Вы друг друга стоите - Сара Хогл
Сейчас на Николасе до смешного мешковатая… даже не знаю, как назвать. Спецодежда? Он с ног до головы в хаки и, наверное, на седьмом небе от счастья, а новые рабочие ботинки, должно быть, весят по десять килограммов каждый. Видимо, он кажется себе крепким суровым мужиком из первобытной местности, но вместо этого выглядит как один из охотников за привидениями.
На нем снова та клетчатая шапка, хотя ему наверняка жарко после всех этих подниманий холодильников, откручивания полок и всего того, в чем я не участвую, притворяясь хрупкой девушкой, чьи изящные коленочки подгибаются, даже если поднять коробку с салфетками. Захотел купить дом без моей помощи, значит, сможет отлично все перевезти тоже полностью самостоятельно. Кажется, он так и ждет, что я брошу ему это в лицо, поэтому, завидев меня, просто сидящую и ничего не делающую, прикусывает язык и молчит.
Его новый имидж выглядит так неестественно. Изо всех сил старается бороться с собственными генами, умничка.
Но Николас в любой одежде выглядит так, что ему только балы в Пемберли открывать. У него аристократическое, точеное лицо денди, обаяние в каждой черточке; бледная кожа, изящно взлохмаченные волосы цвета темного шоколада, которые на лбу выступают треугольничком. Взгляд должен быть злым, выдавая личность скрывающегося за этой внешностью человека, но вместо этого там сама наивная невинность, врожденная черта хищника, позволяющая волку незаметно рыскать среди овец.
Когда он улыбается, строение его лица завораживает: на вызывающих зависть скулах кожа натягивается, будто он постоянно втягивает щеки. Такой надутый, жеманный вид красоты, так и требующий усадить его на кожаный диван и не мешать предаваться унынию. При мысли о нем, с важным видом вступающем под сень леса нарубить дров, я чуть не давлюсь соком. Неотесанным этого мужчину назвать точно нельзя.
– Ты злой двойник Николаса? – спрашиваю я. – Или добрый?
Он только сердито хмурится в ответ.
– Ну правда, почему ты так оделся?
– Тише. – Он оборачивается в сторону комнаты, где грузчики ставят на тележку стиральную машину и сушилку. – Можешь просто побыть паинькой? Отлично.
– Не-а. Ты что, пытаешься впечатлить их или что?
Он меняет тему, пока крутые ребята не слышат.
– Почему ты все время бегаешь в ванную?
Я медлю, пытаясь решить, какой из двух малоприятных вариантов покажется ему противнее.
– Критические дни.
Он скептически приподнимает бровь.
– Тебе нужны подробности? Если хочешь, не буду смывать в следующий раз, сам увидишь, что я там делаю.
– Да что с тобой не так?
– Ты. Вот что со мной не так.
Он в раздражении уходит, а я чувствую себя так здорово! Один из грузчиков двигается в мою сторону, и я меняю тактику: больше никаких пряток по укромным местечкам. Воздух искрит от тестостерона, а я изголодалась хотя бы по намеку. Говорила ли я, как это чудесно, когда мужественные мужчины занимаются физическим трудом прямо перед тобой? Все рослые, загорелые, с большими огрубелыми руками и бугрящимися на волосатых предплечьях венами. У одного из них татуировка на бицепсе: полуобнаженная красотка на капоте кабриолета.
Следить за всем – работа тяжелая, но кто-то же должен ее делать. С моего места прекрасно видно, как они наклоняются, охают, поднимают, как напрягаются и расслабляются мускулы. Мускулы на спине! Кто знал, что на спине так много мышц? Теперь я знаю. Долой «Тиндер», когда Николас выкинет белый флаг, я найму целую команду грузчиков и найду себе парня среди них.
У Николаса красивое тело, изящное, подтянутое. Такие тела можно увидеть как за игрой на пианино, так и на поле для регби. Сейчас я лишена привилегии наслаждаться его прекрасным элегантным телом, так что мне теперь нравятся мужчины, которые прежде были не в моем вкусе. Незавидное положение. Мужчины размером с гору, с бородой как у ZZ Top и татуировками на лице. Лысеющие чокнутые ученые. Граф Чокула с упаковки хлопьев. Силуэт из титров сериала «Безумцы». А если это продлится еще дольше, то я буду мечтать и о безликом значке, обозначающем мужскую уборную.
За одним из мужчин я наблюдаю немного слишком заинтересованно, и спиной ощущаю обжигающий взгляд Николаса. Кашлянув и извинившись, выхожу из комнаты.
Он вскоре находит меня и так неодобрительно смотрит, что я не выдерживаю и вздыхаю:
– Что?
– Ты не могла бы вести себя поскромнее? Как бы ты себя чувствовала, если бы я пялился на других женщин?
Полагаю, он пялится на других женщин каждый день. Они-то точно его так и раздевают глазами.
– Ни на кого я не пялилась. Понятия не имею, о чем ты.
– Да ладно, – морщится он. – Первый раз вижу, чтобы кто-то мог так долго не моргать.
– Я просто… наблюдала, – чопорно отвечаю я. – Не делай из мухи слона. И в любом случае, даже если я бы смотрела, а я не смотрела, моей вины тут не было бы. Со мной уже целую вечность не занимались сексом по-настоящему, с желанием.
Губы Николаса превращаются в тонкую ниточку, а его решительное выражение через какое-то время начинает меня беспокоить, поэтому я нарушаю тишину очередным «Что?».
Он только коротко качает головой.
– Ничего.
Врет он все. Говоря «ничего», он на самом деле имеет в виду: «Мне надо придумать, что бы такого обескураживающего сказать».
Грузчики уже ушли, и я жду, что же он скажет, стоя у нашего нового дома, который на самом деле его дом и который я все еще называю «Стихийным бедствием».
Я поливаю несчастное деревце, потому что меня переполняет нерастраченная любовь, а оно нуждается во мне. Я буду его подкармливать, сметать осыпавшиеся иголки, и оно вырастет самым большим и сильным во всем дворе. От его семян вырастут еще сотни новых деревьев, которые я украшу гирляндами. Оно станет патриархом и генералом моей новой армии деревьев.
Его зовут Джейсон, и сейчас
