столом, собрав даже хлеб. Спокойно направляется к умывальнику, проводя пальцами по всему, что встречается на его пути.

Не выдерживаю.

— Хватит... Не молчи. Что ты за человек такой!?

Ополаскивает руки, садится напротив, ухмыльнувшись, и тихо шепчет в ответ.

— Что тебе рассказать?

Я почти успеваю, но он продолжает...

— Не город, а богодельня. — Продолжает улыбаться, заметив, что я фыркнула, закатив глаза. — Всякий носит себя, кудахтая и кривясь.

Глубоко протяжно выдыхаю, подчиняясь его желанию опять утопить меня в чужих стихах. Что за человек несносный.

— Спорит ежеутренне, запивает еженедельно. Наживает долги за свет, интернет и связь....

Закрываю глаза, продолжая сама.

— "Моя нежность живёт от тебя отдельно, и мне вряд ли стоит знакомить вас"**?

— Это уж сама решай.

Снова огорошил.

Вдруг касается моей руки, переворачивая ладошкой кверху. Я смотрю и снова не могу понять...

— Что ты опять хочешь сказать этим, Тём?

Продолжает рассматривать линии, проводя подушечкой большого пальца по холмам Венеры и кого-то там ещё...

— Ничего, иногда слова — это лишь слова.

Не даёт вспыхнуть и вырвать руку, недовольно взглянув в глаза, нахмурившись.

—Ты спрашивала, что я из себя представляю. Примерно это.

— Вообще не легче...

Улыбнулся едва заметно.

— Ты привыкнешь.

—Ха...

Пожимает плечами на иронию.

—Ну, Никите же удалось.

—Ты его отец. У него нет выбора.

Выгибает бровь, сверкнув чертятами.

— Будто у тебя этот выбор есть.

И что это опять!? Снова фыркаю и решаюсь убрать руку. Встаю, убираю кружку, ополаскивая ту под ручным умывальником, звякнув о край железной раковины.

Оборачиваюсь к нему, чувствуя на себе все это время его взгляд.

— Что ещё?

— Сыграем в "Ответ или действие"?

Хмурюсь.

— Светик, ну? Что ты как старая перечница...

Энтузиазма не прибавилось.

— Тебе слабо что ли?

— Ну, у тебя и аргументы, конечно... Ты все сделки так совершаешь?

Ой, зря я это спросила, ибо ухмылка поползла в одну сторону, а брови демонстративно взметнулись.

— Ты считаешь себя товаром?

Э-э-э-это... Как это... Взрослый мужчина? Не верю! Наконец прихожу в себя и лаконично чеканю, глядя в смеющиеся глаза:

— Доброй ночи, Артём.

— Значит, так? — Иронично поджимает губы.

— Да.

— Опять сбегаешь?

Выпрямляю плечи и гордо иду вперёд... Ага, гордо.

Он тут же выставляет ногу, преграждая путь.

— Свет, не совершай очередную глупость.

— Глупость!? Это ты ведёшь себя как не пойми кто...

— Как заинтересованный мужчина.

Проглатываю ком воздуха, подперев руки в бока.

— Ха....

— Сядь уже и перестань будить мне ребенка.

Мысли о Никите мгновенно отрезвляют. Правда, я опять перегибаю? Что такого может произойти... И о чем он вообще хотел поговорить?

----

* Отсылка к к/ф "Операция Ы".

** В.Полозкова — стих "Что тебе рассказать, не город, а богодельня..."

Глупыми вопросами

Светик-семицветик

Сажусь за стол, оказываясь слишком близко. Артём вдруг встаёт и снова берет с печи массивный чайник с цветочным рисунком.

— Будешь?